Карина Нагорная - Элиминация души

Это была его версия. Тогда он и не подозревал о её отношении к нему, о том, кем был для неё. Той чистой, школьной любовью, где нет места похоти и расчёту. Не знал, что она каждый раз смущалась, видя его. Что закрывала глаза и разглядывала лицо, каким он смотрел в те секунды в дверях кабинета биологии. В песнях, стихах и книгах видела его и идеализировала его себе настолько, что лучше и не представляла. Как просто, оказывается, влюблённому придумать человека. Присвоить ему качества, о которых тот даже не догадывается, нарисовать героя, а потом искренне разочаровываться, обижая и раня своей богатой фантазией и мнимыми ожиданиями.

Она писала о нём наивные стихи, представляла рядом, выгуливая собаку, но донести свои чувства ему так и не решилась, оставила при себе, прожила, переболела, и бьющая в те годы ключом жизнь быстро не оставила и шанса вспоминать о нём. За редким исключением, первая любовь такая у всех, кому посчастливилось её испытать. Даже если она была безответна, даже если осталась невысказанной, в какой-то момент она проходит, но в то же время не покидает нас до последнего дня.

Школу он закончил на два года раньше. И с его последним звонком они надолго испарились из мыслей друг друга.

Этот эпизод киноленты их романа Макс вспоминал с улыбкой. Сейчас он видел себя тем неопытным мальчишкой, умным, но совсем незрелым, и улыбался, вспоминая маленькую девочку с двумя бантами. Теперь он знал о чувствах, что она питала, и от этого ощущал себя особенным в её глазах, что ещё больше грело душу и заставляло уголки губ подниматься кверху. И он улыбался, глядя на своё отражение в боковом зеркале машины.

Наверно, стоило сразу сказать, что я ничего не смыслю в писательстве. При жизни я даже на сообщения предпочитал отвечать звонком. Образование моё далеко не литературное, я не знаком с приёмами, используемыми авторами бестселлеров, у меня никогда не было друзей, способных дать дельный совет по прочитанному или оказать протекцию в издательстве. Но здесь у меня столько времени, что грех не попробовать побыть тем, кем даже не мечтал. Правда, всё, что я могу – дилетантски складывать слова в предложения, стараясь сделать это так, чтобы их сочетание передавало суть. Если получится, будем считать, у меня талант, нет – ну, зато скоротал несколько сотен вечеров.

Раньше повествование было простым: завязка, кульминация, развязка. Потом истории научились рассказывать разными способами, порой весьма изощрёнными. Одновременное изложение двух, казалось бы, совсем несвязанных сюжетов, старт с кульминации, начало, полностью меняющееся в конце. При жизни я однажды услышал, что, если бы современную литературу довелось читать людям, жившим двести-триста лет назад, они попросту не смогли бы понять, что хотел сказать писатель. Что ж, объективно, возможности ознакомиться с моим трудом далёким предкам всё равно не представится, поэтому позволю себе продолжить.

Поступив в университет, Макс переехал в Москву. Точные науки давались ему исключительно легко, а его культурному развитию всячески способствовала мама. Она научила его разбираться в живописи, книги он читал исключительно стоящие, она привила ему любовь к классической музыке и сделала традиционным ежегодное посещение Мариинского театра. Спортивный, привлекательный, интеллигентный, перспективный студент – мечта любой первокурсницы. К сожалению, в ВУЗе, где учился Макс, процент девушек был очень мал, да и те оказались не в его вкусе. Он никогда не был надменным – воспитание не позволяло, однако список требований к будущей избраннице был весьма внушительным. Красота этой девушке должна быть присуща и внутренняя, и внешняя, она должна быть умна, ведь он нетерпим к глупости, должна быть хорошей хозяйкой, верным другом и первоклассной любовницей, иными словами – всецело вызывать его восхищение. Что он мог дать взамен? Таким вопросом он почему-то не задавался, скорее всего потому, что пока не приходилось.

В Питере он бывал нечасто. Как правило, прилетал дважды в год на дни рождения родителей, обеспечивающих его финансовую стабильность, хоть он старательно учился быть самостоятельным.

Два дня назад он ночи напролёт изучал ассортимент интернет-магазинов в поисках подарка для отца. Что может подарить студент? Ничего серьезного, но к счастью Макса, его папа тяготел к современным технологиям. Быть в курсе последних новинок, а уж тем более обладать ими значило для него идти в ногу со временем.

Выбор пал на колонку с голосовым управлением, которую впоследствии можно использовать как часть умного дома. Два дня поисков и красиво упакованная коробочка аккуратно лежит в рюкзаке, пока он бегает глазами по табло вылета в поисках нужной стойки регистрации.

Он попросил место у прохода, непривычно быстро прошёл зону досмотра, выпил традиционный большой капучино с ореховым сиропом, посмотрел пару роликов на планшете и не заметил, как уже выстроилась очередь на посадку. Посидев ещё пару минут, он сунул паспорт и посадочный талон в карман кофты, повесил рюкзак на одно плечо и медленно пошёл в конец очереди, аккуратно обходя чемоданы и сумки незнакомых людей. Но вдруг что-то заставило его поднять глаза. Если бы она не посмотрела в этот момент в сторону, он, возможно, и не заметил бы её среди многочисленных лиц пассажиров, но глаза выдавали её из тысячи. Она изменилась со школьных лет, повзрослела, похорошела. Стоит, скрестив ноги, в ушах наушники, а телеграмм разрывают чьи-то сообщения. Она не обратила на него внимания, не увидела, как позади него начали цокать люди, ведь он перегородил проход, стоя в паре шагов от неё.

Зайдя в самолёт, ему не пришлось искать её среди других. Волею судьбы ей досталось место рядом.

Она, уже сидя в своём кресле, отвернула голову от иллюминатора, убрала телефон, посмотрела в проход и поняла, что в очереди ей не показалось, это действительно был он. Она внимательно смотрела, как он учтиво позволял впереди идущим людям размещать свой багаж и усаживаться, как он бегал глазами по опущенным мониторам над креслами и за тем, как остановился в одном ряду с ней.

– Ну, надо же. Где бы ещё встретиться двум незнакомым людям, да?

Она смотрела своими серыми глазами, которые не претерпели ни малейших изменений, а взгляд был как всегда игривым и напористым. И конечно же, она улыбалась. Макса и раздражала, и восхищала её манера вести себя с незнакомыми как с родными.

– Ну, да.

Это всё, что он смог вымолвить. Точнее, как вымолвить, скорее, сухо произнести, не отобразив ни тоном, ни выражением лица ни одной эмоции. Положив рюкзак на багажную полку, он занял своё место, зачем-то сразу же пристегнулся и вставил в уши наушники.