Мэри Роуз Блэк - Душа

Чарли Твинс уводит от меня Зои, я остаюсь наедине с Харви среди парочек вокруг. Приглушённый белый свет делает черты его лица острее, на месте глаз почти чёрные дыры. Белая улыбка озаряет смуглую кожу.

– Теперь ты будешь танцевать со мной? Группа поддержки была ликвидирована, – шутит он. Тёмной фигурой он маячил по коридорам школы, самый взрывной и опасный, сын известного в городе отца, но не менее от этого привлекающий, Харви был объектом воздыханий многих девчонок, мечтающих о плохом мальчике. Я всегда говорила, что он мне не нравится. Мне не нравятся люди, которые считают себя лучше других, заслуженно или нет, что пытаются всячески унизить кого-то, любят доминировать, властвовать, унижать.

Говорят, что нам неприятны люди, похожие на нас. Мы смотрим в зеркало, когда находимся рядом с ними. Я не верила этому никогда.

Когда руки Харви обнимают мою талию, а мои, в свою очередь, ложатся ему на плечи, я забываю о своей неприязни к нему. Со мной что-то происходит, когда я смотрю ему в глаза. Что-то… меняется. Он очаровывает меня, я забываюсь. И пусть с его стороны в свой адрес я никогда ничего не получала, но он издевался над Адамом Купером из моего класса, который был довольно безобидным парнишкой. И публично унизил Салли Барден за её длинный язык сплетницы, когда она заявила, что они расстаются. Я вижу всё это перед глазами, когда смотрю на него.

– Могла ли ты представить себе такое, м? – Мои глаза следят за его губами, красиво очерченными, мягкими. Чувствую, как его рука скользит по моей спине. Харви касается моего затылка. По телу бегут мурашки. Фриссон и чья-то рука в волосах всегда превращали меня в лужицу. Я становлюсь уязвимой. А я не должна быть такой. Никогда. Больше нет.

– А ты как думаешь? – тихо мурлычу я, не узнаю свой голос. Я слышу в нём похоть. Вспоминаю слова Эми про секс. – Харви Басс, ты определённо сделал этот вечер запоминающимся.

– Об этом ещё долго судачить будут, – он наклоняет голову и смотрит мне прямо в глаза. Внутри всё напрягается. Облизываю губы, стараясь не смазать помаду. – Но это только начало.

– Да ну? И что же меня ждёт? – мне нравится играть в эту игру с ним, флирт захлёстывает меня, пусть и играю в первый раз. Не думала, что так просто получится. Возможно, это просто заложено в нас природой. Птицы же меняют оперение в период брачных игр.

Карие глаза скользят от моего левого глаза к правому. Уголки губ приподняты. Его рука касается моей голой шеи, указательный палец забирается за ухо, мои руки лежат на его груди, но мне хочется коснуться его лица, прорисовать полоску на скулах.

Через секунду Харви накрывает мои губы своими, и я расслабляюсь. Напряжение, словно потоком воды, смывает с меня. Горячий влажный язык засасывает мой. Я глажу его подбородок. На вкус он как виноград, такой же сладкий и терпкий.

Перевожу дыхание, отстраняясь. Он склоняется к моей правой щеке, дыхание щекочет мне ухо. Прикосновения его на моём теле жгут свежими клеймами.

– И не делай вид, что тебе не понравилось, – его шёпот возбуждает меня, но я остаюсь холодной и собранной снаружи. – Я знаю, что ты обо мне думаешь.

Нахожу его глаза, внимательно смотрю в обсидиановый агат их. Его рот полуоткрыт, приглашает продолжить. Я зеркалю его:

– А что ты думаешь обо мне? – я касаюсь губами его уха, почти целую. Его рука сжимает мой бок, падает ниже. Он тоже завёлся. – Почему мы вообще разговариваем?

Мои слова громом прозвучали между нами. Это был спусковой крючок. И я нажала его.

Харви берёт меня за руку. Я иду за ним, видя круглые глаза окружающих. Как он и сказал, о нас будут говорить.

Белый кожаный салон греет меня, ласкает, словно любовник. Сам же любовник вытирает краешек рта большим пальцем, стирает мою помаду. Мощный движок спорткара убаюкивает. Он расстегнул ворот своей алой рубашки, делает глоток из бутылки виски. Мои ноги – туфли валяются на заднем сидении – лежат на приборной панели, платье задралось. Я смеюсь от алкоголя в крови.

Мы покинули школу и теперь катаемся по городу где-то минут двадцать. Тёплый июньский воздух бьёт из окна. Я нажимаю кнопку открытия верхнего окна. Высовываюсь наружу. Ветер продувает насквозь. Я кричу.

– Сумасшедшая! – кричит мне Харви, лезет рукой вверх по платью, пытается посадить меня обратно. Не думала, что он такой порядочный, что даже под одежду не лезет. Пока что. Я отбрасываю мысли и отдаюсь моменту. Мы летим по дороге, нам сигналят водители, огни небоскрёбов улыбаются мне. Далеко на западе я вижу следы ушедшего солнца.

Я столько переживала в тот момент. Жизнь складывается из маленьких кусочков как мозайка. Этот кусочек был яркого красного цвета, цвета его рубашки, его машины, моей помады. Я разрезала вечер, переходящий в ночь, этим красным огнём. В голове было всё и одновременно ничего. Тело было сильным и слабым одновременно. Я радовалась и плакала внутри. Но последнее мне только казалось.

Падаю обратно на сидение. В салоне непривычно тепло, даже душно. Ветер наверху уже стал мне одеждой. Чья-то рука касается моей сырой щеки.

– Ты плачешь? – его голос обеспокоенный, весь фарс испарился. Я закрываю глаза и велю себе перестать. Голова гудит. Телом правит алкоголь. Я не могу остановиться.

Машина мягко притормаживает. Я тут же начинаю скучать по её реву. Тишина больно бьёт по ушам, я хочу убежать от её нежных рук. Снова чувствую знакомый холод внутри, возвращаюсь в детство. Воспоминания проносятся в голове, как калейдоскоп, адская карусель, которую я не могу остановить. Ощущаю себя невыразимо маленькой и слабой, вижу перед собой отца, который заносит руку для удара, холодный взгляд директора, суровый взгляд матери, насмешливую улыбку Игги…

Хлопает дверь. Меня обвивают руки. Я хочу и не хочу оттолкнуть их. Хочется сбежать от него и позволить утешить. Я велю себе перестать, но лишь больше реву. У меня самая настоящая истерика.

Перед глазами его красная рубашка. Наверное, она уже вся сырая от моих слёз. Меня несут. Здесь темно и тихо.

– Что же у тебя случилось, что ты так наизнанку себя выворачиваешь? – доносится голос Харви издалека, хотя его лицо всего в сантиметре от моего. Я свернулась клубочком на его руках. Тело начинает дрожать.

Оказываюсь на чём-то мягком. Чей-то мех, белый, длинный. В темноте зажигается огонь, и сперва мне кажется, что это мираж, и мы всего лишь проехали на красный свет светофора. Тру глаза. На плечи ложится приятно пахнущий плед. Опускаю голову на колени.

Я не думала, что так позволю себе расклеиться, но забыла учесть влияние алкоголя. Я забыла, что он не просто расслабляет, веселит, но и «отключает» управление. Я расслабилась, и потому мои барьеры тоже упали, потому что я отпустила контроль.