Сергей Кучерявый - Одна капля всего. Роман

Или забыться во сне.

Где твои крылья, которые

Так нравились мне…» (гр. Наутилус Помпилиус)

Проникновенно читал Василий, производя ошеломляющее впечатление на женский пол. Рассчитывая пойти под руку домой с незамужней подругой именинницы. Я заслушалась тоже, и как молния прозвучало над ухом:

– Анечка, пойдем, потанцуем, я приглашаю.

Стоял Вадим. В дурмане я протянула ему до кости влажную от волнения руку.

– Как тебе вечер? Мы хорошо поработали. Ты очень красивая…

Он говорил, спрашивал. Я на автомате что-то отвечала. Наши глаза не расставались. Он чувствовал мой жар и трепет, его нельзя было не заметить. Вернувшись, я в забытьи лежала в своей кровати, ласкала себя, гладила, целовала ладони, вдыхая остатки его запаха. Проводила ими по шее, груди, с ее отвердевшими сосками, по горячему лобку, возбужденному клитору. Как мне тогда казалось, я испытывала оргазм. В грезах о своем первом, будущем мужчине, я, не помня себя заснула.

Выпал первый снег. Работы меньше, но суть ее стала труднее и нервознее. Алчные и хитрые партнеры вымотали всех. Вася вообще редко появлялся, даже машину редко брал. Валечка заболела, но по ее части все шло ровно. К семи вечера я только получила разтоможку и понеслась в офис. Вадим сидел, нервно ждал результатов. Меня облила машина, проехав на полном ходу по еще не замерзшей луже, я вымокла, замерзла и устала. Согрела бы меня только раскаленная сауна или что еще по горячее.., объятия Вадима. Так впрочем, и получилось. Вадим, увидев меня замерзшую, взял служебный Лексус и повез меня домой. Больше молчали, сердце стучало прямо в горле. Дом уже рядом. Пригласить его домой? Глупо. Только остановились, я поцеловала его, будь что будет. Он наклонился, чмокнул меня сухим поцелуем, тронул волосы и спокойно произнес:

– Анечка, солнышко, иди ко мне.

Я пересела к нему на колени, на переднем сиденье было тесно. Я обняла его шею руками. У меня все поплыло перед глазами от его близости, от его запаха волос, в которые я уткнулась как котенок, готовый вечно сидеть так на коленях. Шептала:

– Милый, любимый, я тебя люблю…

Покрывала летучими поцелуями его ладонь, провела кончиком языка между пальцами снизу вверх, целовала его шею. Он положил руку на затылок, другой рукой обхватив за бедра, долго целовал, раздевал, покусывал губы. Затем уловив мое учащенное дыхание, снял трусики и провел пальцем по горячему лону, расстегнул ширинку на джинсах и резким движением вошел внутрь. Я вскрикнула, резко открыв глаза прошептала:

– Только больше ничего, пожалуйста, больше ничего не надо.

Он сделал вид что услышал, а сам продолжал двигаться, все крепче прижимая меня к себе. Я стонала от боли, не понимая, почему так, ведь я ожидала неземного наслаждения и какой-то феерии, но никак не этого. Этот мужчина казался мне источником страданий, а еще минуту назад источником блаженства, когда он целовал меня. Он крепко держал меня не обращая внимание на слова, стоны и слезы, весь во власти своей индивидуальной страсти. Судорожно сглотнув, он кончил, и боль уменьшилась, он перевернул меня и прошептал:

– Теперь ты моя. Ты навсегда теперь только моя. Слышишь?

В голосе слышались слезы и отчаяние. Раз в неделю мы занимались сексом. Было уже не так больно как в первый раз, я все же ждала этого дня. Вадим был груб в сексе, ничего нового он не изобретал. Секс в машине или в кабинете. Жесткий, иногда очень жесткий секс. Не скрою, многое мне нравилось, но хотелось чего-то… В подобном графике текло незаметно время. Мы несколько сблизились. Он приехал ко мне, с пакетом всяких разностей, мы договорились не выходить из дома целые выходные. Я, после душа, в подаренном им пеньюаре, и пока он не овладел мной, я осмелилась.

– Вадим, любимый мой, мне не хочется сегодня секса. Он растерялся. Мне хочется сегодня любви, будь со мной нежным, ласковым, мой любимый…

Я сбросила пеньюар на пол. Мы начали целоваться, он гладил, ласкал меня неторопливо, каждый сантиметр. Потом раздвинул мои ноги, исцеловав их, начал ласкать меня. Сначала лобок, потом губки, пока не открывая их. Потом провел языком от влагалища, вверх и остановился на клиторе. Я помню этот момент. Я как в космос провалилась, он лизал его, играя, по кругу водил то быстрее, то замедляясь. Неглубоко засунув пальчик, он нежно входил и продолжал ласкать языком. Пальчиком, как потом я узнала, он точку джи божественно гладил. Именно божественно, потому что я кончила как богиня. Это было не забываемо. Потом мы много раз любили друг друга без излишеств и дерзостей.

