Екатерина Квинберг - Война и мир на планете Фриурус

– Это все для отвлечения внимания, – ответил Морт с видом знатока, который ведал, о чем говорит.

Я не знала, что именно он имел в виду, но этот случай меня насторожил. Возвращаясь в номер, я также ощущала грусть от предстоящего расставания. Тем временем Морт начал звонить в администрацию, пытаясь узнать, будут ли в отеле свободные номера на новый год. Тревога начала постепенно спадать: раз ему интересно, свободны ли номера, значит, мы должны были скоро снова увидеться.

В ту ночь я засыпала рядом с ним со смешанными чувствами, однако чувство надежды все же преобладало. Как обычно, он крепко обнимал меня, пока я не заснула.

То, что произошло следующим утром, навсегда изменило мою дальнейшую жизнь. Мы поднялись с утра пораньше, чтобы Морт успел отвезти меня в аэропорт. Выпив по чашке кофе, мы отправились в путь. Было еще темно, и весь отель крепко спал. Морт направился к стойке администратора что-то уточнить, а я остановилась на маленьком красивом мостике. Я мирно наслаждалась видом небольшой сымпровизированной речки, как вдруг почувствовала, что земля уходит у меня из-под ног и я теряю сознание.

Не помню, что именно происходило дальше. Сквозь туман до меня доносился лишь отчаявшийся голос Морта. Он успел подхватить меня перед падением и уже нес к кафе, располагавшемуся неподалеку. Я чувствовала, как бешено колотится его сердце. Мне хотелось очнуться, успокоить его и сказать, что все хорошо. Но я ничего не могла поделать: я не владела собой. В какой-то момент мне послышался плачущий голос моей мамы. Потом я потихоньку начала приходить в себя.

Рядом на столе стояли стаканы с водой, я схватила первый попавшийся и жадно его выпила. Полегчало. Морт все это время придерживал меня.

Как я и говорила, еда на нашей планете больше всего подвержена колдовскому воздействию. Только я не понимала, кто и за что в тот день наложил заклятие на мою пищу, из-за чего я на какое-то время превратилась в привидение.

Морт начал тревожно расспрашивать меня, бывало ли со мной такое раньше. Я ответила отрицательно. Я никогда до этого не теряла сознание. У Морта был убитый вид. Убедившись, что я не скрываю от него никакую тайную болезнь и что мне стало лучше, он немного успокоился.

По пути в аэропорт мы почти не разговаривали: каждый пытался осознать только что произошедшее. Я мучила себя вопросом о том, кому я перешла дорогу. Морт лишь задумчиво вел машину, глядя прямо перед собой. Вдруг я обратила внимание, что моя сумка подсвечена каким-то зловещим красным светом. Заглянув внутрь, я увидела свой магический зонт. Я прикрыла его вещами, чтобы Морт не заметил это странное свечение и не принял меня за сумасшедшую колдунью. Очевидно, зонтик оказался не таким и безобидным, как я предполагала. Я инстинктивно ощущала, что он принес нам несчастье. Как же выяснить, был ли он причиной моего недавнего обморока? Жалко, что зонты не могут говорить.

Провожая, Морт поцеловал меня и попросил написать, как только я доберусь до Гокачи. Мы и раньше с ним прощались на долгое время, когда он улетал из Триулеса. Мы уже проходили через испытание расставанием. Но в этот раз все было иначе. Меня терзало ощущение, что мы видим друг друга в последний раз. Я пыталась отогнать от себя эти мысли, но они упорно лезли в голову.

Прошло несколько дней. Жизнь постепенно вернулась в прежнее русло. Я спокойно продолжила работу и учебу.

Однажды днем из магического шара возникла проекция моей подруги – кентаврихи Аяксы, всегда очень интересовавшейся моей личной жизнью. Мы познакомились с ней, когда учились на стюардесс в школе авиации. С тех пор я успела сменить несколько работ и закончить университет в Супрее, однако подругу менять не стала.

– Ну как все прошло? – спросила она громким басом. Ее грубый голос иногда заставлял меня вздрагивать. – Встретились все-таки? – надменно поинтересовалась подруга.

– Да, все-таки долетела я до него. Но больше времени провела в дороге, чем с ним. – Я с грустью отвела взгляд в сторону, не желая в который раз лицезреть кривую ухмылку Аяксы. Вот сейчас она снова примется ругать моего мужчину и убеждать меня в том, что он плохой. – Представляешь, я глупая, умудрилась опоздать на рейс. Так бы мы с ним больше времени провели вместе. Сама виновата.

– Мог бы и побольше времени тебе уделять, – язвительно заметила заботливая подружка.

– Но у него серьезная работа. Аякса, не забывай, что он военный. Он не принадлежит сам себе, – защищала я любимого человека. – Скоро закончится его контракт, и мы сможем пожениться.

– А он обещал, что женится на тебе? – словно ножом полоснула по моему сердцу истинная подруга.

– Мы не обсуждали это. Ему нельзя говорить на такие темы. Я представитель чужого племени. По большому счету, ему нельзя со мной встречаться, пока он служит в армии.

– Он водит тебя за нос, а ты как наивная дура ждешь его уже несколько лет. Хоть бы какая-нибудь пуля пролетела мимо и нечаянно угодила в него, – совсем одурела моя лучшая подруга.

– Ты нормальная вообще? Аякса, вот поэтому я вас и не стала знакомить. Думай, что говоришь! – разозлилась я.

Мне было крайне тяжело унять ее заботливый пыл, порой переходивший все мыслимые и немыслимые границы.

Аякса всегда расспрашивала меня о моих свиданиях с Мортом. Я рассказывала ей все в деталях, так как своей личной жизни у нее не было и она фактически жила моей. Хотя она и встречалась с каким-то парнем из кентавров, но это было несерьезно.

На этот раз мне даже показалось, что в узеньких глазках Аяксы промелькнула радость, когда я сообщила ей о своем неожиданном обмороке. Меня терзало смутное сомнение, что она втайне мне завидовала. Ее бесконечная критика в адрес Морта в свое время заставила меня принять решение о том, что я не буду их знакомить, хотя того всегда очень интересовало, какие люди меня окружают.

– Ты что покрасила волосы? – наконец сменила тему великодушная подруга. Помимо критики моего мужчины, она любила раздавать советы по поводу моей внешности. Вообще, макияж и уход за собой были ее любимыми темами для обсуждения. Однажды она даже поругалась с нашей общей знакомой – мастером из салона красоты из-за того, что та не так покрасила ее волосы. Ей хотелось стать русой блондинкой, а вместо этого получился совсем другой цвет.

Я просто как-то позвонила нашему общему мастеру записаться на окрашивание. Пришлось долго выслушивать огорченную взрослую женщину, которая была очень обижена на Аяксу, и мне стало ее жаль. У нее и так была тяжелая форма аллергии, приобретенная за долгие годы работы с химическими веществами для волос, а тут еще приходилось терпеть недовольство неблагодарных клиенток. Она провозилась с волосами Аяксы несколько часов, но желаемого оттенка добиться так и не удалось. Но что такое были чувства обычной парикмахерши по сравнению с цветом волос самой Аяксы?!