Любовь Сушко - Мой любимый призрак. Городские мифы

– Бабушка получила квартиру, она переедет на той неделе, все будет хорошо, тетя Лиза, спасибо вам, но как вы решились выйти?

– У меня есть пес на этот случай.

Она взглянула на Макса и улыбнулась. Собака в наше время просто необходима, не пистолетом же размахивать перед таким Стасом.

Макс посмотрел на нее, словно спрашивал, все ли он сделал так, как надо, и, увидев, что она улыбается, завилял хвостом. Ну самый мирный пес на свете, разве такой может кого-то укусить? Нет, конечно, а если кусает, то покусанный сам в том виноват.

– Да и не боюсь я его, и он это знает, а вот почему здоровые мужики не тряханут гаденыша как следует, этого я не понимаю.

– Все равно, вы поберегите себя, ведь он неадекватен совсем.

– Но там твоя матушка, – напомнила Елизавета.

– А что я могу сделать? С ней бесполезно говорить. Она останется с ним, пока он ее не убьет, или она его не отравит. Вот такая она уродилась. Человек она хороший, но терпит все это непонятно почему.

Вот такая была ночь и такой ночной разговор. Потом они провалились в сон. Макс остался сидеть под дверью – охранять их покой, и если что, покусал бы Стаса снова. Только тот и нос сюда не сунет, можно не сомневаться.

.Снегопад за окном мог усыпить и тех, кто спокойно провел всю ночь, а уж Лизе и сам бог велел выспаться хорошенько.

А может ей просто и не хотелось идти туда, к поэтам, которые, как обычно не понятно о чем спорили и что там делили, когда делить было нечего и спорить не о чем. За дело в ЛИТО она взялась шустро, а потом все стало угасать, и понятно было, что время потрачено даром. Сначала она на что-то надеялась, потом надежда пропала, но появилось раздражение.

Но может быть, ей просто так казалось на склоне лет? Хотя и в юности зеленой все Лито ее не особо привлекали. Это точно было не ее дело, хотя Лиза и понимала, что надо было объединяться, что-то вместе делать, но как только до дел доходило, так и все. Тогда она смело убегала от их скуки вечной в объятья к парням, вернее, к одному-единственному парню.

Вот и сейчас, прогуливаясь с Максом по набережной, по той самой набережной, Лиза вспоминала, как он появлялся здесь с правой стороны от опор моста, потому что она направлялась с той стороны с рыжим питом на прогулку, и они начинали целоваться, так, как будто виделись в первый и в последний раз. Больше ни с кем ничего подобного не было сроду. Сила притяжения на этот раз была невероятной, она даже не пыталась от нее как-то откреститься. Это было бесполезно.

Но нет, встречались они давно не в первый, и она надеялась, что не в последний раз. Просто от его появления на горизонте весь остальной мир проваливался в темные воды Иртыша, и Матвей мог потеряться, если бы не оставался неизменно при ней, требуя, чтобы она сняла с него намордник. Он понимал, что этого не случится, но настаивал на своем, тихонько подвывая. Штуковина эта была страшно неудобно, но в центре города Лиза не могла его вывести без намордника никак. Да и надо сказать, что пьяницы и наглецы становились смирными и приветливыми, а пес их ну сильно не любил, и она вряд ли смогла бы его удержать, если что.

Когда появлялся этот высокий, длинноногий, выть было бесполезно, она все равно не услышит. Только редкие прохожие шарахались в стороны, словно с этой штуковиной он мог кого-то цапнуть, размечтались. Но все равно боялись страшно, такая у Матвея была порода взрывоопасная, приравненная то ли к холодному, то ли к горячему оружию.

№№№№№№

Сколько воды с тех пор утекло, уже и Матвея – собачий век короток, давно нет, и пес у нее совсем другой, скорее забавный, чем страшный. Но собака есть собака, никто особо не пытался гладить его складки и улюлюкать, быть покусанным не хотелось. И тот парень, которого Макс знать не мог, никогда не пройдет по этой дорожке, не обнимет ее так, словно они прощались навсегда, расставались навек. Но именно таким и было чувство у него, она надеялась на что-то большее. Наивная и юная, не могла поверить, что Эльдар исчезнет, что его у нее кто-то может украсть. И ладно бы любимая женщина, это обидно, досадно, но понятно, нет, именно нелюбимая, что ранило еще сильнее. Как он сможет жить с нелюбимой?

Макс бы вмешался и цапнул его хорошенько, он был без намордника, и вполне мог это сделать, вон прокусил же руку соседу Стасу недавно, и этого бы цапнул, только не бывать этому. Да все просто, цапать некого, они действительно расстались навсегда.

Только по грустным глазам и вздохам Лизы можно было понять, как она любила, ждала и надеялась годы напролет.. Вопреки всему, может быть потому, что мертвым она его не видела. На кладбище ходили только мужики, да и к тому времени они давно были не вместе. Но пока она жива, ведь могло случиться чудо, он мог появиться тут снова. Кажется Николай Чудотворец не понимал, за кого она просит, и найти в раю или аду того самого призрака никак не мог. А потому только взирал на нее рассеянно, и молчал в ответ. А она все просила и просила его об одном и том же. Странно, ему удавалось исполнять все ее разумные и даже неразумные желания, но только не это.

Подошел какой-то седой старичок, стал целовать руки и говорить о том, как он рад ее видеть. Но кусать такого – себя не уважать. От него не исходило никакой опасности. Он говорил о том, что на заседании не было ничего интересного, что все то же самое, непонятно только, сколько это может продолжаться.

Они прошлись немного втроем, и он так же быстро раскланялся, так и не напросившись на чай, хотя намекал на то, что время у него есть и посидеть в компании такой дамы он не прочь.

– Какой чай, дедушка, тебе о душе пора подумать, – хотелось протявкать Максу, но он сдержался. Пес бывал порой очень тактичен.

Зачем добивать лежачего, старость – это наказание для тех, кто до нее дожил. Сам он надеялся не дожить, но как знать. Пусть жизнь его собачья идет своим чередом, а там видно будет.

И сочувствуя старичку, Макс не заметил, что там было впереди, почему замерла Лиза, хотя ничего такого там не было, ни пьяницы, ни бомжа, ни бандита. Пес выделял эти три типа граждан. С ними чаще, чем с остальными приходилось вести беседу на повышенных тонах, если они имели что-то против его хозяйки. Против него самого, как правило, ничего не имели. Все-таки одна извилина имелась у этих типов, и она начинала работать вполне прилично, как только они видели даму с собачкой вполне приличных размеров. Ясно, что ни себя, ни ее пес в обиду не даст.

Но все-таки на дороге у них что-то было. Только вот что?

Что было, то сплыло, судя по всему давно, еще до появления его в этом мире. Это был не человек. Уж ни котам знакомым, ни ему объяснять этого было не нужно. А вот стихотворение Лиза в тот вечер написала, и было оно не о Максе, что пса очень обидело, а о каком-то ангеле. Ну как так, ведь он все время рядом, служит ей верой и правдой, а она об ангеле пишет, которого и разглядеть не могла. И дался ей этот ангел.