Фрэнсин Паскаль - Дурацкая затея

– Уходишь так рано? – спросила она, заметив, что он держит в руке куртку. – Может, побудешь еще немного?

Лицо юноши озарилось радостью.

– Могу побыть еще несколько минут, – сказал он, заглядывая Элизабет в глаза. – Но я должен тебе кое-что сказать, – добавил он взволнованным голосом. – Я сегодня без конца ходил за тобой и хочу извиниться, если слишком тебе надоел.

Элизабет улыбнулась.

– Не нужно извиняться. Я была рада с тобой познакомиться. – Она говорила искренне.

– Я тоже, – ответил Николас. – Но я… – Его голос прервался, и Элизабет почувствовала, что его что-то мучает.

– Что-нибудь не так?

– Элизабет, – начал Николас, краснея. – Я не знаю, как сказать… Никогда в жизни мне не было так трудно говорить. Но думаю, что лучше сказать все начистоту. – Он помедлил секунду, а затем быстро произнес: – Элизабет, я полюбил тебя!

Элизабет не могла поверить своим ушам: её любит Николас Морроу? Переведя дыхание, она произнесла:

– Но ты меня даже не знаешь.

– Это ничего не значит, – сказал Николас. – Я влюбился в тебя в тот самый миг, как увидел.

– Там, в лунном свете? – спросила Элизабет. Николас кивнул, и она улыбнулась: – Лунный свет иногда оказывает странное воздействие, – сказала она. – Завтра твои чувства изменятся.

– Мои чувства останутся точно такими же, – настаивал юноша. – Попытайся понять.

– Но, Николас… – Элизабет остановилась. Она не желала обидеть его, но понимала, что должна сказать правду. – У меня уже есть друг. Тодд Уилкинз. Ты знаешь его.

– Тодд Уилкинз? – переспросил Николас.

Все становилось на свои места. Он вспомнил вечеринку у Регины и то, как лихорадочно бегал Тодд в поисках Элизабет. Джессика не обращала внимания на вопросы Тодда о том, где ее сестра, до тех пор, пока он в конце концов не толкнул ее в бассейн. Николас вспомнил также, как откровенно он попросил Тодда уйти, и теперь ему было стыдно за свое тогдашнее поведение.

– Конечно, – сказал он. – Такой высокий, красивый. Наверное, он играет в баскетбол?

– Да. Он лучший в команде. Подожди, ты увидишь, как он будет играть на чемпионате. – Глаза Элизабет засияли от гордости. – Так что сам видишь…

– Я ничего не вижу, – упрямо сказал Николас.

Элизабет вздохнула и взяла его за руку:

– Ты мне очень нравишься. Правда. Но не думаю, что я когда-нибудь смогу полюбить тебя.

– Как ты можешь это утверждать? Ведь ты меня совсем не знаешь!

– Но это я знаю твердо, – сказала она.

– Почему? – не унимался он. – Неужели я действительно такой непривлекательный?

От изумления глаза Элизабет широко открылись. Не мог же Николас Морроу не знать, что его внешность неотразима?

Она ничего не ответила, и Николас повторил свой вопрос:

– Я в самом деле такой непривлекательный? Что, как монстр Франкенштейна? – И он скорчил безобразную гримасу, выпучив глаза и растянув губы в омерзительной ухмылке. – Или Дракула? – Он издал сдавленный, леденящий душу крик. – Или горбун Квазимодо? – Он перегнулся почти полам и выставил вперед плечи.

Это было так смешно, что Элизабет расхохоталась. Затем она окинула его критическим взглядом.

– Ну, из шеи у тебя не выступают болты, – сказала она, – так что ты не можешь быть чудовищем Франкенштейна. И у тебя нет клыков, значит, ты не Дракула.

– И у меня есть два глаза, так что…

– Так что ты не можешь быть одноглазым Квазимодо. – Она склонила голову набок, изучая его. – Дай подумать… – Вдруг она прищелкнула пальцами. – Ты, судя по всему, Николас Морроу! – сказала она. – И ты действительно один из самых привлекательных парней из всех, кого я встречала.

– Тебе будет не стыдно показаться со мной?

– Ну, не думаю, – поддразнивала его она. – Конечно, тебя нельзя назвать абсолютным совершенством, и какой-нибудь недостаток, если хорошо поискать, у тебя наверняка найдется…

– Я когда-то грыз ногти, – сказал Николас с озорным огоньком в глазах.

– Видишь, значит, я права? – развеселилась Элизабет.

– Ну, а в остальном?

– В остальном, я думаю, сойдешь.

Николас почувствовал себя на седьмом небе.

– Тогда почему не дать мне шанс? Подумай, Элизабет.

Она покачала головой, снова став серьезной.

– Извини, Николас, – сказала она мягко, – но я уже сказала: я встречаюсь с Тоддом.

– Но тебе только шестнадцать лет, – возразил Николас. – Ты слишком молода, чтобы связать себя с одним человеком.

В это время Элизабет услышала, как Джессика у парадной двери прощается с ребятами.

– Я тоже должна проститься с ними, – сказала Элизабет Николасу.

– Нет проблем, – ответил он. – Я подожду.

Он улыбнулся ей, но вид у него был такой потерянный, что Элизабет добавила:

– Я вернусь через минуту.

Торопясь к двери, она чувствовала, что он глядит ей вслед.

Элизабет подошла к двери одновременно с Робин Уилсон, шедшей под руку с Алленом Уолтерсом.

– Лиз, – сказала она восторженно, – вечеринка была просто сказочной!

– Это точно! – присоединился к ее восторгам Аллен.

В разговор включился Уинстон Эгберт, шедший следом:

– В доме Уэйкфилдов всегда можно рассчитывать на отличный вечер.

Элизабет принимала комплименты с любезной улыбкой, приписывая все заслуги Джессике.

– В этот раз моя младшая сестра проделала колоссальную работу. – Она намекала на то, что сестра была моложе ее на четыре минуты.

– Я старалась, – сказала Джессика. – Чего только не сделаешь для старшей сестры.

– Мы так рады, что ты вернулась целой и невредимой, – сказала Инид Роллинз.

Она и ее приятель Джордж Уоррен немного задержались и уходили последними.

– Лиз, – продолжала Инид, – ты даже представить себе не можешь, как все мы переживали из-за тебя.

Когда друзья ушли, мысли Элизабет вернулись к Николасу Морроу, к его словам о том, что она слишком молода, чтобы иметь постоянного друга. Все это она слышала уже миллион раз от своих родителей с тех самых пор, как начала серьезно встречаться с Тоддом. Элизабет очень любила своих родителей и знала, что они хотят ей только добра. Но в этом вопросе она никак не могла с ними согласиться. Ей было так хорошо с Тоддом, что она была уверена: никто другой в ее жизни появиться не сможет.

«Даже Николас Морроу», – подумала она, закрывая дверь за уходящими гостями и возвращаясь к нему.

Она опасалась, что Николас опять затронет эту тему, но теперь у него появился другой аргумент.

– Ты просто боишься, Элизабет. Все дело в этом. – Он встретился с ней взглядом. – Разве не так?

Она покачала головой:

– Конечно, нет.

– Тогда почему бы тебе не встретиться со мной? Один раз. Это все, о чем я прошу. Один раз!

– Я не могу, Николас.

– Но это несправедливо. Ты ведь даже не знаешь меня, а уже приняла решение. Почему?