Роман Ящук - Шардоне 1897 года

Родион начал, – День добрый, я от Даши, она сказала, вам в ресторан нужен рабочий персонал, а так сложилось, что у меня весьма трудное положение в финансовом плане, и поэтому, если возможно, хотелось бы работать у вас.

– А вы вообще работали в заведениях подобного рода? Спросил Артемий, Родион ответил положительно и рассказал про свой бывший ресторан «Красный день», почему он оттуда был вынужден уйти, про несогласие с руководством и прочие рабочие моменты.

– Понятно ответил Артемий, значит у вас и сан. книжка есть? – Родион, достал из внутреннего кармана санитарную книжку, в которой была запись о недавно прошедшей комиссии.

– Ну что ж, поваров у меня хватает, ты уж извини (еще в начале разговора Артемий дал понять Роди, что нужно сразу перейти на «ты»), но официантом я могу тебя взять, тем более с рекомендацией Даши. Родион поблагодарил его, затем они обсудили график работы и зарплату и со следующего дня началась работа официантом. Коллектив был молодой, энергичный, довольно порядочный, и Родю приняли весьма хорошо, хотя он считал, что будет гораздо сложнее влиться в новый коллектив, потому что у него всегда были проблемы с новыми знакомствами, в виду его большой доли меланхолизма и натурой интроверта. Первые дни он привыкал, свыкался с работой, спрашивал у коллег, что и как лучше и еще множество подобных моментов. Так Родион проработал около недели, затем окончательно вникся в рабочий процесс и подружился с коллективом. С Артемием у него сложились хорошие уважительные отношения, и Яров решил попросить оклад, ведь на днях уже нужно было платить за квартиру; Артемий наблюдал за работой Родиона и видя все его успехи незамедлительно дал оклад. Смена у Роди заканчивалась в 9 часов вечера. И как раз в это время начинали играть классическую музыку, особенно ему была по душе «Лунная соната» – Бетховена. Он сидел за барной стойкой, иногда перебрасываясь с барменом фразами, и слушая, наслаждался музыкой, сам не замечая того.

Однажды бармен спросил налить ли ему что-нибудь? На что Родя отвечал отказом, и объяснил ему о своем недуге. Но тот предложил ему попробовать глинтвейн, Родион слышал об этом напитке, всегда хотел попробовать, но не доводилось; в тот раз он согласился; с тех пор каждую свою смену Родя, слушая музыку в ресторане пил глинтвейн и осознавал, что его жизни наконец-то, что-то стало налаживаться.

Прошел месяц, у руководства не было никаких нареканий к Родиону, наоборот его зачастую хвалили и бывало выдавали премии; ему нравилась эта работа несмотря на то, что он уставал на ней, и приходя домой сразу засыпал. Родя, в течении этого месяца пытался встретиться с Дашей, чтобы поблагодарить её и конечно увидеть лишний раз. Но Дарья была очень занята, на нее навалилось много работы и личных проблем, поэтому несколько недель назад она позвонила ему и объяснила ситуацию, сказав что как только сможет, непременно примет его благодарность сказав это с присущей ей иронией. В очередной конец рабочего дня, Родя, уже по привычке, сидел за барной стойкой, слушая классическую музыку и распивая так полюбившейся ему глинтвейн. Его взгляд привлекла девушка, пришедшая в ресторан и на вопросы Марины, куда бы она пожелала присесть или бронировала ли она столик, та ответила отрицательно, и сказала, что будет у барной стойки. Её волосы были русые, карие глаза, фигура её была очень привлекательная, нестереотипные 90-60-90, а такая которая очень нравилась в девушках Родиону. У него имелась своя градация в данном вопросе, и девушка очень приглянулась ему. На вид ей было около двадцати шести лет, Родя понял это по кистям её рук, на правой руке было обручальное кольцо, что очень огорчило нашего героя. Её лицо было весьма привлекательное, был красивый макияж, помада темных тонов, одета она была в темное платье с различными узорами серого цвета и туфли; был красный маникюр, а на её лице была грусть и тоска. Она села через одно место от Родиона и заказала себе чашку ирландского кофе. Родион заметил, что девушка также как и он с упоением слушала игравший в тот момент противоречивое «Танго смерти» – которое одни причисляли Антонио Вивальди, другие Вагнеру, а третьи вообще считали это произведение современного автора. Родиону, всегда было сложно первому подойти к девушке и начать разговор, но видя ее, он не мог себе позволить подобного. Он подсел на то самое место, что разделяло их, и сказал – Вы знаете, когда я слышу скрипку, я чувствую, словно плачь струн у инструмента и у автора, безусловно помимо минорных есть и мажорные, но это не тот случай. И на вашем лице, я вижу тоже самое. Я прошу извинить мне мою дерзость и напор, но я лишь хочу узнать, все ли у вас в порядке? На вашем лице проскальзывает тоска и грусть, и это как бы ни звучало, очень огорчает меня.

Девушке, понравился ход мыслей Родиона, смотря в его голубые глаза, наполненные искренностью и добротой, она сочла, что быть может, стоит познакомиться с ним. Она ответила ему, – вы очень наблюдательный, и чуткий судя по всему, я Марта – сказала она; Меня зовут – Родион. А наши имена довольно редки, с улыбкой сказал Родя, вы не находите? Так же улыбнувшись, Марта согласилась. – Ну вот видите, вы улыбнулись, у вас безгранично красивая улыбка Марта. Знаете, я не могу позволить себе лезть в чужое дело, или даже в чужую семью, он сказал это, указав на её обручальное кольцо, но знакомства подобного рода хороши тем, что вы можете рассказать, в данном случае мне то, что вас гложет, что тревожит вас, выговориться; и вам станет легче, это ведь доказанный факт, а потом мы просто разойдемся и больше никогда не увидимся; но я повторюсь, что все зависит от вашего желания Марта.

– Вы знаете Родион ,я верю в то как вы искренни… особенно это видно по вашим глазам, и мне очень приятно познакомится с таким чутким человеком, и мне действительно хочется доверить свои душевные переживания вам. Как бы глупо и странно это не прозвучало, но мне нужно выговориться.

Марта начала свой рассказ. Я приехала в ваш город на несколько дней по работе, завтра уже самолет; на протяжении месяца у меня проблемы в браке, в подробности я вдаваться не стану, скажу лишь то, что я не получаю того, о чем мечтаю уже так давно. Раньше, я даже не думала об этом, но после пяти лет брака, невольно приходит это понимание. Мне не хватает нежности, заботы, понимания, любви в конце концов. Она говорила это так «по-настоящему», с такою грустью на душе, что Родион чувствовал каждое её слово, потому как всегда сам нуждался и постоянно искал те же чувства.

Во время ее рассказа, он робко прикоснулся к её руке своей, и резко убрал её, сказав – простите Марта, но глядя на вас, я не представляю как вам можно не давать того, в чем вы так рьяно нуждаетесь…На обоих их лицах была видна грусть.