Время шло, месяцы сменяли сезоны. Мы с Вадимом крепко срослись. Я любила его всем своим существом. И относилась с любовью ко всем его странностям. Как-то раз, в конце рабочего дня, уборщица еще копошилась за дверью его кабинета, он мне шепнул:

– Сейчас все уйдут, и мы сможем побыть вдвоем. И поцеловал меня долгим, глубоким поцелуем. И еще раз, еще страстнее и глубже… Он вводил свой язык мне в рот быстро, затем медленно. Держал меня одной рукой за волосы, другой поднял шифоновую серую юбку, снял трусики и посадил рывком на край дивана. Я часто дышала, хотела его. Разница в возрасте, в восприятии, во всем, оборачивалась иногда непредсказуемостью.

– Ласкай себя! Быстро! Делай, как я сказал!

Я подчинялась. Он ввел головку члена мне в рот, провел по губам, я облизала их. Он ввел член глубоко в рот, опять несколько движений по губам и снова очень глубоко. Кончил через две минуты. Проглоти, сказал он.

Я очень сильно его любила, порой до безумия, но камнем все, же сидела не, то злоба, не, то обида за тот отвратительный первый раз. Да и грубое порой отношение, словно к вещи меня сильно тяготило. Как намеки, так и прямые наводки с темой нежности, ласки, взаимных чувств, хотя бы просто уважения были тщетны. Все разбивалось о броню его самолюбия и пользовательского отношения ко всем вокруг. Конечно, я не могла тогда этого ни понять, ни узреть. Да как можно? Он любимый, он хороший… Мстить за все грубости, у меня и в мыслях не могло появиться, а вот проучить, может быть направить в нужную сторону, идея была, и более того, она реализовалась, как надо, без помарок и последствий. Однажды, после очередного пользования мной он довольный ушел и мне, то ли от обиды, то ли от любви, вспомнились какие-то дворовые байки от юношей, реплики из армейских комедий, мол, бром снижает до минимума всю боеспособность мужского начала. Мысли перерастали в план, признаться вначале я хотела напротив, всыпать ему виагры, после обманом и лаской привязать его ремнями к кровати и отыграться вдоволь. Но этот вариант разжег бы в нем еще больше пылкости и агресии. Собравшись с мыслями и всем своим мужеством, в один из дней я зашла в отдаленную от дома и работы аптеку. Наудачу, посетителей не оказалось, за прилавком стояла женщина фармацевт лет так под сорок, с уставшим лицом, скорее даже безразличным. Она вняла все то, что я пыталась ей сказать, не прямым текстом конечно, ведь все мотивы и намерения были на поверхности. В ее глазах, из закоулков с ледяным сквозняком протеснился огонек, может солидарности, в общем, она искренне включилась в поиск нужного мне препарата с большим содержанием брома и инструкцию по его применению. На ожидаемые выходные Вадим приехал как всегда с пакетами гастрономии и в привычном, порывистом настроении. Я тоже старалась вести себя обыкновенно, как всегда, хотя сценарий мне был известен и он явно отличался от намерений Вадима. Несколько дней подряд я обыкновенно приносила ему кофе в кабинет, как он любит, растворимый и жутко сладкий, с небольшим количеством молока. В купаже такого напитка бесследно терялся тайный замысел с препаратом. Вечер у нас никогда не затягивался, чуть ли не с порога начиналось действо. Выпили вина, затем целуясь и раздеваясь, направлялись в постель. Вадим в первый раз не проявлял активности. Я и не вспомню такого, что десять минут ласк, а белье все еще на мне. Взяв инициативу в свои руки, я сорвала с него одежду, он смутился и затих. Дышит, пыжится, злится внутри, а член так и не поднимается. Я его ласкала, гладила, целовала, но никак. Мое нутро и разум торжествовали победу, его вой души я слышала, но лишь успокаивала его словами и заботой. Ложась рядом я, как мне казалось, действовала на подсознании, прорывая траншею будущей, новой его любви ко мне. Несколько дней он ходил молчаливый и грустный. Посещал врачей с таким видом, словно весь мир остановился. Когда действие препарата должно было уйти на попятную, я будто усилием всей своей любви к нему, чудодейственным образом воскресила его эрекцию. Он и в правду стал тем человеком, о котором я мечтала. В нем было теперь все чего мне не доставало: любовь, забота, нежность, страсть, внимание… Жаль, что эффект моей терапии, как и у любого препарата временный. Вскоре бумеранг вернулся.