Ника Форд - Роман с Дьяволом

Да, милый?

Я поворачиваюсь к Черту спиной, плавно наклоняюсь и резко выпрямляюсь. Копна темных волос взлетает в воздух.

Подозреваю он бы с огромным наслаждением размазал меня прямо по полу. Избил бы до смерти, переломал все кости и заставил захлебнуться кровью.

Возможно, моя заветная мечта сбылась?

Я наконец нашла то, что убьет меня.

Памятный трек сменяется другим, вполне обычным. И я покидаю сцену.

– Какие планы на вечер? – неизвестный тип нарывается на неприятности.

– Никаких, – усмехаюсь.

– Тогда по коктейлю?

Чертков возникает между нами.

– Сгинь, – заявляет коротко, и парень сливается.

– Все? – кривлюсь. – Даже не убьешь никого? Теперь достанется только мне?

– А тебе не терпится?

Он притягивает меня к себе, впечатывает бедра в бедра, и я ощущаю как гигантский ком формируется в моем горле.

Какой огромный. Не только ком. Он.

Я смотрю на него. Снизу вверх. Иначе не выходит. Он выше меня головы на две. Моя голова покоится на его груди.

Я схожу с ума. Я хочу, чтобы он меня поцеловал. Я изнываю от этого дикого и странного желания.

Я как будто прикасаюсь к тьме. К Дьяволу.

– Шальная ты, – говорит он.

– Бешеная.

Он уводит меня в какую-то вип-кабину. Вероятно здесь стриптизерши танцуют для гостей на коленях. Стены кажутся прозрачными, стеклянными. Но на самом деле только изнутри все видно, а снаружи ничего. В потолке горит множество крохотных лампочек, мерцают и мигают так часто-часто, что у меня начинает кружится голова. Вокруг привычные оттенки красного и черного. Темные кожаные диваны, бордовые ковры.

Тут отличная звукоизоляция, тишина и ни души, а за стеной царит веселье. Публика зажигает по полной программе. Мой незадачливый ухажер клеится к другой.

– Я хочу выпить, – медлю. – Гранатовый сок, пожалуйста.

Чертков вызывает официанта и через секунд тридцать мой заказ красуется на столе. Я выпиваю напиток до дна, крупными глотками.

Мы опять остаемся вдвоем. Я сижу, он стоит напротив.

– Скажи, ты действительно считаешь, что имеешь право наказывать меня? – все же решаюсь. – Ты ведь не знаешь ничего, ты понятия не имеешь о том, что там произошло. И какая тебе разница?

Его ладонь ложится на мою макушку, заставляет запрокинуть голову.

– Знаешь, на что похож твой рот?

– Не переводи…

– На п…зду. Но это выглядит красиво. Интересно накрашено.

Он поглаживает меня по щеке.

– Ты не собираешься говорить? – игнорирую грубость.

– С тобой – нет.

– Недостаточно умна?

– Твой ум слабо волнует.

Он собирает мои волосы в хвост.

– Возьми у меня, – продолжает глухо.

– Что?

Криво усмехается.

– Возьми у меня в рот, – поясняет практически по слогам.

Я задыхаюсь от возмущения.

Нет, подобные предложения поступали и прежде. Мне много чего предлагали. Но не в таком тоне, не так.

Я хочу запротестовать, выдать ядовитое замечание, но рука на моем затылке будто тяжелеет, тянет волосы назад, вынуждая до боли выгнуть шею.

Если не сделаю по-хорошему, то будет по-плохому.

Я пытаюсь отключиться и действовать механически, не оценивать происходящее. Я берусь за пояс на его брюках и соприкасаюсь с горячей гладкой кожей. Обжигающая волна обрушивается на меня, а мозг точно ватный. Я забываю что к чему, ничего не соображаю, иду на поводу природного инстинкта.

Мои ладони скользят по враз напрягшемуся животу Черткова. Вверх, изучая идеально вылепленный пресс. А потом вниз, к узкой дорожке темных волос.

Я слегка приподнимаю его рубашку и как завороженная смотрю на стальные мышцы, на вздувшиеся вены.

Интересно… а какой он там? Чуть дальше.

Я расстегиваю его брюки, опускаю ткань, извлекаю вздыбленный член. Я прикасаюсь к нему очень осторожно и неуверенно.

– Крепче, – следует хриплый приказ. – Сожми крепче.

Я в тумане.

Я не чувствую ни малейшего отвращения.

Какой же он красивый. Везде. И здесь тоже. Особенно здесь. Длинный, крупный, мощный. Ровный, идеальный. С большой головкой, на которой виднеется капля смазки.

Я подаюсь вперед и касаюсь его сомкнутыми губами. Отстраняюсь и облизываюсь, смотрю вверх, в потемневшие глаза Черткова.

– Такой огромный, – бормочу надтреснутым голосом. – Не поместиться.

– Смелее, детка. Ты же не первый раз сосешь.

В первый.

Но ему об этом знать необязательно.

Я опять касаюсь его члена, ласкаю языком набухшие вены. Я ощущаю его пульсацию внутри себя. В нижней части живота растет огненный клубок. Все быстрее и сильнее, по нарастающей.

Мы будто настроены на одну радиостанцию.

Безумие, однако наша кровь бьется в едином ритме.

Я пытаюсь убедить себя, что это сеанс терапии. Я способна оправдать все, что угодно. Если действительно хочу.

Алкоголь. Доза. Не важно.

– Бери глубже, – отрывисто заявляет Чертков. – Хватит баловства. Заглатывай.

Я невольно замираю, отклоняюсь от него.

– Тебе не нравится? – задаю совершенно идиотский вопрос.

И он срывается.

Это похоже на взрыв, на шторм, сметающий все на своем пути, разбивающий в щепки любые препятствия.

Он надавливает на скулы, заставляя широко открыть рот и вбивается внутрь резким толчком, упирается в самую глотку, заполняет без остатка.

Я задыхаюсь, только даже не пробую вырываться.

Он трахает меня в рваном ритме, совсем не церемонится. Как животное. Удовлетворяет низменную потребность, желая лишь спустить сперму. А потом грубо отталкивает.

– Самый дрянной минет в моей жизни, – бросает с издевкой.

– Никто не жаловался, – отвечаю холодно.

– Кончали от счастья, что ты им дала?

– Кончали от мыслей обо мне.

– Как поэтично, – ухмыляется.

– Ну тебе этого не понять.

– Полагаешь, у меня недостаточно тонкая душевная организация?

– Дикие звери проявляют больше нежности при случке, – стараюсь вложить в данную фразу все возможное презрение.

– А ты не думала, что все зависит от того, кого я трахаю? – похлопывает по щеке. – С одними тянет проявить нежность, а других можно только еб…ть. Любопытно, к какой категории относишься ты?

– К той, которая бы никогда добровольно под тебя не легла!

– Рот открой.

Сдавливает подбородок так, что я взвываю.

Его пальцы ложатся на язык, пробираются глубже, давят, вызывая рвотный позыв. Я дергаюсь, сгибаюсь, стараясь увернуться.

– Соси давай.

Я подчиняюсь автоматически.

Мой ум не задействован. Только голая похоть.

Я ощущаю странную одержимость. Я будто прикована к этому человеку невидимой цепью.

– Активнее. Обхватывай плотнее.

Мои бедра сжимаются. Порочно, ритмично.

– Уже потекла? – насмешливо спрашивает Чертков.

И я ощущаю как влажно становится между ног.

Черт.

Я кусаю его и отталкиваю.