Холли Миллер - Мой сон о тебе

Мы с Викки были вместе всего три года. А потом она ушла прямо в день своего рождения, вручив мне составленный ею список: малюсенький столбик моих достоинств и огромный перечень недостатков. Викки не забыла упомянуть ничего: мою замкнутость, постоянное беспокойство, нежелание проводить вечера вне дома и показывать ей записи в блокноте, мои бессонницы, привычку витать в облаках и вообще полную неспособность к семейным отношениям.

Все это до последнего слова было правдой. Викки заслуживала большего, чем я мог ей дать. Возможно, расскажи я ей о своем даре предвидения, все сложилось бы иначе. Но у меня не поворачивался язык. Дело в том, что Викки напоминала мне Дага: оба они не слишком способны к состраданию. Многие черты ее характера вызывали у меня восхищение: чувство юмора, решительность, настойчивость, энергичность. И в то же время Викки была жесткой. Если бы она случайно задавила на дороге кролика, то просто пожала бы плечами.

После того как Викки меня бросила, я на несколько месяцев ушел в запой. Еще раньше, на последних курсах университета, я уже пытался спасаться спиртным, так как прочитал, что оно вызывает бессонницу. Безусловно, я понимал, что это не выход, и все-таки надеялся, что алкоголь поможет. Не помог.

Я прекратил пить, и как раз вовремя: еще чуть-чуть, и у меня появилась бы зависимость. Да я скорее предпочту переплыть Ла-Манш или принять участие в соревнованиях по кунг-фу, чем соглашусь подсесть на выпивку!

Когда Викки ушла из моей жизни, Стив и Хейли начали общаться со мной еще теплее и приветливее, словно хотели облегчить мою боль. Они стали для меня скорее родственниками, чем просто друзьями. Когда родилась Полли, Стив попросил меня стать ее крестным отцом. Видимо, она решили, что это пойдет мне на пользу.

Во время крестин меня фотографировали с Полли на руках. Она напоминала маленького котенка: такая же крошечная и милая. Я смотрел на ее личико, чувствовал, как она шевелится, и меня внезапно затопило нахлынувшей любовью.

Рассердившись на самого себя, я отдал девочку родителям. Напился. Разбил два стакана. Стиву пришлось в разгар праздника вызывать такси, чтобы отправить меня домой.

Это событие сильно повлияло на нашу дружбу. С тех пор между нами чувствуется напряжение.

В конце месяца Бен решил устроить в пабе вечеринку в честь дня рождения своего приятеля. Я так устала, что не хочется идти туда, но друга подвести нельзя. Бен только начал приходить в себя после случившегося, делать слабые попытки вернуться к жизни.

Джоэл был одним из последних посетителей кафе. Больше всего мне нравится в моей работе возможность часто видеть его. Одной улыбки Джоэла достаточно, чтобы заставить меня покраснеть, а в его взгляде можно утонуть. Каждый день я с нетерпением жду его прихода и раздумываю, что бы такое сказать Джоэлу, как бы поудачнее пошутить.

Когда вечером он выходил за дверь, мне на мгновение захотелось догнать его и пригласить на вечеринку Бена. Но в последний момент я отказалась от этой затеи: позвать Джоэла в паб – значит, переступить черту. Человек имеет право спокойно попить кофе, не ломая голову, как бы повежливее отказать назойливой официантке. И потом, у такого мужчины, как Джоэл, наверняка уже есть девушка, хотя, как заметила Дот, он всегда приходит один.

Кроме того, мы едва знакомы и лишь время от времени обмениваемся вежливыми улыбками и пустячными фразами. Мы словно звезды из разных галактик, которым только и остается, что мигать друг другу через бескрайние просторы космоса.

Сегодня еще по-летнему тепло, и все гости собрались в открытой части паба. Моя подруга Эстер в желтой блузке и ее муж, Гэвин, сидят в кругу смутно знакомых мне людей, с которыми я общалась при жизни Грейс. Если бы она была сейчас здесь, то мгновенно стала бы душой компании, и ее звонкий смех звучал бы для меня музыкой. На долю секунды непроизвольно прислушиваюсь, стараясь различить среди шума ее голос, а потом усаживаюсь рядом с Эстер. Мерфи устраивается у моих ног. С садовой арки над нашими головами струится ярко-зеленый водопад жимолости, пенящийся кремовыми цветами.

– Где Бен? – спрашиваю я.

– Задержался на работе. По-моему, он опять не в настроении.

– Снова впадает в депрессию? Или просто тоскует по Грейс?

– Думаю, просто тоскует. Он уже едет сюда. – Эстер подвигает мне сидр.

Я знакома с Эстер и Грейс с первого класса. Их смелость и решительность восхищали меня, хотя сама я никогда не могла похвастаться этими качествами. Подруги всегда говорили, что думают, и за это их часто выгоняли с уроков. Годы спустя присущие им прямота и чувство справедливости проявились в звонках на общественно-политические ток-шоу и в жарких обсуждениях феминизма, климатических изменений и действий правительства. Они оживленно спорили и кричали друг на друга, а я обычно отмалчивалась. А потом Грейс погибла. Ее сбил пьяный таксист: машину занесло на тротуар. Грейс умерла на месте, оставив Эстер в одиночку сражаться за их убеждения и принципы. Позже в полиции утешали нас: Грейс не страдала, ее смерть была мгновенной.

Пока мы ждем Бена, разговор заходит о работе.

– Сегодня попробовал себя в твоем любимом деле, Кэлли, – отхлебнув пива, объявляет Гэвин.

Смотрю на него в недоумении.

– То есть?

Гэвин – архитектор в компании, которая время от времени бесплатно участвует в общественно-полезных мероприятиях. На этот раз они обустраивали Уотерфен – наш местный заповедник, а для меня – настоящий рай.

– Это было что-то! – подмигивает мне Эстер. Она социальный работник в сфере благотворительности. Целыми днями трудится за гроши, помогая налаживать жизнь в Эверсфорде. – Вообрази: любителей посидеть в офисе заставили целых восемь часов вкалывать на природе!

Вдыхая свежий запах жимолости, представляю себе, как весь день провожу среди деревьев и зарослей кустарника, любуясь коричневыми полосками тростника, растущего по берегам прохладной реки.

Иногда я выполняю кое-какую работу для заповедника. Составляю квартальные отчеты, веду наблюдение за численностью птиц и состоянием среды обитания животных. Мне за это не платят, ну и ладно. Я всегда любила не исчерченное крышами домов небо, не закиданную мусором землю, не загрязненный фальшью воздух.

Улыбаюсь Гэвину:

– Как здорово!

При воспоминании о непривычной физической нагрузке на лице Гэвина отражается досада.

– Ну, мне так не показалось. Я-то думал, что я в хорошей форме. Лично мне не доставило удовольствия таскать бревна, которые раз в пять длиннее меня, тягать металлические столбы для забора и выдирать сорняки. Я чуть не надорвался!