Индира Искендер - Золотая клетка с черным ходом

Мика сложил руки на груди и уставился вперед, закусив губу.

– А вдруг это правда? – предположил Надим. – Тогда ты огребешь по полной программе.

– Я тебя умоляю! – парень закатил глаза к потолку. – Зачем ему жениться? Он столько лет ходил налево и ничего, его это не парило. Я до сих пор помню, сколько нервов она маме потрепал, сколько она плакала из-за него. Но не женился же ни разу.

– Да что ты помнишь? – беззлобно спросил старший брат. – Тебе было-то лет десять-двенадцать.

– Все помню! – зло отозвался Мика. – И как она находила использованные презики у него в машине, и трусы в его карманах. И как ей какие-то бабы звонили. И как он говорил, что улетает на конференцию в Швецию, а сам приезжал загорелый, как будто неделю провел на Бали!

На это Надиму нечего было ответить, и он просто покачал головой, вспоминая, через что прошла их семья.

– А знаешь, что обиднее всего? – продолжил Мика. – Я ведь искренне думал, что он изменился. Ведь в какой-то момент все стало хорошо, помнишь? Мама перестала нервничать, у них все наладилось… И вот на тебе! Снова пошло-поехало!.. Или он просто хорошо скрывался.

– Ясно, – ответил Надим. – И что ты будешь делать? Надеюсь, ты не собираешься ей это рассказывать?

Мика ошарашенно уставился на брата. У него уже язык горел от желания рассказать матери о своей находке.

– Она должна знать правду!

– Зачем ей правда? Чтобы опять изводить себя и его? – Надим притормозил на светофоре и посмотрел на него. – Мой тебе совет: не лезь в это дело. Мама любит отца. Не делай ей больно. Ты ничего этим не изменишь. Он как был бабником, так и остался. Но если он хорошо скрывается, твое какое дело? Он наш отец, не забывай.

– Знаю я, – Мика вздохнул и потер руками лицо. – Мне за маму обидно, что он ее снова предал. Тем более если эта сучка говорит, что она его «жена», значит она у него на постоянке.

– Была, – улыбнулся Надим. – Думаю, после твоих мер воздействия она с ним разбежится.

Вернувшись домой, Мика занялся подготовкой очередного поста в Инстаграм, но дело не шло. Его мысли то и дело возвращались к новому развлечению отца, и тогда парень презрительно морщился и тряс головой, пытаясь унять гнев. Надо было проследить, что девушка таки вышла за территорию дома и прошагала в полуголом виде метров пятьсот. Заслужила!

Мика слышал, как вернулся отец, но не стал выходить, тошно было смотреть ему в глаза после того, что узнал. Наконец он бросил бороться со смысловым текстом, сделал обычное селфи, наложил мрачный черно-белый фильтр и опубликовал, прилепив какую-то заезженную банальность. Фото сразу начало набирать лайки и комментарии, но Мика их уже не увидел. Он отложил трубку и уставился в потолок, гадая, узнал ли отец о его выходке или та шлюха все-таки убралась из дома и промолчала.

Его так и подмывало раскрыть маме глаза, но слова Надима не давали немедленно пойти к ней и сообщить о новой пассии Сайларова-старшего. Ведь и правда, к чему? Сколько Мика себя помнил, у отца то и дело случались «заносы». Пока он был маленьким, особо не вникал в их ругань. Из детства в голове всплывали обрывки фраз «Опять ты…», «Я устала это терпеть…», «Но я же до сих пор с тобой…», «Это все мелочи…»

Что такое «это», Мика тогда не понимал. Чуть позже, когда он видел заплаканную мать в окружении сестер и пытался выяснить что произошло, Сати шикала на него и прогоняла из комнаты, приговаривая: «Не твоего ума дело! Маленький еще». Маленький! Она была старше Мики всего на год, а уже мнила себя супер-взрослой из-за того, что мать поделилась с ней своим секретом. Правда однажды, когда Сати посчитала брата уже достаточно большим, тихо шепнула ему на ухо: «Папа опять встречается с другой тетей».

– Идем ужинать, бро, – раздался из-за двери голос Надима.

– Иду! – отозвался Мика и встал с постели.

Надим ждал его у двери.

– Отец ничего не говорил? – спросил Мика.

– Думаешь, я спускался? – усмехнулся Надим. – Я тоже в комнате отсиживался. Что, стремно?

– Неохота ругаться из-за какой-то шалавы.

Оба брата спустились в просторную гостиную. Мама уже накрыла на стол, за которым сидели их сестры и отец. Мика долго не решался встретиться взглядом с Эмраном Сайларовым, но чувствовал кожей, как отец буквально прожигает его. Так бывает в семье – не нужны слова, ты все понимаешь по изменившейся атмосфере, по атомам напряжения, витающим в воздухе. В итоге Мика все же поднял на отца глаза. Тут же ему стало так тяжело, словно тот мысленно вручил ему штангу в пятьдесят килограмм. Однако парень придал лицу максимально невозмутимый вид и уселся на свое место. В груди зародилось неприятное ощущение, появлявшееся каждый раз, когда Мика делал что-то не так и ждал неизбежной выволочки.

За ужином все обсуждали предстоящую свадьбу Лауры, причем без участия виновницы торжества. Сама Лаура с легкой улыбкой гоняла по тарелке зеленый горошек и на все вопросы и предложения задумчиво отвечала «Ага». Мика был рад за сестру и втайне надеялся, что Илез не окажется таким же, как его отец, и никогда не заставит ее плакать.

Едва все поднялись из-за стола, Эмран быстро подошел к Мике и положил руку на плечо.

– Идем, поговорить надо, – коротко велел он.

Не сопротивляясь, Мика вслед за отцом направился в кабинет. По пути он перехватил взгляд Надима, и тот поднял в воздух кулаки, призывая брата держаться.

Эмран, зайдя в кабинет, закрыл за сыном дверь и уставился на него. Мика несколько секунд выдерживал его пристальный взгляд, но потом потупился. Он не чувствовал угрызений совести за свой поступок и сделал бы тоже самое, попадись та девица ему под руку снова.

– Доволен собой? – наконец спросил Эмран с еле сдерживаемым раздражением.

– Вполне, – Мика снова поднял взор. Отец не заставит его стыдиться за то, что он выкинул ту телку из его квартиры.

Эмран медленно прошел к своему письменному столу и отодвинул один из ящиков. Именно оттуда утром Мика взял запасные ключи от московской квартиры, чтобы поискать там учебник, который он забыл сдать в библиотеку после сессии. Вернувшись, он положил их на место, впрочем теперь это уже не имело значения.

– Кто позволил тебе взять ключи от квартиры?

– Прости. Я не знал, что там скрывается страшная тайна, – не сдержался Мика.

Эмран предупреждающе поднял вверх указательный палец. Он достал из ящика связку ключей и убрал в небольшой стенной сейф, потом снова подошел к сыну.

– Я запретил совать нос в мой кабинет, едва ты научился понимать человеческую речь. Ты избил девушку. Я от тебя этого не ожидал, я тебя не так воспитывал.

«Она еще девушка?» – хотел было переспросить Мика, но вовремя прикусил язык. Сейчас желание острить было явно не к месту. Теперь все ясно. Эта коза вернулась и нажаловалась папочке, что плохой Мика ее отлупил.