Наталья Будянская - Интриганки

Это позволяло подругам вести двойную жизнь. Никто не знал, что скрывается по ту сторону сайта «Разбитые сердца», сколько людей работает над одним заказом и кто эти люди. Методы держались в строгом секрете от клиента. Это и было основной фишкой работы.

Женщина, пострадавшая от мужа, могла обратиться за помощью по форме обратной связи, заполнить анкету, приложить свидетельство о браке, фото супруга или оставить ссылку на его соцсети.

И главное – четко определиться с желанием – что она хочет? Наказать предателя или вернуть?

В этом вопросе проявлялся весь спектр женских фантазий. Женщины стучали по клавишам усердно, выдавливая восклицательные знаки и призывая исполнителя заказа отнестись максимально серьезно к их требованиям. Если выбирали «наказать», то во всей строгости мусульманских законов – отрезать гениталии, руки, ноги, выколоть глаза, чтоб на других не смотрел. Любители особенных вампирских историй притворялись потомками Влада Цепеша и требовали расчленить предателя и выпустить кровь. Последователи индейских традиций мечтали снять скальп и метнуть томагавк ниже пояса.

Женщина, когда ее разозлить, бывает очень жестока и мстительна. Знали бы это мужчины и понимали в полном объеме, завязали бы себе глаза еще на пороге ЗАГСа и никогда не позволяли левых шалостей. Но, мы живем в реальном мире, где все возможно и смертная казнь за измены отсутствует. Поэтому, способы отомстить с помощью такого тайного женского клуба пользовались невероятным успехом.

Разъяренная женщина выплескивала в переписке весь гнев. В первом письме подробно расчленяла мужчину в буквах. А когда заказчик и исполнитель созванивались, поток эмоций слабел к тому времени и обсуждения результата происходило сухо, по-деловому, почти без всплесков.

Как правило, убийство к этому времени заказчицей отменялось, превалировало желание «пусть мучается и страдает» и подобные эпические эмоции. Такие заказы Оксане очень нравились, потому что они самые легкие. Эх, знали бы женщины, сколько мужчин на самом деле раскаивается о своих мимолетных поступках, не платили бы лишних денег клубу «Разбитые сердца».

– Это бизнес, – всегда повторяла Оксана подругам, принимая очередной такой заказ.

Подруги усиливали раскаяние мужчины, подливая фактов о счастливой жизни его жены без него. Муж в этой картине мира демонстрировался, как татаро-монгольский завоеватель со скудным набором ласк и лексикона. А жена – освободившейся пленницей, выпорхнувшей в мир мужчин ярко-рожденной бабочкой.

Но как клубу удавалось проявлять реальные признания мужчин, что для этого делалось и какие методы использовались, всегда оставалось тайной для заказчицы.

При заказе «вернуть мужа в семью», усилий прилагалось значительно больше и требовалась совместная организованная акция всех четырех подруг. Надо сказать, что такие заказы поступали реже. И принимались во внимание только зарегистрированные браки.

Оксана призналась самой себе, что работать с подругой – это совсем другая тема, чем с незнакомыми женщинами, но вызов принят. Пора начинать действовать. Даша и так протянула с окончательным решением. Чем дольше мужчина живет без женщины, тем быстрее от нее отвыкает. Чем дольше ее не видит, тем сложнее его вернуть в лоно семьи. Особенно, учитывая тот факт, что он увлекся другой дамой. Света говорит, что Даша хочет вернуть изменника, значит, надо подключать все силы. Весь женский мозговой центр, всю команду. Только вчетвером они мощь.

– Марина, привет. Когда возвращается наша малышка?.. Да, Женька… Отлично, есть работа для нее.

– Я могу чем-то помочь?

– Пока нет, отдыхай.

– Переотдыхала уже.

– Что-то случилось?

Оксана уловила нотки раздражения в голосе подруги.

– Нет, всё нормально.

Марина вздохнула и постаралась взять себя в руки.

– Звони, если что.

– Договорились.

Марина отправила ноут в спящий режим, помчалась в детсад за Гошей. Воспитательница скучала возле ворот, поглядывая в мобильный, пока Гоша наматывал круги вокруг грибка в ожидании родителей.

– Мама, почему ты меня всегда забираешь самым последним?

Гоша бросился в объятия с разбега.

– Прости сын, заработалась.

– Пусть тогда меня папа забирает, – обиженно засопел Гоша.

– Папа тоже работает.

Марина попыталась улыбнуться.

Воспитательница попрощалась быстрее, чем Марина успела задать ей вопросы как прошел день ее сына в саду.

– Мама, давай купим большую пиццу, – попросил Гоша.

Марина противилась фастфуду и на этой почве часто ругалась с мужем, это шло в разрез ее установок о правильной и здоровой пище, занятиях йогой и веганству, но в крайних случаях она позволяла сыну покапризничать.

– Ты же знаешь, что это неполезная еда, правда?

Сердце матери сжалось и согласилось. Такие маленькие радости очень важны в жизни детей. И пусть неправильные, немного вредные, но если они делают ребенка чуть счастливее, пусть будут.

– Знаю, мама. Папа говорит, всё, что вкусно – не полезно, а полезное – не вкусно.

– В чем-то твой папа прав, – пробормотала Маринка.

– Мама, а давай пойдем на карусели?

– Давай.

«Боже, когда я в последний раз отрывалась с ребенком и делала то, что хочет он? На его уровне, исполняла его желания?»

Маринка вспомнила три последних случая, когда Гоша неконтролируемо смотрел мультики из-за внезапного прихода Лешиных друзей. Взрослые засели в кухне за столом, а ребенка отправили в спальню смотреть мультики на Маринкином ноутбуке. У нее тогда чуть не слетела вся программа. Неудачная комбинация клавиш подвыпившего отца, пытающегося включить ребенку продолжение «Фиксиков», заблокировала открытую на компьютере программу, в которой Маринка рисует свои эскизы.

– Конечно, пойдем на карусели и на качели.

Она подхватила сына на руки.

– Сейчас позвоним папе, вдруг он захочет к нам присоединиться.

Марина набрала Лешин номер.

– Леш, Гошка просится в парк на аттракционы. Давай к нам, купим пиццу, устроим пикник?

– Мариш, занят, – оборвал Леха, – давайте сами.

И отключился.

Обида окатила волной. Мгновенно вспыхнула и накрыла. Маринке резко расхотелось и кружиться, и смеяться. Как она это себе представляла до звонка мужу. Но сын ведь не при чем. Он смотрит на нее голубыми глазенками и ждет.

Любая эмоция длится две минуты. Ровно две минуты – сто двадцать секунд, научный факт. Потом она отступает и остается лишь наша реакция на эмоцию. Хочешь продолжать носить обиду в себе, мозг будет проецировать дальнейшую выработку «обижательных» гормонов. Хочешь поскорее отпустить, выдохни, выкрикни, сплюнь, и она тут же уйдет.

– Давай посвистим?

Маринка присела на корточки и обняла сына.