Татьяна Воронцова - Возьми его, девочка!

Нэйджел молча разглядывал его.

Еще один большой вопросительный знак, подумал Рэй с досадой. Что связывает его с Нессархом? Что связывает его с Сейзмире? Почему он привез их сюда, в этот город, где держится как чужак и чувствует себя чужаком? На белом свете полно других городов. Он прибыл сюда на самолете ВВС Федерации вместе с женщиной и ребенком, которые будто бы приходились родственниками верховному вождю яхада, но до поры до времени даже не подозревали об этом. Какое место занимает он среди рахамитов? Почему вожди и старейшины неизменно прислушиваются к его словам? Почему простые люди смотрят на него с восхищением, граничащим с ужасом? Каковы его истинные отношения с Сейзмире?

Он может напугать, это верно. Он может пригвоздить к стене холодным взглядом серых глаз, а затем растереть в порошок, не касаясь неприятеля даже кончиком пальца. Иногда им, молодым, кого вождь Аят-Темур обучает технике Син-Будо, разрешают присутствовать на спаррингах с участием мастеров, и они благоговейно следят за сверхъестественно точными, сверхъестественно быстрыми, сверхъестественно прекрасными движениями гибких тел в черных кимоно.

Нэйджел двигается не так, как другие. Выйти против него отваживается не всякий. А когда он берет в руки меч и стоит посреди додзе, слегка наклонив голову, глядя прямо перед собой рассеянным, отрешенным взглядом, как будто в этот момент его мысли находятся очень далеко, от него распространяется энергетический фронт такой силы, что соперник зачастую отступает еще до начала боя. Оказать ему достойное сопротивление способен только Аят-Темур, и вот тут многие задают себе вопрос, как может человек двигаться и фехтовать с такой скоростью, что глаз не успевает за ним уследить? Это мастерство или… волшебство?

Однажды Рэй, еще в раннем детстве обученный матерью слышать и видеть чуть больше, чем обыкновенный человек, расслышал слова, произнесенные Аят-Темуром в тот самый миг, когда скрежет скрещенных мечей в дрожащих от напряжения руках оглушил даже стоящих ближе.

– Ты знаешь, что я сделаю в следующий миг, еще до того, как я сам принимаю решение сделать это.

– Что мешает тебе научиться тому же самому? – спросил Нэйджел.

И опустив меч, с поклоном отступил. Он мог выиграть бой, но не мог допустить, чтобы побежденным оказался верховный вождь яхада.

Он знает, что ты сделаешь в следующий миг, еще до того, как ты сам принимаешь решение сделать это. Каким образом? И разве этому можно научиться?

Складывая фрагменты головоломки, Рэй пробовал выяснить кое-что при помощи таких вот отрывочных разговоров:

– Он живет здесь совсем один, да?

– Да, – отвечал Нэйджел, поначалу терпеливо.

– Но он же болен, и при нем нет ни доктора, ни сиделки. Ты тоже приходишь и уходишь, твой дом далеко от Поющих Галерей Дзартушти. А что, если ему станет плохо? Как ты об этом узнаешь?

– Он не так плох, как ты думаешь. И если он встречает тебя, сидя в кресле, это не значит, что он не может ходить.

– А почему он все время сидит в темноте?

– Его глаза не выносят света.

Рэй чувствовал, что Нэйджел начинает сердиться, более того, говорит неправду. Он всегда умел отличать правду от лжи. Всегда. И этому тоже его научила Сейзмире.

– Значит, изредка он выходит? И куда же идет?

– Просто гуляет по коридорам Дзартушти.

Представив себе это непостижимое обреченное существо, одиноко бредущее во мраке каменного подземелья, Рэй содрогнулся. Но пока оставалась надежда получить ответы хотя бы на некоторые вопросы, он продолжал их задавать.

– Он гуляет днем или ночью? А если кто-нибудь случайно окажется там в то же самое время?

– Если кто-то окажется там в то же самое время, – сухо произнес Нэйджел, сделав ударение на слове «кто-то», – я ему не завидую. В лучшем случае он заблудится, и его кости отыщут лет через двести-триста. В худшем же, – он усмехнулся, глядя на Рэя с неприкрытой угрозой, – Нессарх сделает все, чтобы избежать нежелательной встречи, но если его попытаются преследовать, убьет, просто поцарапав. Его кровь ядовита.

– Ядовита? – Рэй почувствовал, что земля уходит из-под ног. – Но кто же он, во имя Великого Духа? Он что, не человек?

– Он больной человек, – сказал Нэйджел очень тихо.

И не добавил больше ни слова.

Непредсказуемый, одаренный, опасный – день за днем он пребывает здесь, в этих подземельях, между мальчиком и калекой… Рэй имел весьма смутное представление о том, чем занимается Нэйджел в те дни, когда не сопровождает его или другого ученика к верхнему ярусу Поющих Галерей, но видел его идущим либо туда, либо оттуда, довольно часто.

Когда ученик или проситель ступает во тьму таинственных покоев, где возлежит в своем кресле Нессарх, проводник остается снаружи, а когда выходит, проводник уже снова там. Но беседа иной раз длится часами! Не может же он часами стоять и ждать. Возможно, даже наверняка, он уходит и занимается своими делами до тех пор, пока не приходит время сопровождать гостя наверх. Но как он определяет, что время пришло?

– Кто это был? – спросил Рэй, стоя на почтительном расстоянии от провала и рассматривая свою руку, обожженную дыханием призрака.

Нэйджел медленно сгреб со лба светлые волосы, такие же светлые, как у Сейзмире, шагнул к парапету, взялся руками за перила. Вся его поза выражала печальную задумчивость. Внезапно он нагнулся и бросил в пасть гигантской трещины несколько злых, отрывистых фраз на чужом языке. Снизу донесся страдальческий стон.

Рэй провел языком по пересохшим губам. Сердце стучало так, что было трудно дышать.

– В этой камере содержался магистр второй ступени Ордена Храма Двуглавого Змея, – заговорил Нэйджел ровным голосом, продолжая смотреть вниз. – Его допрашивали два с половиной месяца и все без толку. Наконец вожди обратились ко мне. – Нэйджел обернулся, и Рэй увидел его улыбку, жесткую как лезвие. – В тот же день он заговорил и говорил без передышки дней шесть или около того. Я не знал, как заставить его замолчать. – Он засмеялся. – Его оставили в покое на две недели, после чего предупредили, что я намерен побеседовать с ним еще раз. Он умер в своей камере от разрыва аорты.

– Что ты с ним сделал? – спросил Рэй, бледнея.

Нэйджел внимательно посмотрел на него.

– Ты в самом деле хочешь знать?

Тот покачал головой.

– Кажется, нет.

– Тогда пошли. Незачем здесь оставаться.

Они возобновили путь по пандусу, затем нырнули в сводчатый каменный коридор, миновали несколько поворотов… и тут только Рэй с удивлением осознал, что идет впереди своего проводника. Сегодня не Нэйджел вел Рэя, а Рэй – Нэйджела. Что это значит? И почему Нэйджел это допустил?

Он остановился.

– Иди, – промолвил Нэйджел за его спиной. – Ты почти дошел.