Анна Тодд - Самая темная луна

Рука Элоди опустилась на круглый живот, погладила его поверх тонкой больничной рубашки, больше напоминающей дешевую бумажную обертку.

– Ты знаешь, кто отправил сообщение?

– Кто-то из взвода Филипа. Мама говорит, муж той женщины. Только аккаунт фальшивый, хотя страницу жены вычислить легко – она единственная у него в друзьях.

Я покосилась на брата, но он смотрел под ноги. Наверное, пытался стать незаметным, чтобы Элоди позабыла о его присутствии и почувствовала себя свободней. Подобные истории очень часто происходят с теми, кто женится раньше, чем по закону может употреблять спиртное. Женитьба, командировка на войну, ребенок, опять командировка. Мизерная зарплата, переработки, никакого признания, вербовка за вербовкой. Заколдованный круг, в который попалась и Элоди. Причем это только начало.

– Говорить честно? Или успокаивать? – спросила я.

– Правду. – Элоди улыбнулась, легонько прикусив нижнюю губу. – Только помягче.

– Договорились, – кивнула я.

Ну и как сказать это помягче? От старания мой голос стал на октаву выше и зазвучал тише.

– По-твоему, письмо от мужа-рогоносца – просто ерунда? Выстрел наугад? Ты не думала, что в его словах есть какая-то правда? Не думала, почему он выбрал тебя и твоих родителей?

Элоди поморщилась, однако я не умолкла. Я помнила договор – быть честной, выражаться помягче.

– Послушай. Я ни в коем случае не утверждаю, будто Филип тебе изменяет, но такое происходит сплошь и рядом. У одного моего знакомого жена поехала в Ирак и там забеременела, а ее муж был гражданским и находился на другом конце света, в военном городке Форт-Беннинга. Воспитывал дома детей, а жена тем временем трахалась с начальником. Сплошь и рядом. Измены – огромная часть армейской жизни. Да любой жизни, но, знаешь, Эль, мне нравится Филип, я его не обвиняю и не становлюсь на сторону твоих родителей. Лишь предлагаю – может, навести справки?

– Ты серьезно, Карина? – влез брат.

– Как навести справки? – спросила Элоди.

Я с облегчением отметила, что она не расстроилась.

– Напиши этому парню. Или спроси Филипа. Хотя разговор с Филипом может только навредить. К тому же вдруг он не признается? Если же парень, отправивший сообщение, наврал и довел тебя до нервного срыва и больницы, то я сама ему напишу! – вполне искренне заявила я. – И жене его тоже.

Элоди не рассмеялась, да я этого и не ожидала.

Она выпятила подбородок:

– Я верю в своего мужа, хоть сейчас он меня и бесит.

Мы с Остином переглянулись с улыбкой.

– По крайней мере пока верю, – добавила Элоди.

В зале ожидания толпилось еще больше народу, чем два часа назад. Врач пока оставил Элоди в больнице для наблюдения, а мне пора было на работу, поэтому отвезти Элоди домой предстояло кому-нибудь из ее друзей из группы поддержки. Элоди выглядела довольной и даже сияющей после того, как ее накачали витаминами через капельницу.

Остин предложил забрать Элоди попозже на моей машине. Похоже, брат стал джентльменом. Я засомневалась – кажется, он давно не сидел за рулем, а мне нужно на работу, – и отмела этот вариант. Элоди написала в чат группы поддержки и обрисовала ситуацию. Вся группа вот уже полчаса забрасывала Элоди сообщениями, поэтому откликнулись они быстро и с готовностью. Первой вызвалась дама по имени Тони. Фамилия у нее, кажется, была Тарп; Элоди часто упоминала эту Тони. Меня посетила эгоистичная мысль – а кто приедет за мной, если я попаду в больницу? Порой я чувствовала, что дрейфую по жизни одна-одинешенька, вокруг полно людей, но заботятся они обо всех, кроме меня.

Мы с Остином шли вдоль бесконечных рядов стульев с зеленой обивкой, я мечтала поскорее сбежать от больничного запаха и кашляющих детей. Остин спросил:

– Можно подъехать с тобой? Или ты от злости отправишь меня домой пешком?

– Я не решила. Да и нет у тебя дома, – напомнила я.

Он заслужил мой укол.

– Вот видишь, тем более нужно меня пожалеть, – шутливо парировал брат.

Я возмущенно закатила глаза, он обнял меня за плечи.

– Если хочешь, поговорим по дороге. Я потом от тебя на попутке доберусь. После лагеря для новобранцев заведу себе машину… – Остин сообразил, что сказал, и виновато покосился на меня сверху вниз. – Кари, я…

– Не надо.

Мы остановились. Я посмотрела ему в глаза.

– Все нормально. Ты ведь в любом случае поедешь? Какой уже смысл злиться?

Я признала реальность происходящего, это даже в голосе прозвучало.

Я не могу не разговаривать с братом вечно. Тем более что скоро его отправят неизвестно куда. Это неизбежно, такова суровая армейская действительность. Завербоваться означает потерять свободу выбора.

Я даже не знала, какую армейскую специальность выбрал Остин, и, спрашивая, надеялась услышать «стоматолог-гигиенист», «механик», любое ремесло, которое пригодится ему в гражданской жизни.

– Какая у тебя военная специальность? Пожалуйста, скажи, что ты канцелярская крыса!

Папа называл тех, кто не участвовал в боевых действиях, канцелярскими крысами. Хоть бы Остин оказался одной из них!

Он ответил с запинкой:

– Я пехотинец.

Самое опасное занятие. Как Филип, Каэл, Мендоса…

– Остин… – Я в отчаянии зашагала дальше.

– Я не такой умный, как ты! У меня нет ни дома, ни машины, ни даже работы. Это был единственный вариант. Военно-воздушные силы меня бы отфутболили. Я даже армейские тесты первый раз завалил к чертям собачьим! Повезло, что вообще взяли.

– Повезло?! – фыркнула я, проталкиваясь к широким входным дверям.

Я посмотрела на парковку. Дождь почти перестал. В сердце кольнуло – Остин сдавал тест не один раз. Значит, это не спонтанное решение. Он пытался вступить в армию на протяжении какого-то времени, но мне не говорил.

– Когда? Когда все началось? – спросила я.

– С полгода назад. Я колебался, пробовал. Да, надо было тебе рассказать. – Брат пошел быстрее, подстраиваясь под мой темп и не давая сбежать. – Просто я знал, что ты разозлишься. Я не планировал скрывать от тебя вечно. Меня только приняли, я еще даже отцу с Эстеллой не сообщил.

– Я не злюсь, – покачала головой я. – Ладно, злюсь. Но дело не только в этом. Не понимаю, почему ты решил вычеркнуть меня из своей жизни. Выходит, знал только Каэл?

Видимо, я сильно достала вселенную: едва произнесла его имя, Каэл шагнул из-за угла в приемную. Сразу засек меня и Остина. Скользнул глазами сначала по брату, затем по мне. На сосредоточенном лице мелькнула растерянность. Каэл всегда выглядел целеустремленным и уверенным, всегда знал, где и когда ему следует быть. Не просто армейская фишка – фишка самого Каэла. Мы находились в пяти футах друг от друга, и я уже ощущала его энергию. Она пожирала пространство. С телом и разумом происходило бог знает что, я теряла почву под ногами, Каэл приближался, а плана спасения не было. Нужно сделать вид, будто я не удивлена встречей, хотя мы в приемной госпиталя, и я очень удивлена!