Рина Филатова - Пари

– Не переживай так из-за него, Инна, не стоит он этого!

– Как меня это все уже достало! Одни придурки попадаются! Куда все нормальные парни-то подевались? Вымерли что ли?

– Встретишь еще своего принца, и все у тебя будет хорошо!

– Ох, не верится мне в это, подруга.

– Ты только не обижайся на меня за то, что сейчас скажу… – начала Вика и замялась, боясь задеть чувства Инны.

– Ну, что? Говори!

– Слишком быстро ты с ними спать начинаешь, после этого они моментально исчезают. Нужно сначала познакомиться, узнать друг друга, начать встречаться. Должны появиться чувства друг к другу, любовь, без нее нельзя. А голый секс не может принести морального удовлетворения, он только наносит новые душевные раны.

– Тебе откуда знать, ты же не пробовала?

– Я и наркотики не пробовала, но знаю, что это зло!

– А может, я увидела парня, и сразу влюбилась?

– Все равно нужно время. Это лишь образ, что предстал перед тобой, и привлек внимание, но нужно еще и душу его почувствовать, сродниться с нею.

– Ты рассуждаешь, как в прошлом веке, даже в позапрошлом, сейчас все иначе.

– Потому-то и куча разводов, абортов и несчастных семей.

Дальше девушки говорить не могли, потому что зашли в метро. Шум и всеобщая суета не давали такой возможности. Каждый раз, когда Вика попадала в метро, то у нее было такое ощущение, что она находится на железнодорожном вокзале и ей предстоит долгий путь в неизвестность. Куда она могла бы поехать? Девушка не представляла себе жизни вне Санкт-Петербурга, с его удивительной атмосферой, такой родной и близкой, богатой историей и культурой, с выразительной полифонией архитектуры. Все здесь было дорого сердцу, даже метро.

В переходе стоял мужчина и играл на гитаре. Вика открыла сумочку и бросила купюру в чехол из-под музыкального инструмента.

– Зачем ты дала деньги этому попрошайке? Все равно ведь пропьет!

– Может, и нет, выглядит прилично. Даже если и так, мне песня его понравилась, красивая. Мое дело протянуть человеку руку помощи, раз он здесь, значит, просит ее, а уж как он распорядится деньгами, это уже останется на его совести. Страшно быть равнодушным человеком, надо хоть иногда проявлять милосердие к людям, сделать то, что в твоих силах.

– А если он не для себя просит? Может, у него своя «крыша», приедут и заберут всю его выручку, а ему самому шиш. И пойдут эти деньги неизвестно куда, на ту же наркоту.

– Не знаю, Инна, если так глубоко копать, то тогда получается, что вообще хорошие поступки бессмысленны, во всем можно найти подвох. Говорят, что альтруистичных добрых дел не существует. Что тогда остается? Творить зло? Во что же в таком случае превратится весь мир? В царство хаоса, насилия, преступлений. Это же полный мрак!

– Оглянись вокруг! Это уже давно так!

– Пока есть светлые люди, которые верят в добро, стараются жить по совести, тьма не наступит.

Девушки зашли в поезд, и снова послышался привычный гул с завыванием. У Инны от монотонного дребезжания начали слипаться глаза, так как спала она плохо. Сначала душили слезы и мысли о никчемной жизни, потом часто ворочалась: не давали покоя следы от ударов. Ее голова упала на Викино плечо, та мысленно посочувствовала натерпевшейся подруге и не стала будить Инну, пока они не оказались на месте.

– Приехали! Пойдем! – деликатно позвала Вика.

Инна тут же очнулась, слегка вздрогнула и огляделась по сторонам, соображая, где находится и что происходит. Она потерла веки и нехотя поднялась. В первую секунду дневной свет после подземелья был непривычно ярок, но вскоре все приморгалось. Времени до начала занятий было еще предостаточно, и девушки не спеша пошли к университету.

– А когда, по-твоему, приличия позволяют заняться сексом с парнем, на десятом свидании или еще позже? – решила Инна вернуться к наболевшей теме.

– У всех отношения развиваются по-разному, кому-то, вообще, нужны годы, чтобы распознать любовь, почувствовать родную душу, а некоторые чуть ли ни через месяц в ЗАГС бегут заявление подавать.

– Погоди, ты считаешь, что постель может быть только после свадьбы? – вытаращила подруга глаза.

– Это было бы правильно.

– Ты прикалываешься или серьезно?

– Вполне. Что тебя удивляет?

– Это же олдскул*! – усмехнулась Инна. – Кто захочет брать кота в мешке? Ну, встретятся мужчина и женщина, будут за ручку держаться, свадьбы ждать, поженятся, а потом вдруг поймут, что не подходят друг другу. Что тогда, разводиться?

– Не понимаю я этого! Если возникли настоящие чувства, то принимаешь человека таким, каков он есть! Что я могу сделать там такого ужасного, что любимый человек захочет от меня отказаться? Прикосновение близкого и родного человека не может оттолкнуть. Гораздо сложнее полюбить душой, чем телом!

– Ты, наверное, одна-единственная во всем мире так рассуждаешь, ну, разве что еще какие-нибудь древние бабули могут думать так же.

– Должна же быть какая-то последовательность в отношениях. Если все начинается с постели, то продолжение явно не наступит. Сначала закладывают фундамент, как при строительстве дома. Происходит знакомство, даже если в тот же миг возникнет ощущение, что это твой человек, это вполне возможно, может быть, так даже чаще всего и бывает, но нельзя сразу же допускать близость. Это все разрушит, фундамент размоет, останется одна грязь, болотная топь.

Инна смотрела на Вику и слушала с раскрытым от изумления ртом. Она знала, что подруга никогда ни с кем не встречалась, но никак не подозревала о ее взглядах на жизнь. Все это казалось ей слишком идеальным и недостижимым, в современном мире вряд ли найдется хоть один человек, рассуждающий подобным образом. Ей и раньше казалось, что Вика не похожа на других девчонок, но теперь Инна поняла, что она, вообще, будто не от мира сего, словно прилетела с другой планеты, где все еще чтут законы нравственности и девушки соблюдают свою целомудренность.

– Глупо, если не сказать более, ставить окна, а потом возводить стены, – между тем продолжала рассуждать Вика. – Все должно идти своим чередом. А последний шаг – это крыша над головой, когда уже окна души у обоих открыты настежь друг другу, а надежные стены защищают со всех сторон. То есть двое узнали друг о друге все, что было необходимо, чтобы сродниться. Тогда они женятся, их общий дом готов. Потом уже идет внутренняя отделка – это быт. Свое жилище можно и нужно украшать всю жизнь.

– Все это, конечно, правильно и красиво, только где ты найдешь парня, который будет рассуждать так же, как и ты? У них у всех гормоны в штанах играют. Говорю тебе, так только старики рассуждают. Не пойдешь ведь ты замуж за пенсионера! Да и не могут они уже ничего по этой части, – Инна хихикнула. – Хотя из некоторых уже песок сыплется, а они все туда же, молоденьких им подавай, запасаются виагрой и вперед.