Наталия Миронина - Счастье за три дня

– Ну, все наши. – Ирка имела в виду их классный кружок. – Мы с тобой, Паневецкая, Сторожева. Из мальчишек Сашка, Димка, Мутовкины, оба брата. Как же без них. Кто-нибудь еще попрется. Да, Бахметьева, понятно, как всегда, не будет. Он же у нас деловой и индивидуалист – в жизни класса не участвует.

Произнося это, Ира внимательно смотрела на Дину. А Дина сосредоточилась на мизинце правой руки. И молчала.

– Ну, он никогда не любил собираться компанией, – наконец протянула она с ленцой.

– Да он даже на вечер классный не идет, – воскликнула Ирка, – а мог бы. Все-таки седьмой класс заканчиваем. Конец года, опять же традиции. Весь класс будет, а Бахметьев, понимаете, у нас исключение!

– Да и фиг с ним. Пошли, уже поздно, мне еще алгебру делать. – Дина пыталась скрыть отчаяние.

Все померкло, и даже этот теплый майский вечер сделался вдруг неуютным. Васнецовой захотелось домой, где были все свои, где так тепло и надежно. Еще ей хотелось плакать. Отчего – она сама пока не понимала. Ну, не из-за Бахметьева же, который не придет на вечер. Так он никогда ни на какие вечера и не ходил. Ирка права.

Дома пили чай.

– Садись, у нас блинчики с малиной, – сказала мама.

– Не хочу. Я и так толстая, – буркнула Дина.

– Не глупи. У тебя все нормально. И кость у тебя тонкая. В меня, – мама вытянула худую и очень красивую руку.

Дина завистливо вздохнула. Несмотря на то что мама была самой пожилой из всех мам учеников Дининого класса, она была очень хороша – люди на улицах оглядывались на нее. Мама была худой, очень высокой и всегда выглядела так, словно надела обновку и демонстрирует ее окружающим. В маме была парадность – она никогда не выглядела усталой или небрежной. А еще мама умела покупать хорошие вещи. Большую часть гардероба себе она приобретала в «Детском мире». Оттуда были джинсы, футболочки и блузки в мелкий цветочек.

Дина вздохнула.

– Что это ты? – мама внимательно посмотрела на нее. – Год закончился, считай. Ну, оценки могли быть лучше, но так тоже вполне прилично. Завтра повеселитесь. Кстати, хочешь, возьми мою красную джинсовую куртку. Подойдет. Раз туфли красные…

Дина была бы на седьмом небе от счастья. Если бы знала, что завтра будет Бахметьев. А так… Даже роскошная куртка не изменила ее настроения.

– Понимаешь, завтра столько надо будет сделать… Я бы даже не пошла, но мы с Иркой накрываем столы, – пробормотала она.

– Ну, как знаешь, – пожала плечами мама и занялась своими делами.

В школе надо было быть в четыре часа дня. Дина пришла без пятнадцати пять.

– Ну, как всегда, мы тут бегаем, а она еле идет! – набросились на нее девчонки. – Бери нож, колбасу режь!

Васнецова принялась лениво делать бутерброды. Куража у нее не было, предвкушение, с которым она еще вчера утром собиралась на вечер, исчезло. Она автоматически резала колбасу на тонкие кружочки и сокрушалась – учеба закончилась. Завтра уже нет уроков, надо только зайти в школу за учебниками, которые выдадут для восьмого класса. Значит, она с Олегом не встретится до самой осени…

– Пошел вон отсюда! – внезапно закричала Дина. Это юркий Петрухин выхватил из-под ее руки колбасу.

Ирка оглянулась на нее:

– Ты чего это такая?!

– А что он лезет под руку?! – зыркнув на давшего стрекача Петрухина, рявкнула Дина. – У меня же нож! И сожрет все еще до начала. Надо же, какой наглый.

– Брось, – примирительно проговорила Ирка, – хватит всем.

