Сергей Афанасьев - Мост через реку Урсул

Вот она вернулась к послушной дочке, и Кирилл невольно отметил, что и у мамы и у дочки на ногах – тапочки. В следующий раз надо будет купить кеды, недовольно подумал он. – А то с таким купанием все ноги обломаем!

Между тем прямо напротив Кирилла женщина принялась купать свою дочку в спокойной воде – перед бурунами, держа ее под грудь. И он встал – чтобы лучше ее видеть. А чтобы не торчать как истукан, он подошел к остывающему костру и, расположившись рядом с Катей, принялся неторопливо подкидывать в огонь щепки.

Мимо цепочкой проходила компания – два мужика и женщина. Все – алтайцы. Мужики поравнялись со стоявшим Кириллом. Остановились, закрыв от него маму с дочкой. Первый мужчина – сухощавый алтаец неопределенного возраста – протянул руку. Кирилл пожал ее.

– Закурить есть? – спросил мужчина, протягивая руку и присевшему на коврике Михаилу, которому, впрочем, пришлось тут же подняться.

Было видно, что алтаец, не смотря на то, что нет еще и двенадцати часов, был уже изрядно нетрезв.

Кирилл протянул ему пачку. Между тем к ним приблизился и второй алтаец, который также протянул руку для рукопожатия. А женщина-алтайка осталась покорно стоять в стороне. Первый алтаец взял из пачки несколько сигарет.

– Ягода нужна? – спросил второй алтаец – явно помоложе и помускулистее.

– Нет, – отрицательно покачал головой Михаил.

– Сфотографируемся? – вдруг предложил молодой, глядя на Михаила и кивая на сотовый телефон, валявшийся на коврике.

– Аккумулятор сел, – соврал тот, отчего-то напрягшись. Следом за ним почему-то напрягся и Кирилл.

– На той стороне – много ягод. Смородина, шиповник, – сказал первый алтаец. – Я здесь – лесничий, – пояснил он.

– Да мы проездом, – отмахнулся Кирилл. – Искупаемся, остынем, да дальше двинем.

– А то смотрите, – процедил, словно через силу нетрезвый лесничий, протягивая руку на прощанье.

Снова пережали друг другу руки и алтайцы ушли.

– Вот жизнь! – восхитился Михаил, глядя им вслед. – С утра – и уже под градусом! Сейчас ягоды насобирают, продадут, снова водки купят!

Кирилл кивнул, соглашаясь.

За время разговора женщина в зеленом купальнике уже ушла и Кирилл, судорожно оглядев округу и не увидев их, почему-то расстроился.

На том берегу с громкой музыкой подкатил черный джип. Остановился, притиснувшись к их машине. Распахнулись двери, и музыка зазвучала еще громче. Из джипа вывалились две худые девицы и тут же принялись танцевать прямо на траве, усилено при этом кривляясь.

А две скромных девочки-школьницы, которые расположились неподалеку от Кирилла, заинтересованно смотрели на джип, и та девочка, что была с длинными волосами и маленькой попкой, вдруг резко, в такт музыке, задвигала плечами и бедрами – вправо-влево – при этом плавно покачивая руками.

Катя тоже оторвалась от костра, с нескрываемым интересом поглядывая на тот берег.

– Нагрянем в гости? – предложила она парням, но те отрицательно покачали головами.

И она, пожав плечами и кинув полотенце Кириллу, пританцовывая, ушла к шумной компании.

– Вот шлюха! – изумился Михаил.

– Все они такие! – равнодушно согласился Кирилл.

– Нет, – отрицательно покачал головой Михаил. – Я, например, совершенно не представляю вон ту вот женщину в такой вот роли.

Кирилл посмотрел в указанном направлении и увидел так заинтересовавшую его маму с дочкой. Они сидели на травке на небольшом красно-желтом покрывале. Мама тщательно вытирала дочку широким полотенцем. Судя по вещам они были вдвоем, без мужчины. И это почему-то сильно обрадовало Кирилла. Похожа на Синильгу из Угрюм-реки, – вдруг подумал он. Именно так Кирилл ее себе и представлял, когда в детстве с замиранием смотрел черно-белое кино. Правда, та Синильга была соблазнительница, а эта Синильга – женщина-мать, добрая, спокойная и уверенная. Но все равно – безумно и соблазнительно красивая!

Мимо костра проходила дородная мама-алтайка с двумя детьми – мальчик лет восьми и дочка пяти лет. Все, естественно, в купальниках.

– Да ты подойди к костру и погрейся, – донеслось до Кирилла.

Он посмотрел на детей. Действительно, оба дрожали от холода.

– Подходите к костру, – тут же предложил он. – Что дровам зря гореть?

Мама пошла дальше, а дети подошли, причем мальчик сразу протянул руки к огню, а девочка встала позади него.

– Стесняется, – сказал мальчик Кириллу, кивнув в сторону сестренки.

Кирилл протянул девочке веточку.

– Ломай ее и подкидывай в огонь, – предложил он, решив, что так ей будет проще побороть свою застенчивость.

Девочка неуверенно подошла, взяла ветку, послушно стала отламывать от нее сучки и кидать их в огонь. А Кирилл посмотрел по сторонам, с сожалением отметив, что дрова заканчиваются и поблизости их не видно. К ним подошел алтаец лет сорока. Как и все здесь на берегу тоже в купальных плавках. Молча протянул Кириллу руку, пожал ее.

– Горит плохо, – заметил он, глядя на огонь.

– Да дров маловато, – ответил Кирилл, в душе удивляясь такому интересу.

Алтаец кивнул и решительно скрылся среди деревьев. И вскоре он притащил целое сухое дерево. Наверное, отец этих детишек, решил Кирилл. Следом подошел еще алтаец, помоложе. Также пожал руку Кириллу, попросил прикурить от костра. Кирилл разрешил и алтаец вытащил из огня ближайшую веточку и неторопливо прикурил.

Дети усиленно грелись и Кирилл энергично наломал свеже-принесенных дров, сам подкинул в огонь и выдал девочке очередную порцию сушняка, чтобы она не чувствовала себя лишней. Мимоходом заметил, что мимо проходила дрожащая дочь Синильги. Наверное, снова успела искупаться.

– Иди к костру! – невольно позвал Кирилл. – Присоединяйся! Здесь все греются!

Ее красавица-мама только улыбнулась, кивком головы разрешая дочери, и девочка подошла. И Кирилл по инерции дал ей в руки сухие веточки.

– Подкидывай, – предложил он как можно более дружелюбно – очень уж ему захотелось, чтобы девочка осталась у костра, а значит – и ее мама!

И девочка серьезно кивнула и принялась сосредоточенно кидать в костер по одной веточке, старательно целясь точно в середину.

Кирилл невольно посмотрел на ее маму, стоявшую чуть позади своей дочки, мельком успел заглянуть в ее большие черные глаза и сердце его глухо сдавило. Молодая женщина вежливо улыбнулась Кириллу, и он поспешно перевел взгляд на ее дочку.

– Тебя как зовут? – наконец решил он обратиться к этой девочке.

Она подняла голову. Внимательно, совершенно по-взрослому посмотрела на Кирилла.

– Анастасия, – необычайно серьезно ответила маленькая кроха.

– А меня – Кирилл, – невольно ответил он, завороженный ее взрослым взглядом.