Светлана Рябова-Шатунова - В глубинах Незримого…

– Мой внук? Что детей мало?

– Понимаешь, донором может быть ребенок с той же группой крови. А у того ребёнка настолько редко встречающаяся группа крови, одна на много десятков тысяч… Четвертая с отрицательным резусом… Что пришлось попыхтеть, поискать. Им оказался, как не странно твой внук.

– И как же ты вычислила моего внука?

– Да это не я. Это моя племянница. А иностранцы её знакомые. И внука твоего нашла она. Ты не представляешь, сколько поликлиник она обошла, сколько денег выложила, чтобы был доступ ко всем медицинским картам. И вот теперь, найдя его, она не отступится.

– Так ты вовсе и не меня искала? Просто выбор пал на моего внука? – обиженно спросила Надежда Васильевна.

– Да. Не искала тебя. Но ты не представляешь моё удивления, когда я узнала, что этот мальчик твой внук. Да вдобавок ещё, ты близко к нему находишься. Не люблю я, правда, таких совпадений, но тут ничего не поделаешь. Впрочем, всему своё время и тебя удивлю не меньше. Но ты не дала ещё своего согласия.

– Что-то ты, Ритуля, загадками разговариваешь? Темнишь подруга.

– Вот мой телефон, – протягивая клочок бумаги, сказала Маргарита. – Жду ровно три дня. Подумай, Надя, пятьдесят тысяч на дороге не валяются. Сильно-то не навредишь, зато озолотишься. Спасибо за чай!

Закрыв за женщиной дверь, Надежда Васильевна ещё долго сидела за столом на кухне и думала.

Анна была настолько потрясена и растеряна, что, уже нисколько не раздумывая, отправилась тут же к бабе Нюре. В этот раз ей не пришлось искать старушку, та сама шла навстречу по аллее.

– Баба Нюра! – с ходу отчаянно начала Анна. – Баба Нюра, у меня горе!

– Тихо! Что случилось? Давай по порядку.

Анна рассказала о неприятном визите черной дамы.

– Твоя мать дала ответ? – спросила старушка.

– Нет ещё. Но даже если она и откажется, то кто такая эта племянница, что не отступится? Баба Нюра, я боюсь. Я не знаю, что делать. Помогите!

– Значит так, дочка, ситуация у нас с тобой сложная.

– У нас? – перебила Анна.

– Да, дочка. Тебе ещё повезло, что ты так быстро нашла меня. На самом деле я вышла размять свои косточки и обратно. Обратно к больному ребенку. С тобой я не могу идти. Не сердись. Ребенок тот очень болен и если я уйду, то он умрет. Говоришь, дали срок три дня? Я постараюсь управиться быстро, но я не Бог, как всё решится, не знаю. Тебе совет, будь предельно внимательна. Ты много уже умеешь и сама. Ты мать! Защити своего ребенка. Разве я могу находиться всегда рядом? Ты, дочка, сама справишься. Это я тебе говорю. Беги домой! И запомни! Что бы быть сильной, нельзя плакать. Слышишь? Нельзя плакать! У тебя всё получится. Беги!

Анна, оглядываясь на бабу Нюру, пошла прочь. Затем ускоряя шаг, быстрее и быстрее, побежала в сторону своего дома.

***

Эти три дня были тягостными не только для Анны, но и для Надежды Васильевны. Она лишилась аппетита, нервы были натянуты, мысли отвлекали от обязанностей. Постоянные срывы на внука стали нормой. Она не могла понять, то ли успела полюбить этого мальчика, то ли начала искать в нём все качества, которые были бы чужды ей и раздражали.

Анна не знала, как себя вести, как реагировать на ужасные слова, которые вырывались из уст матери в адрес сына. Она надеялась, что всё решится в пользу малыша и вся нервная обстановка исчезнет, как только истечёт данный срок.

И вот он, этот злополучный звонок. Надежда Васильевна дрожащими руками развернула бумажку, набрала номер и замерла.

