Юрий Дегтярев - Если позвала дорога

Плыть предстояло около семнадцати часов. Глубокой ночью их разбудил шум. Картина, которую увидели, потрясла их. Два корейца из команды парома, небольшого роста, привели пьяного русского в наручниках, который был на голову выше их, и уложили его на свободное место. Как выяснилось позднее, на пароме плыла команда рыболовного траулера на замену состава в порту Пусана. Новая команда, сразу после посадки, загуляла в ресторане на средней палубе, и без шумного скандала там не обошлось.

К вечеру следующего дня, паром прибыл в южно-корейский порт Сокчо. Город-порт был красив и чем-то напоминал Самели Приморье, где он жил и работал одиннадцать лет после того, как закончил институт. Такие же высокие скалы, бухточки, маяки. И такая же прозрачная морская вода одного и того же моря. Незадолго до прибытия всем иностранцам раздали иммиграционные карточки для заполнения их на английском языке. Наши путешественники указали, что едут впервые, в качестве туристов. Самели с Олей указали своей профессией учителя, а Леонид – водителя. Вначале выгрузилась самая нижняя грузовая палуба – автомобили, багаж, и только после этого, пассажиры. На пограничном контроле они, как договаривались, встали к разным стойкам. Очередь везде шла быстро, не задерживая пассажиров дольше пяти минут на паспортном контроле. Самели видел, как Леонид с Олей уже прошли, перед ним же оставалось ещё три человека. Но как раз перед ним оказался тот самый русский моряк, которого ночью привели в наручниках пьяным. Он и сейчас стоял с глубокого похмелья, распространяя вокруг себя водочный перегар. У него долго проверяли паспорт, задавали много вопросов, на которые он отвечал, с трудом ворочая языком. После чего увели в иммиграционный офис, где допрашивали снова и более подробно. Его могли не пустить, несмотря на наличие визы рыбака.

Всё это время, около двадцати минут, очередь, в которой Самели стоял уже первым, не двигалась. Наконец у него взяли паспорт, он прошёл рамку металлоискателя, выложил для досмотра всё, что было в карманах, после чего ему велели проходить на санитарный контроль. Проверив содержимое сумки, таможенник ничего недозволенного не обнаружил. Сверху лежали два литра водки в бутылках, это разрешалось. А продукты, которые оставались, Самели выбросил в море ещё на пароме, чтобы не было вопросов.

Вздохнув с облегчением, двинулся на выход в пассажирский терминал, где его поджидали друзья, вместе с встретившим их переводчиком Александром.

– Где так долго был? – напустились они на него, – мы уже хотели уезжать, решив, что тебя не пропустили.

Самели рассказал о причине задержки по дороге, к ожидавшему их, корейскому микроавтобусу. Это был красивый белый минивэн, каких в России ещё не было. Александр познакомил их с водителем Аликом, дополнив информацией, что он будет в дальнейшем трудоустраивать их, если они захотят поменять работу. От Сокчо ехали долго, около четырёх часов. Останавливались лишь один раз, чтобы пообедать в столовой, по-корейски шиктане. Ехали по национальной дороге, соответствующей всем международным стандартам.

Всего один раз встретили пост сотрудников Государственной Автоинспекции, а приятное впечатление осталось на всю жизнь. Постовой в парадной форме и белых перчатках отдавал честь всем проезжающим, вызывая тем самым взаимное уважение. Надо сказать, что с самого начала, ступив на корейскую землю, друзья были просто поражены дружелюбием и гостеприимством всех повстречавшихся корейцев. Совершенно незнакомые люди здоровались с ними, приветливо улыбаясь при этом, хотя никого из них не знали. Уже от одного этого на сердце каждого из них становилось тепло.

Они и позже, уже работая в Корее, убеждались не раз, что гостеприимство и дружелюбие в этой стране не показное, а врождённое, присущее корейцам. Взаимоотношения между людьми в Корее основывались на конфуцианской модели поведения человека. Поэтому одним из первых вопросов при знакомстве чаще всего звучит:

– Сколько Вам лет?

И только узнав ваш возраст, корейцы выстраивают отношения с вами, которые регулируются несколькими степенями вежливости, в зависимости от вашего возраста и занимаемого служебного и социального положения. В дороге переводчик Александр рассказывал им про работу в Корее. За трудоустройство они должны были заплатить ему по сто долларов. Если работа кого-то из них чем-то не будет устраивать, он может поменять её бесплатно ещё, но не более двух раз. По дороге заехали ещё за одним туристом, приехавшим неделей раньше и успевшим поработать токарем на заводе. Чем-то он не устроил корейцев, и они попросили Александра заменить его.

Наши путники попросили Николая, так его звали, рассказать о своей работе на корейском заводе. Николай прилетел самолётом из Хабаровска, на вид ему было лет шестьдесят. В Хабаровске проработал всю жизнь токарем на заводе и стал профессионалом в своей работе, какими гордились в советские времена. Портреты таких профессионалов постоянно висели в те времена, на заводских и городских досках почёта. Когда перестали платить зарплату, отправился на заработки в Корею. Ему повезло устроиться по специальности, и всё было хорошо. Работал быстро и хорошо. Но врождённая любознательность не давала ему покоя:

– Сколько бы я не сделал, мне говорили, что давай ещё и ещё. Я пытался узнать, какой план выработки на смену, сколько деталей должен сделать, но корейцы лишь улыбались в ответ. Но стоило мне перестать работать, чтобы отдохнуть, как ко мне тут же подходил бригадир и говорил, что надо работать. Как-то раз по заводу прошла комиссия из начальства и после неё меня решили убрать.

Ни Николай, ни наши путники не знали капиталистическую систему работу в Корее и мыслили своими, советскими критериями работы, которые капиталистами были доведены до полного совершенства. И в первую очередь поражала почти полная механизация и автоматизация производственных циклов и процессов. Станочное оборудование давно уже работало с программным управлением, человеку оставалось лишь нажимать кнопки, задавая нужную программу и отслеживать рабочий процесс. Прекрасными были и условия труда! Завтрак, обед и ужин в рабочие дни были бесплатными, за счёт предприятия. Плюс ещё и полдник, когда тебе дают булочку с молоком, как было в пионерских лагерях, в советские времена. Проживание тоже было за счёт предприятия. Из зарплаты работников эти расходы не высчитывались. А сама зарплата устанавливалась в соответствии с международными нормами, позволяющими достойно жить не только работнику, но и всей его семье.

Об этом они все только мечтали, ощутив только малую часть этого в советские времена и потеряв всё в 90-е годы уходящего века. Но и требования в такой системе были высокие. План, конечно же, просчитывался вплоть до каждой смены. Но за основу брался заказ, который нужно было выполнить в установленные сроки. А если удавалось выполнить заказ раньше, то все работники получали вознаграждение в виде премий и бонусов. Поэтому каждая минута рабочего времени должна была тратиться на работу. Отдыха же предоставлялось достаточно в течение всего рабочего дня. Первым был тайм-кофе, буквально через два часа после начала работы, продолжительностью 15—20 минут, когда можно выпить кофе с булочкой, перекурить, сходить в туалет. Обед ровно час, с 12 до 13. В три часа опять 15—20 минут отдыха, это полдник. А в пять часов наступает ужин на 30—40 минут перерыва в работе. Двенадцати часовой рабочий день проходит так быстро, что не замечаешь время. Суббота и воскресенье, как правило, выходные дни. Но работа всегда предлагается и в эти дни. Кто желает, может поработать, обязательности нет. Рабочий день будет укороченным, а заработная плата в двойном размере.