Таша Вэ-Рош - В объятиях мечты

– Где девушка из этой палаты? – спросил Алекс.

Они повернулись к нему.

– Мы не знаем. Мы только что вошли сюда, – сказал мужчина, – доктор Пирс отправила меня сюда, потому что пациентка оказалась глухонемая и я должен был пообщаться с ней с помощью знаков. Но она куда-то исчезла.

– Глухонемая? – Алекс повернулся к Максу и вскинул бровь. – Очень интересно.

– Вы случайно не знаете ее имя.

– Кери Мибер, – ответил Алекс автоматически, удивившись, что помнит ее имя.

Глаза доктора расширились. Видимо, он тоже читал Теодора Драйзера. А это значит, что у пациентки с фальшивым именем вряд ли есть страховка.

– Надо сообщить об всем доктору Пирс, – сказал мужчина медсестре, – имя девушки явно вымышленное, кто же теперь оплатит ее нахождение здесь.

– Макс, попроси больницу выслать счет за девушку на нашу компанию. Что случилось с ней? В ее крови тоже обнаружили снотворное?

– Нет в ее крови были обнаружены препараты от гриппа. Достаточно сильные. И немного алкоголя. Все вместе и вызвало обморок.

Алекс кивнул и молча покинул палату. Сидя в машине, он смотрел в окно, пытаясь восстановит события вчерашнего вечера. Его память никак не хотела возвращаться, как он не старался.

– Что за чертовщина творится Макс? Я не могу вспомнить ничего, кроме того, как вошел в лифт с девушкой, лица которой даже не помню. И не помню, что происходило в кабинете. Как долго я отсутствовал?

– Часа пол, примерно, плюс минус минут пять.

– Надо выяснить, кто она и найти ее. Я хочу знать, что произошло. И, уж не она ли дала мне снотворное.

– Это мог сделать любой на вечеринке, ты же не смотрел все время на свой бокал.

– Зачем? Это главный вопрос Макс. Я хочу немедленно проверить кабинет. Все ли там на месте? Может быть, она обычная воровка и решила что-нибудь утащить. Хотя, ничего ценного и, тем более денег, там нет.

– Возможно для нее ты – единственная ценность в этом кабинете, видимо ей просто не хватило силенок вытащить тебя на себе. Или это был кто-то другой и девчушке просто не повезло. Хотя еще неизвестно, вырубился ты до или после.

– Не смешно. И не вздумай даже заикаться про изнасилование во сне. Я тебя просто придушу.

– Понял, – хихикнул Макс. – Считай, что забыл.

Алекс повернулся и заглянул в смеющиеся глаза своего лучшего друга и отчетливо осознал, что тот не только не забыл, но и будет напоминать об этом при каждом удобном и неудобном случае. Он вздохнул, покачал головой и отвернулся к окну. Он вспомнит. Когда-нибудь, обязательно вспомнит. И выяснит, кто напоил его снотворным, а, главное, зачем?!

Энджи вышла на порог своего небольшого коттеджа в родительском лагере. Сейчас, в конце мая людей здесь немного и, поэтому, она от души наслаждалась теплой погодой и тишиной. Через месяц все домики будут заняты и найти место, где можно посидеть одной станет практически невозможно. Она присела в плетеное кресло на крыльце и поставила чашку кофе на небольшой стеклянный столик с плетенным подстольем, который она купила прошлым летом на ярмарке в соседнем городке и очень его любила. Он создавал уют на ее веранде. Утром она встречала восход солнца, вечером любовалась закатом и ее всегда восхищала красота природы в этом райском уголке. Она была очень рада, что удалось отстоять это место, даже путем такой рискованной авантюры, на которую она решилась на Рождество. Она до сих пор содрогалась от ужаса, вспоминая свое бегство из больницы в чужой одежде, такси до отеля и потом самолет сюда в Монте-Саут. Ей пришлось полежать несколько дней в местной больнице, потому что грипп вызвал осложнения в виде бронхита, и врач настоятельно рекомендовал ей остаться в стационаре. Ей было настолько плохо, что она согласилась не раздумывая. Сразу же после выписки она с головой ушла в работу, стараясь изгладить из памяти столь позорный поступок на который ей пришлось пойти. Она не знала, что глодало ее больше: коварная подмена отчета с использованием снотворного или страстные объятия с Алексом на диване. Она не помнила, когда ее тело с такой готовностью окликалось на ласки, словно это была не она, а другая, чужая, обезумевшая от бурлящей в крови страсти, женщина. Он разбудил в ней то, что дремало все двадцать шесть лет, необузданное желание. Желание, которое до сих пор приходило к ней во сне вместе с Алексом. Это мужчина – наваждение, один раз попробуешь и пропадешь навсегда. Ее тело до сих пор помнило его нежные прикосновения, мягкие губы, жадный язык, который находил ее самые чувствительные места и заставлял изнывать от вожделения. Она тряхнула головой, загоняя воспоминания об Алексе подальше, вглубь ее сознания. Единственное, что ее безумно радовало это отмена постройки завода. Ей об этом сообщила лично жена Мэра Монте-Саута, Юнити Доусон.

Дородная дама, в свои пятьдесят с хвостиком, она с гордостью носила вещи больше подходящие для молодых девушек. Красила свои волосы в платиновый белый цвет и всегда одевала длинный шиньон в виде хвоста. Она напоминала тетушку фею из мультика «Спящая красавица», такая же бойкая, шустрая и острая на язык. Боже упаси стать ее врагом. Врагов она уничтожала медленно, но верно. Поэтому в городе таковых желающих не было, старых она уже выжила, а очередь новых никто не порывался пополнять. Юнити была самой настоящей интриганкой, она принимала участие во всех событиях их маленького городка. Иногда казалось, что ни одна свадьба, рождение ребенка, день рождения или развод не произошли без ее личного участия. Она обожала сплетни, тайны, чем страшнее, тем лучше. Она с радостью поддержала Энджи в ее сумасшедшем решении остановить постройку завода возле их городка, несмотря на то, что знала Алекса Даймонда лично, потому что дружила с его матерью. Ее решение помочь Энджи основывалось на простом расчете: А) Алекс достаточно богат, чтобы построить хоть десять своих заводов в других местах и сильно без этой земли он не пострадает. Б) Энджи была ей как дочь, она знала ее с детства и хорошо понимала, как тяжело было девочке жить здесь без отца, как она была счастлива, когда он купил этот лагерь и насколько он дорог ей и ее семье. Поэтому ее решение в пользу Энджи было естественным и единственно правильным. Спустя два месяца после ее поездки в Нью-Йорк, она лично позвонила ей и своим тоненьким, писклявым голосочком уведомила:

– Милочка! Все в ажуре. Птичка принесла весточку, что Даймонд-Вествуд Энтерпрайзис отказались от покупки этой земли. Кратко и четко. Не подходит. Точка. Поздравляю, ты сделала великое дело. Надеюсь в качестве благодарности, ты оставишь мне домик, в котором я всегда отдыхаю.

Энджи улыбнулась, вопрос-приказ. Именно так Юнити и держала в своем маленьком кулачке весь городок, включая своего доброго, спокойного, как медведь, супруга Мэра Тимоти Доусона.