– Ритуля, это я.

– Здравствуй, Наденька! Рада тебя слышать. Что скажешь? Решила?

– Да… – выдохнув, ответила Надежда Васильевна.

– Что? Мама! Ты, наверное, сошла с ума! – закричала Анна.

– Да, я согласна, – ещё раз повторила Надежда Васильевна.

– Хорошо. Как только подготовим нужные документы, я или моя племянница всё расскажем, что, когда и как. Не передумаешь?

– Нет!

– Ну, что ты такое говоришь, – возмущаясь, Анна бегала вокруг матери, отчетливо слыша голос на другом конце провода. – Что ты такое говоришь? Как же не совестно, мама! Господи! Ты же всем нам жизнь могильную устроила. Мама, сына моего пожалей. Он же у тебя один остался, – кричала Анна. Она зажала ладонями лицо и взахлеб расплакалась.

***

Надежда Васильевна отправилась с внуком на прогулку. День выдался хороший. Данила после трех дней нападок бабушки стал молчаливым и мрачным, но это нисколько не тяготило находящуюся рядом с ним бабушку.

– Иди, покатайся, – буркнула ему Надежда Васильевна. – За ограждения чтобы не выходил. Если выйдешь, получишь по заднице. Я сейчас приду.

Оставив Данилу одного с детским трехколесным велосипедом, она ушла в дом.

– Данилка, не грусти сынок, – взбадривала сына Анна. Он молчал. – Давай прогуляемся?

Она шла, и он шёл рядом. За эти три дня он заметно повзрослел и Анна винила себя за это. За то, что не смогла защищать сына, за то, что не знала, что ждёт их впереди.

– Мама, смотри, мальчик гуляет один, – услышали они детский голос из-за красивой резной ограды. – А ты мне не разрешаешь гулять одной, даже дома. Мальчик, мальчик! Иди сюда! Как тебя зовут? – кричала девочка Даниле, просунув часть лица в узорчатое отверстие. – Меня зовут Даша.

Данила стоял и смотрел на неё грустными глазами.

– Ты что, не умеешь разговаривать? – спросила его Даша.

– Малыш, у тебя всё хорошо? – Катя, догнав дочку, увидела Данилу. – Почему ты один?

– Я не один, – ответил ей Данила.

– Мальчик, давай с тобой вместе играть, – предложила Даша.

– Мне нельзя за ограду.

– Малыш, тебя как зовут? – спросила Катя. Ей показалось, что всё-таки что-то с малышом не так.

– Данила.

– Где твоя мама? – спросила она.

– Мама здесь рядом.

Катя оглядела вокруг всю территорию, но никого не увидела.

– Мама, смотри у него такой же велосипед, как у меня. Давай с тобой, кто вперед? – весело предложила девочка.

И вот только тут у Данилы по-мальчишечьи впервые загорелись глаза.

– Мама, можно? – спросил он Анну.

Катя настороженно посмотрела на малыша. Ничего не поняв, всё же была довольна тем, что мальчик уже улыбался.

– Я поехал, догонишь? – азартно крикнул Данила Даше.

Вдоль забора по обе стороны по асфальтированным дорожкам, ехали с радостными возгласами, малыши, крутя педали своими маленькими ножками.

По обе стороны стояли две красивые женщины, две женщины для которых свой ребенок был частью их вселенной.

Надежда Васильевна, оглядываясь, осторожно подошла ближе к Кати и спросила:

– Вы от Ритули? Извините, от Маргариты Леонидовны?

– Что? – удивленно переспросила Катя.

Она стояла и смотрела на игру малышей. Данила развернулся и поехал в сторону Кати. При виде бабушки, его счастливое личико сменилось на насупленное со сдвинутыми бровями выражение лица. Он остановился, слез с велосипеда и остался стоять возле него, как наказанный в углу ребенок. Катю это насторожило. Анна, как ни пыталась уговорить сына подойти к бабушке, так ни чего и не добилась, словно невидимая стена пролегла между ними.