– И колбаса эта такая пахучая… Копченая? Кажется, я сама вся прокоптилась!

– Между прочим, отличная колбаса. Финский сервелат. Мама Ионкиной доставала. – Ирка взяла со стола бутерброд и стала его есть. – Я голодная, – объяснила она Дине.

– Да и фиг. Я не останусь долго, – махнула рукой Дина. – Я уйду, у меня дела. И потом – что тут делать?! Мальчишки все сплошь уроды. Знаешь, они же безмозглые. Вон, посмотри, как носятся. А выделываются – ну клоуны малолетние.

– Вовсе не все уроды, – не согласилась с подругой Ирка. – Вот, например, Волобуев…

Дина посмотрела на тощего Волобуева, который возился у музыкальных колонок. И фырк- нула:

– Прическа ему эта не идет.

У Волобуева были коротко обстрижены затылок и виски, а длинная челка вздыблена и уложена набок этаким козырьком. И потому голова Волобуева напоминала киоск «Союзпечать» – у тех тоже такие козырьки были. О чем Васнецова не преминула сообщить Ирке.

– Слушай, сейчас все так носят, – ответила та. – Вот и Дэвид Боуи тоже. На фото видела? Он точно с такой же прической.

– Ну, если сам Дэвид Боуи, – иронично протянула Дина.

– Кстати, Волобуев будет у Савиной, – как бы между делом сообщила Ирка, – сам напросился. Я не звала.

– Тебе он нравится? – сощурилась Дина.

– Ну, – пожала плечами Ирка, и стало ясно, что Волобуев ей нравится.

– Я не пойду к Савиной, у меня дела… – произнесла Дина, но возмущенная Ирка ответить не успела – заиграла музыка. Кто-то распустил тяжелые портьеры, воцарился полумрак, и по стенам забегали блики от зеркального шара.

– Дорогие мои! Все торжественные речи мы уже произнесли! – сказала появившаяся откуда-то классная руководительница. – Сегодня у нас праздничный вечер! Пусть он запомнится вам. На следующий год вы будете уже совсем большими и начнете свой путь к решающим событиям в вашей учебной жизни!

Все захлопали. Потом к микрофону подошел завуч. Тот тоже был лаконичен:

– Веселитесь, но помните – без излишеств. И не разнесите школу!

Опять все захлопали, засмеялись и, почувствовав свободу, двинулись к столу. Дина взяла в руку стакан с минералкой и отсела в сторону. Она решила, что подождет минут пятнадцать и незаметно уйдет домой.

Ирка тем временем распоряжалась:

– Так, ребята, садитесь. Места много. Бутерброды, пирожные, а на том конце стола конфеты!

– Пожрать не главное, главное – выпить! – сострил кто-то.

– Выпить? Вон лимонад и минералка, – указала рукой Ирка, – а чай в буфете, он еще открыт.

– Это все детям.

– Фу… тоже мне – выпить… – принялись подкалывать друг друга мальчишки.

Впрочем, еда действительно интересовала всех мало. Музыка играла громко, ноги сами двигались ей в такт. И вскоре большая часть ребят уже оказалась в центре зала. У стола оставались редкие единицы, и в основном это были девочки, которые исправно ходили на все вечера, но редко когда танцевали. Они сидели группками, рассеянно улыбались, делали вид, что оживленно что-то обсуждают, или срочно поправляли что-нибудь в одежде или прическе. Так они маскировали свою невостребованность у одноклассников. На их лицах было написано одновременно ожидание и пренебрежение к происходящему. Втайне каждая из них ждала, когда кто-то пригласит ее на танец. Войти же в общий круг, который плясал под разухабистую музыку, они стеснялись. Васнецова в глубине души такую позицию презирала. Она считала, что бездействие наносит урон репутации. «Человека должны знать!» – сказала она как-то Ире, которая отказывалась выступить на общем школьном собрании. Сейчас Дина сумрачно посмотрела на кучкующихся девиц из параллельного класса и раздраженно хмыкнула.