Настя Бонс - Дневники Ники. Скажи «Останься». Том 2

– Вик, ты бы молчала, – прошипела она.

– Вот сейчас не поняла, – протянула Вик.

– В конце концов, это ты виновата. Наверное, ты сильно за меня переживала, раз сообщила Егору про меня. Про «Пегас». Я наконец разглядела самое логичное объяснение всему. Так что радуйся, ты хотела как лучше, а вместо этого раздавила меня. Я раздавлена, Вик. И лишь ты виновата. Пусть бы все осталось, как есть. Пусть бы он не приезжал… – злобно выпалила Ника и замолчала.

– Ника, очень обидно мне слышать от тебя эти слова. Я знаю тебя всю жизнь. Я знаю, что тебе пришлось пережить. Я бы никогда не заставила тебя страдать. Если ты считаешь, что я могу так поступить… – Вик подбирала слова. – Кем ты меня считаешь? – Вик говорила громко, но голос дрожал от подступивших комом слез. – Знаешь, что тебе надо понять, подруга? Что это не я, а сама жизнь сталкивает вас! Не я! Он в день своего возвращения тебя встретил! Ни позже, ни раньше. Он в твою фирму пришел из-за «Пегаса», хотя не знал, где ты работаешь! – Вик перевела дыхание. – Перестаньте загадывать, что будет. Хватит быть несчастными. Вы все эти годы выживали. Живите, наконец! – Вик подошла к Нике вплотную. – Если жизнь вытирает о тебя ноги, это не значит, что нужно отлеживаться тряпкой. Держи удар. Делай что-нибудь. Звони. Езжай к нему. Действуй, наконец. Моя бы подруга поступила именно так… – подытожила Вик и, помешкав мгновение, положила ключи от квартиры Ники на стол. – Видимо, ее здесь нет, – сказала Вик и медленной утиной поступью покинула гнетущее пространство квартиры.

Нике стало дико страшно, как будто во всем мире осталась абсолютно одна. Она обидела не просто друга, она оттолкнула часть своей души. Родной души…

Мы знаем тысячи самых разных страшных историй.

И каждый в глубине души надеется, что именно с ним не произойдет ничего подобного.

Беременность – безумное путешествие в неизвестность, похожее для кого-то на русскую рулетку, а для других на лотерейный билет.

Есть куча тех, кто говорил, что к зубному ходить страшнее. И тех, кто месяцами лежал на сохранении, переживая то, о чем вспоминать, совсем не хочется.

Загудел телефон, на экране высветилось имя: ВИК.

Ника молниеносно схватила трубку и приготовилась просить. Нет. Умолять о прощении.

– Ника, – услышала она голос Марка в трубке. – Вик в больнице…

Дальше все как в тумане – густом, беспросветном, как плотное облако. Обрывки слов доносились гулом до сердца.

– Сильный стресс… Ей что-то вкололи… Она без сознания… С ребенком все хорошо…

Ника не помнила, как она оказалась в больнице. Как беседовала с Марком. С врачом. С ее мамой по телефону.

– Состояние стабильно. Переведем в обычную палату. Будем наблюдать, – холодно говорил врач. Каждое его слово гудящим звоном проникало под кожу.

Врач ушел. Тишина, как тягучая липкая масса, разливалась по коридору, стенам и потолку. Больничные стены давили, было трудно дышать.

– Мне сказали, что это девочка, – почти шепотом произнес Марк, глядя в пустоту. Он был потерянный, бледный. В лице читался дикий страх. Страх остаться одному. – Мои девочки… – он замолчал, в глазах блестели слезы. Руки дрожали от напряжения, и Марк убрал их в карманы брюк.

Его окликнул врач, и он удалился к стойке информации. Через пару долгих мгновений он вернулся и подошел к Нике.

– Сказали, что к ней можно. Ее перевели в платную палату, – он сделал паузу. – Мне бумаги надо заполнить, не могла бы…

– Конечно, пойду, – перебила его Ника и спешно направилась в указанном направлении.

Горький запах больницы. Бледные стены палаты. Белоснежные холодные простыни, такие же, как ладони Вик. Ника села у изголовья ее кровати. Теперь время тянулось прозрачной тягучей массой.

Не принято говорить о Боге вслух, не принято называть его по имени.

Бог – это личное .

В эти дни в больнице у кровати Вик личного было много. У каждого, кто дежурил в палате по очереди. У каждого, кто спал в коридоре на стуле. У каждого, кто ждал вестей у телефона.

– Здравствуй, крестница, – обратилась Ника к животу Вик. – Это снова я, твоя безумная крестная. Твоему папе надо отдохнуть, и пришла моя очередь дежурить, – Ника пыталась говорить бодро, получалось неловко, но она старалась. – Сегодня дождик, а вот завтра обещают солнце, – Ника облокотилась на жесткую больничную койку. – Когда ты научишься ходить, я подарю тебе резиновые сапожки. Они обязательно будут красные. И мы вместе будем тусить по лужам, пока твоя мама не видит. А когда тебе исполнится три, мы подарим твоему папе на день рождения рыжего пушистого кота, так, чтобы у него не было шанса нам перечить. Назовем его Васей? Тебе нравится? – обратилась к невидимой собеседнице Ника. – Недалеко от вашего дома есть набережная, я непременно свожу тебя погулять туда и покормить уточек. Только не спеши, малышка. – Ника бессильно опустила голову и уткнулась лицом в собственные ладони.

– Пусть они будут лиловые, – Ник почувствовала слабое прикосновение к своим волосам. – Пусть будут лиловые сапожки. Мне нравится этот цвет, – услышала она тихий шепот Вик.

Впервые за эти дни на лице Ник появилась улыбка…

Вик с каждым днем становилось лучше. Марк начал улыбаться.

Периодически из палаты раздавался счастливый смех Вик и Ник, который сменялся шиканьем медсестер, заглядывающих к ним в палату.

Наконец врач дал добро на выписку, и все дружно начали собираться домой.

– Ника, я заберу вещи и съезжу по делам. Можешь отвезти Вик? – спросил Марк.

– Конечно, вы просто так от меня не отделаетесь, – почти угрожающе произнесла Ника.

– Отлично, – обрадовался Марк. Сейчас на его лице читалось не только счастье, но и облегчение.

– Наконец-то буду спать на своей кровати, – выдохнула Вик, когда они зашли в квартиру.

– Могу еще для комплекта приготовить домашней еды. Хотя я лично подсела на больничный омлет по утрам. Теперь буду учиться создавать такое чудо дома, – ответила Ника, улыбаясь.

– Я скучала по разговорам с тобой, – сказала Вик.

– А я без тебя почувствовала себя прокисшим кефирчиком, – ответила Ник, и они вместе засмеялись.

Пока Ник творила на кухне, Вика приняла душ и отдохнула.

Когда Марк зашел в квартиру, по воздуху разносились волшебные ароматы запеченного картофеля с овощами и тушеного мяса. На столе красовались фаршированные невообразимой начинкой блинчики и еще пара сочных ярких салатов.