Анна Грэм - Падение 3. Когда охотник становится жертвой

Это странное ощущение дежавю начинает порядком подбешивать. Оно никогда не сулило ничего хорошего, теперь же это чувство щедро отдаёт кислым привкусом вынужденной благодарности. Эйса просыпается от затхлой вони давно заброшенного помещения. К запаху пыли примешивается запах ржавого железа, мужского пота и почему-то крови, хотя Эйса цела, не считая зверской головной боли. Похоже её здорово приложило в аварии.

Она чувствует, что ни черта не выспалась, только хуже стало. Приподнимаясь на локте, Ривера брезгливо осматривается. Вытертый, продавленный диван, облезлые стены в плесени и потеках, пыльный цементный пол, железный верстак, старый ящик с инструментами и серебристый футляр, в котором Ривера видит перчатки, шприцы и ампулы. Несложно догадаться, что это за набор. Когда в комнатушку через щель приоткрытой двери врывается сдавленный стон боли, Эйса убеждается, что не ошиблась.

Маячившая за дверью тень чутко реагирует на движение – в помещение входит молодой мужчина с бритыми висками. Он весь в цветастых татуировках, как чёртова клумба, и здоровенный, как обожравшийся стероидов бык на мясоферме.

– Она следующая? – спрашивает он кого-то за дверью. Странно, но мужчина смотрит на неё с каким-то сочувствием, будто он по принудиловке её тут караулит и всё это дерьмо, происходящее за его спиной, ему особого удовольствия не доставляет.

Эйса невольно вжимается в диван, когда видит за дверью, в соседней клетушке с решетчатыми окнами под потолком Лару Кинг, привязанную к стулу. Её губы сшиты железными скобами, глаз заплыл, с рук, сцепленных за спиной, мерно капает кровь. У неё под стулом этой крови целая лужа. Ривера волком смотрит на мужика в цветастых розах. Ей не хочется на место Лары Кинг от слова совсем. Да и с какой стати, чёрт бы его побрал?

– Не-е-ет, она моя. – В фокусе её взгляда появляется Данэм. На нём рубашка с закатанными рукавами и резиновые перчатки, а в руках строительный степлер сплошь в бордовых, подсыхающих пятнах. На идеально-белую рубашку не посадил ни капли – аккуратный, чёртов мясник.

Эйса выдыхает и позволяет себе чуток расслабиться. Препарировать её никто не собирается, а этот цветастый, наверное, просто не в курсе. Рангом, видимо, не вышел.

– Расставь своих парней по периметру и свободен, – не глядя в его сторону, приказывает Данэм. – Коул? – Оливер резко поворачивается к нему, видя, что тот мешкает.

Опять этот обеспокоенный взгляд. Эйса ловит его на себе, а в ответ мысленно желает этому самому Коулу убраться поскорее. Пусть спасает кого-нибудь другого, она не дама в беде, а от чужого сочувствия у неё случается изжога, что бы за этим сочувствием не стояло. Эйса привыкла, что обычно всем друг на друга срать, а помощь всегда имеет цену. С Данэмом ей теперь за всю жизнь не расплатиться, для других она уже не кредитоспособна.

– Ага, – кивает Коул и исчезает в коридоре.

Тем лучше.

– Ты в норме? – бросает он из-за плеча, аккуратно поддевая пальцем упаковку со шприцем и ампулу.

– Бывало и лучше, – едко отвечает Ривера, усаживаясь на вонючем, замасленном диване в самую непринуждённую позу, хотя на деле ей хочется вскочить с него, пока клопы не облепили, и принять душ. Показывать Данэму свою растерянность и нервозность она не станет, он и так себя героем чувствует, можно не сомневаться. Облизывать ему пятки Эйса не собирается, даже если он и впрямь герой. Гораздо приятнее думать, что он с завидным постоянством вытаскивает её из дерьма, в которое сам однажды макнул от всей души. – Ты мне скажи, нельзя было как-то попроще всё организовать? У меня башка не железная.

– Прости, дорогая, я мог положить тебя рядом с Беккетом, чтобы ты перестала, наконец, путаться у меня под ногами, но, как видишь, я этого делать не стал, – невозмутимо отвечает он, снося пальцем стеклянный наконечник.

– Нахрен ты кокнул федерала?

– Конечно же, потому что он тебе угрожал, дорогая.

Бессовестное вранье, хорошо приправленное издёвкой, Эйса внутренне напрягается, подбирается, готовясь к ответному выпаду. Хочется эти блядские шуточки пресечь на корню и плевать что не в её положении выпендриваться.

– Не слышу благодарностей, – он улыбается, надавливая на поршень шприца. Тоненькая струйка препарата взмывает в воздух, описывая над его головой дугу. Очень двусмысленно.

– Иди нахуй, – цедит сквозь зубы Ривера.

– Ну, вот так всегда. Умоляешь, клянчишь, подставляешь зад, а потом – иди нахуй. – Данэм занимает собой всё пространство комнаты – он тяжёлый, липкий, как запах крови, которым тянет из-за приоткрытой двери в пыточную. От его ядовитой улыбки у Эйсы темнеет в глазах – снова хочется взять и двинуть по этой ухмыляющейся роже. Хуже уже не будет. Ривера не помнит, в какой момент перестала его бояться. Наверное, после той случки в машине она почувствовала какое-то подобие власти над ним. Чем чёрт не шутит, может правда? Иначе она не была бы здесь.

– Иди нахуй ещё раз, – огрызается она в ответ своим мыслям. Данэм скользит взглядом по её острым, голым коленям, подбитым ссадинами и молча возвращается к Кинг. Дверь остаётся открытой.

– А потом всё пошло не по плану и Беккет вывел вас на ваш же товар? – Эйса слышит, как он продолжает прерванный допрос. Она неспешно поднимается с дивана, чтобы скрипом старых пружин не перебить звук его голоса. Ривера жадно вникает в каждое слово. Ей хочется знать всё. – Назови мне имя и я облегчу твою боль, Лара? Или Луиза? Как тебе больше нравится?

Агент Лара Кинг, эта крутая баба с кулаками начинает часто дышать, когда Оливер выпрямляется и медленно заходит ей за спину. Эйса чувствует себя отмщенной, когда видит её красные от боли глаза. Лара Кинг смотрит на неё с ненавистью, с изумлением тому, что Ривера её обыграла при минимальных на то шансах. Как же мало ей было нужно, чтобы сломаться – пара вырванных ногтей и один откушенный секатором палец. Ривера чувствует моральное удовлетворение, когда видит ужас в её глазах. Ужас от ожидания новой порции боли. Эйса самодовольно улыбается ей в ответ. Выкуси, сука.

Она не видит, что Оливер делает за спинкой её стула. Глухой щелчок, озверевшие от боли глаза Кинг и частая капель, звонко бьющаяся о полиэтиленовую подстилку особого простора для фантазии не дают. Обыкновенный строительный степлер в руках Оливера Данэма превращается в орудие изощренного искусства пыток.

– Если передумаешь, скажи. Хотя вряд ли ты сможешь говорить с этим, – выпрямившись, он проводит пальцами по неровному ряду из пяти скоб соединяющих губы Лары Кинг в одну тонкую кровавую линию. – И не смотри на меня так, иначе сошью тебе веки.