Бауди Маггир - СООБЩЕСТВО ЖИВЫХ ТЕНЕЙ. Книга первая. Каролина

Он указал рукой на один из сказочных домиков, который находился в самом отдаленном уголке этого необычного участка, и спросил, радостно улыбаясь:

– Вам, как обычно, месье Курт, или в вашем меню будут сегодня изменения?

Райнер также вежливо и на безупречном немецком ответил на теплое приветствие в свой адрес, и с улыбкой похлопал учтивого и веселого корсиканца по плечу.

– Да, конечно, дружище, как обычно, но сегодня уже на двоих, – ответил он, – я приехал к тебе со своим другом. И вот еще что, Флавио, пожалуйста, пригласи – ка к нам в замок Каролину, если можно, что – то давно я не видел ее, и скажу тебе откровенно, уже успел по – настоящему соскучиться по ней.

– Разумеется, месье Курт, сию минуту все будет исполнено, – ответил тот, пытаясь угодить своему дорогому клиенту и давнему знакомому, – а вы пока занимайте свои покои, и располагайтесь, я скоро подойду к вам со своими девочками.

Коллеги, молча, переглянулись между собой, подмигнули с улыбками друг другу, и направились неспешным шагом по дорожке в сторону симпатичного сказочного домика. Джейсон был буквально сражен внутренним интерьером маленького замка, его необычным убранством, почерневшей от старости резной мебелью и висящими на стенах огромными канделябрами с горящими свечами. Лишь огромный плоский, плазменный экран телевизора, закрепленный на стене на вытянутых металлических планках, напоминал здесь о существовании современной цивилизации.

– О, Боже, Курт! Это же именно то, чего мне по – настоящему не хватало, – воскликнул Джейсон, не отрывая восхищенного взгляда от железного рыцаря в настоящих доспехах, стоявшего слева от камина, который буквально приковал его внимание. Он осмотрелся вокруг завороженными глазами, провел рукой по острому мечу средневекового воина, и присел у декоративного окна с резной деревянной рамой и чугунной решеткой, завешанного белоснежными ажурными занавесками.

– Да, друг мой, Джейсон, это великолепное место для настоящего отдыха, – ответил Курт, с мечтательной улыбкой на лице, опустившись рядом на громоздкий стул, и также уставившись на железного рыцаря, – это единственное место, где я прячу свою грусть, окунаюсь с головой в средневековый мир, и чувствую себя по-настоящему свободным человеком. Это укромное гнездышко мало кому известно, даже в близлежащих городках и поселках, но кто побывал здесь, хотя бы один раз, обязательно возвращается сюда снова и снова, несмотря на чувствительные даже для моего кармана цены. Однако у меня здесь есть довольно существенная скидка, которой, правду говоря, я совершенно не пользуюсь. Мое жалованье пока позволяет мне платить по счетам. Разумеется, рядовой человек здесь не появляется – не по карману. Я приезжаю сюда каждую субботу после обеда, и если нет срочных дел и занятий, то остаюсь на сутки, чтобы выспаться от души, и получить истинное наслаждение.

В домике постепенно стало ощущаться тепло от включенного электрического камина, и температура в просторном помещении заметно поползла вскоре вверх.

Они, наконец, сняли с себя верхнюю одежду, повесили ее на большие металлические крюки, закрепленные на стене слева от входной двери, и вернулись снова за стол.

Прошло всего пять – семь минут, как в дверь негромко постучались, и не дожидаясь ответа, в домик вошел Флавио, в сопровождении двух миловидных стройных девушек – официанток, больше походивших своей броской внешностью на топ моделей, нежели на работниц ресторана. Они держали на руках большие деревянные подносы со всякими салатами, сливочным маслом и горячим, пышущим жаром домашним хлебом, которых поставили аккуратно на стол, учтиво поздоровались с гостями, и сделали легкий поклон.

– А вот и ваша закуска, уважаемые господа, – произнес громким голосом корсиканец, смачно вбирая в себя большим горбатым носом аромат свежеиспеченного хлеба, которым тут же наполнилось все помещение, – а немного позже, когда вы хорошенько согреетесь, мои славные девочки подадут вам горячее. Приятного аппетита!

Флавио сразу же ушел, напевая себе под нос какую – то жалобную корсиканскую мелодию, а молоденькие официантки стали медленно сервировать большой дубовый стол.

Вскоре они закончили с расстановкой салатов и приборов, выставили на средину стола многочисленные специи, после чего, вновь мило улыбнулись гостям, и вышли за дверь.

Спустя еще несколько минут, в дверь снова постучались, и на пороге домика появилась вдруг стройная девушка с легким загаром на лице, которой было на вид не более двадцати пяти – двадцати семи лет. У нее были большие, чарующие, ярко – зеленые изумрудные глаза, темно – каштановые, сплетенные в длинную косу волосы. Ее приталенное голубое платье с глубоким вырезом подчеркнуто демонстрировало восхитительные формы, изящные линии и достоинства невероятно красивой и привлекательной женщины, плавные воздушные движения которой завораживали, и могли сбить с толку самого стойкого мужчину. Обута она была в короткие голубые сапожки в тон своему платью, на которых блестели вкрапленные в кожу яркие, разноцветные, ромбовидные стразы. Это была Каролина – племянница Флавио – женщина поразительной красоты, невероятной стройности, грации и гордого волевого взгляда.

– О, радость моя, Каролина! – воскликнул Курт, поднявшись тут же из за стола, и подмигнув незаметно Джейсону, – как же долго мы не виделись! Как ты сама, как поживают твои родители, как здоровье Антуана? Все ли у вас ладно дома?

Девушка приветливо улыбнулась, застенчиво посмотрела сначала на Курта, перевела затем смущенный взгляд на Джейсона, и часто заморгала своими роскошными ресницами.

– Спасибо, Курт, у меня все по-старому, – ответила она, чмокнув его в щечку, и еще раз бросив еле заметный взгляд на Джейсона, который сидел, слегка приоткрыв рот от восхищения, – летала домой, к родителям, на Корсику. Провела там пять дней, прекрасно отдохнула, насладилась любимым морем и родной теплой погодой,

и вернулась назад только вчера вечером. Правда, Флавио довольно грубо отругал меня за опоздание, поскольку, я отпрашивалась у него только на три дня.

Она вдруг прервала свой монолог, чтобы перевести дух, снова мельком взглянула на незнакомого симпатичного джентльмена, и продолжила звонким голосом.

– Послушай, Курт, ты попросил бы его, чтобы он не наседал на меня так сильно, и не ругал по пустякам, он же твой друг! – произнесла она, уже более тихим и жалобным голоском, словно, вымаливая у него покровительства, – Сделай это для меня?

– Не переживай, Каро, он больше не будет приставать к тебе. Я обязательно

поговорю с ним, – ответил Курт, серьезным тоном, – считай, что мы договорились.