Маргарита Ардо - Такси заказывали?

– Оттуда и принцип «Умри с утра»? – догадался я.

Она кивнула, встряхнув золотыми кудряшками.

– Ага. Когда понимаешь, что этот день тебе подарен, досадно тратить его на ерунду.

– Оказывается, вы очень рациональны.

– Но многие думают, что я куку-муму… – расхохоталась она, искристая, как облачко света в окружающей тьме.

Мне стало стыдно: я – не исключение. А моя собеседница сделала хитрые глаза.

– Ну, теперь ваша очередь.

– Для чего?

– Принцип поезда, забыли? Я вам рассказала свою большую тайну. Теперь ваша очередь. Ведь мы больше никогда не увидимся.

Она подмигнула, а я почувствовал крайнее несогласие с её последними словами.

А, может, лучше принцип самолёта? В аэропорту я постоянно вижу одни и те же лица…

Я тотчас понял, что именно на это лицо мне очень хочется ещё посмотреть. Красивое не по канонам. Пропитанное солнцем изнутри. Хотелось прямо сейчас разглядывать и не отрываться. Столько в нём было детской игривости, настоящей женственности и тонкой сексуальности, что я сказал:

– А вы уверены, что мы не увидимся?

– Точно-точно! Абсолютно уверена! – весело заявило чудное создание. – Я вам даже имени своего не скажу, а вы мне! В крайнем случае можно соврать, как попутчику в купе. И потом подумайте: как такси я вас больше не вызову – тем более, что нынче на Порше не возят… Боже, я даже не думала прокатиться сегодня на Порше, для меня это было просто название в журнале – без образа, но с кучей нулей. Кстати, тоже не представляю их число, да и не важно!

– И как, вам понравилось? – спросил я.

– О да-а. Понравилось всё, кроме пробки. Кресло очень удобное! Так вот, каким образом мы можем встретиться? Вы на Порше, я на маршрутке. А чаще всего пешком. Местами на роликах… У нас с вами совершенно разные полосы для транспорта.

Ах да, ролики… С этим словом я снова вспомнил, что она ребёнок, хоть и женственный, а я угрюмый хрыч, и мне к тёткам. Поэтому вздохнул и довольно мрачно ответил:

– Даже не знаю, какую вам тайну выдать. Коммерческую не имею права…

И тут УАЗ впереди нас двинулся вперёд. Одновременно с этим раздались нетерпеливые сигналы авто сзади.

Вот она, скорость мысли, света и реакции на лоха спереди ростовских автомобилистов! После них в Европе водить даже скучно: никто не подрежет, не обматерит, дороги хорошие, платные, полиция улыбается… Дурдом. Хорошо хоть в Нью-Йорке пожёстче. Скоро как раз туда лететь.

Сигнал сзади повторился, подхваченный вереницей других. Нетерпение – демон российских дорог!

Я включил «дворники» и нажал на газ.

– Ура! Мы едем! – обрадовалось создание и залучилось ещё ярче.

Интересно, а когда она спит, и ночника не нужно? Или достаточно приглушить одеялом на голову?

Она так обрадовалась, что мне стало даже обидно – не терпится послать к чертям незадачливого водителя со своим Порше и песком в ягодицах. Ну-ну.

Поэтому я выдал, не отрывая глаз от дороги:

– Особых тайн у меня нет. Разве то, что я собираюсь участвовать в Айрон Мэн совсем скоро. Но это даже и не тайна, имена участников скоро будут вывешены в сети.

Она ахнула с таким восхищением, что я всё-таки оторвался от созерцания дождя и дороги, и, довольный, сорвал взглядом девичье удивление.

– Вы о кино говорите? Как в комиксах Марвел? – всплеснула руками она.

Мда… Я усмехнулся: вот она – разница поколений и угла восприятия.

– Нет, – ответил я. – Супермена меня играть не приглашали. Я говорю о международных соревнованиях по триатлону: плавание в открытой воде, велогонка и бег. Но пока я буду участвовать в отборочном туре Ironstar. В Сочи.

– Так это же круто! И здорово! Вы спортсмен?

– Не похож? – позагадочней улыбнулся я.

Надеюсь, она не скажет, что меня, мол, пригласили в роли жюри, туда и хрычей берут… Но нет. Я с удовлетворением отметил, что она прилипла глазами к моим бицепсам под рубашкой. Затем к шее.

И пролепетала:

– Почему не спортсмен? Очень даже! Это ваша работа?

– Нет, я не профессиональный спортсмен. В этих соревнованиях участие принимать могут даже дворники. Главное – выносливость и скорость. Четыре километра в воде, сто восемьдесят на велосипеде. И марафонская дистанция в сорок два с половиной километра – для пробежки.

– Ого! Вот это да-а… Завидую вам! А я – дохлый лебедь второй свежести.

Я скосил на неё глаза, почти въехал в задницу неизвестно откуда вырулившего синего Пежо. Чуть не выматерился и прикусил язык в последний момент.

– Для дохлого лебедя у вас чрезвычайно цветущий вид, – заметил я.

Она засмеялась. А я подумал: и надо же так уметь смеяться! Как колокольчики зазвенели дружным хором. Вот у меня помощница, всем хороша: и сотрудник отличный, и человек неплохой, но смеется с такими звуками, будто лошадь издыхает. У Лизы смех, как у лающей болонки. У мамы – почти старушечий. Дети… оно и понятно – дети… А я вообще смеюсь редко. Но тут улыбнулся.

Приятно было произвести на неё впечатление.

– Какой у вас хороший секрет! – с придыханием, но без всякой лести сказала нимфа.

Кстати, я понял, что мне неудобно никак её не называть. Зачем она придумала этот дурацкий «эффект поезда», эффект салона Порше – самое то!

Интересно, какое у неё имя: Анжелика? Нет, попахивает старым кино и стриптизом. Светлана? Слишком просто для неё. Миранда? Хм, а чего это я Фаулза вспомнил с его маньяческим «Коллекционером»? Это всё скрытое желание секса. Уже и не очень скрытое. А она… – я снова глянул, – сидит и болтает ногой а ещё с рекордной скоростью, как нынче подростки, набирает пальцем сообщение в телефоне.

Я вспомнил о разнице в возрасте и о том, что когда она ходила пешком под стол, я уже школу заканчивал. С медалью. Стало тошно.

– Сложно, наверное, после развода? – почувствовав моё помрачневшее настроение, спросила притихшим голосом фея.

– Нет, – буркнул я. – Я сам был инициатором.

Мы остановились на светофоре. Впереди опять мерещилась пробка, потому я перестроился на первую полосу, чтобы объехать задворками новое столпотворение и уже поскорее закончить цирк, в который я зачем-то поверил. Видимо, не вынося молчание как факт, нимфа снова заговорила.

– Это неприлично, конечно, но можно спросить, почему вы так решили? Хотя простите… не моё дело. – Она покаянно замотала кудряшками. – Моё ужасное любопытство не доведёт до хорошего. Извините ещё раз…

– Да ладно! Эффект поезда, вы забыли? – снисходительно бросил я, объезжая очередную ямку на дороге меж монохромных кустов без листвы, старых пятиэтажек, киосков, грязных газонов с редкими проплешинами пережившей зиму травы.

Показать ей, что несчастен? Да ни за что!

– Я подал на развод, потому что понял, что дальше жить так нельзя. Нет, вы не думайте, мы обошлись без измен и прочей банальщины.