Вероника Якжина - Узы

– Привет, детка, мы тебя уже заждались.

– Привет, милый, – чмокаем друг друга в щечки. – Ребята, сегодня у нас не получится с вами погулять. – Присаживаюсь на корточки и начинаю гладить собаку и чесать ей за ушами, она это любит. – Бо приперся и погулял с Севеном. Прости, Булочка, сегодня никак. Извини, Патрик. Я бы раньше предупредила, если бы знала.

– Всё в порядке, не переживай, мы тогда сами по-быстрому сходим. Он просто ревнует ко мне, да?

Я хитро сверкаю на соседа глазами и киваю, на что он запрокидывает голову назад и хохочет. Звук, который можно слушать вечно.

– Он забавный. Хотя, если разобраться, это тебе стоило бы ревновать.

Мы смеемся, но он видит моё раздражение.

– Злишься на него. – Киваю. – Я тебе уже говорил. Послала бы ты его. Не издевайся над парнем. Нет ничего плохого в том, что он не нужен тебе. Плохо то, что ты продолжаешь удерживать его по какой-то своей причине.

Он прав, и я это знаю.

– Патрик, как я могу его послать? У него чувства ко мне. Он проявляет заботу и терпение.

– Но это не значит, что ты теперь обязана до конца своих дней выносить то, что тебе не по душе. Отпусти его, Сэл. Пусть найдёт кого-то, кому нужны будут его ухаживания, и кто оценит их по достоинству.

Вздохнув, отпускаю встрепанную собаку. Улыбаюсь ей и перевожу уставший взгляд на друга, потирая лоб.

– Ты прав. Я должна разобраться с этим. Но сначала я должна настроиться. – Пауза. – Я отвратительна, да?

Патрик обнимает меня, и я успокаиваюсь от тепла его тела и от тепла его души.

– Ты не виновата. И он не виноват. Просто это не твоё. Если человек не к душе, то в этом нет чьей-либо вины.

– Спасибо, – шепчу я и целую его в уголок рта. – Я пойду, спокойной ночи.

– Спокойной ночи, детка. Ждем тебя утром. Эй? – Обернувшись, снова встречаю шикарную улыбку. – Все будет хорошо.

И я верю ему. Эх, жаль, что он гей.

Пока поднимаюсь по лестнице, приходит смс. "Жизнь отстой". Грустно улыбаюсь телефону, думая: "и не говори, дружище". Набираю ответ: "Не сегодня. Извини".

Вернувшись домой, нахожу Бо за накрытым столом. Он недоволен и даже не пытается это скрыть. Сейчас опять начнет читать мне нотации.

– Все остывает.

Я хочу в душ, но понимаю, что чертовски голодна. Сажусь и начинаю есть. Какое-то время царит молчание, и я наслаждаюсь им. Наверное, нужно сказать, что все очень вкусно, но я не хочу слов. Тишина меня устраивает. А вот Бо – нет.

– Неужели нужно столько времени, чтобы сказать, что не пойдёшь с ним гулять?

Это поднимает во мне едва унявшееся раздражение.

– Мы поболтали немного

– Вы каждый день болтаете.

"Ты вообще никогда не затыкаешься".

– С тобой я тоже каждый день болтаю.

– Со мной ты общаешься так, словно это обязанность.

Я начинаю злиться, потому что он прав. Медленно кладу вилку, чтобы не запустить в него.

– Я устала и не намерена это выслушивать.

– Я думаю, тебе нужно сменить график.

– С какой стати?

– Ты поздно приезжаешь домой. У тебя совсем нет времени на меня. Так мы могли бы чем-нибудь заниматься вместе. Перейди в другую смену.

– И не подумаю. Этот график для меня удобен. С чего ты взял, что имеешь право принимать за меня такие решения?

– Но… – начинает он, но я резко встаю и выхожу из-за стола

– Спасибо за ужин.

– Ты почти не ела.

– Я сыта.

И речь не только о еде.

– Я в душ и спать. Ты остаешься? – спрашиваю насколько могу мягко, но надеюсь, что он откажется, обидевшись на меня.

Понимаю, что мои надежды пусты, когда он широко улыбается:

– Конечно, солнышко.

Меня подкидывает, как от удара током. Потеряв всякий контроль над собой, срываюсь от злости и кричу:

– Не называй меня так! Сколько раз я могу повторять?

Щеки Бо вспыхивают от обиды, и это меня тоже бесит. Каждый раз, когда это происходит, я жду, что он расплачется и встанет в угол. Выдыхаю, стараюсь взять себя в руки.

– Я же просила не называть меня так. Неужели я о многом прошу?

– Ты вообще ни о чем не просишь, – его голос дрожит.

– Бо. Тогда не сложно выполнить мою единственную просьбу. Ещё необязательно делать то, о чем я не прошу. Всё очень просто.

– Есть, мэм.

Короткая фраза обжигает меня и отрезвляет. Дело не в нем – дело во мне. Я должна извиниться, но меня разрывает от злости, и я боюсь открыть рот, потому что снова наору на него и наговорю обидных слов.

Молча ухожу в душ и долго стою под горячим потоком. Слезы бегут по щекам и кажутся холодными на фоне кипятка, в парах которого я стараюсь обуздать свои эмоции. Когда-нибудь это пройдёт. Когда-нибудь мне обязательно станет легче.

Зайдя в спальню в длинной футболке, обнаруживаю, что Бо уже лежит в моей кровати. Я спокойна, даже равнодушна. Злость прошла, я опустошена. Просто хочется спать. Возле кровати лежит Севен, он поднимает свою очаровательную морду и смотрит на меня красивейшими, почти человеческими глазами. Сажусь на пол рядом с ним и утыкаюсь носом в собачий затылок. Севен всегда чувствует моё настроение и реагирует соответственно. Сейчас спокойно сидит и ждёт, когда меня немного отпустит. Через какое-то время я поднимаю лицо, и он слизывает мои вновь выступившие слезы.

– Мой милый. Севен, ты лучший пес на свете. Ты ведь знаешь это?

Верный друг машет хвостом и ложится на свою подстилку. Перебираюсь на кровать и сразу оказываюсь заключена в объятия Бо. Вопреки всему, что я думаю обо всем этом, в окружении его тепла я успокаиваюсь. Снова чувствую себя живой. Может, поэтому я не могу отпустить его – потому что он напоминает мне, что я должна жить, что я нужна кому-то, что я не просто человеческая оболочка или робокоп. Судорожно вздыхаю, подумав о том, что занимаюсь самообманом. Дело не в Бо. На его месте с тем же успехом мог бы быть абсолютно любой человек. Я просто боюсь оставаться наедине с собой и своими мыслями.

Его руки скользят по моему телу и забираются под футболку. Мы начинаем целоваться, так нежно, словно он боится меня спугнуть. Чувствую себя Медузой Горгоной и испытываю стыд за свое поведение. Занимаясь любовью, он упивается мной, наслаждается, а я возвращаю свою надежду на лучшее. Может, даже веру в будущее. Вместе с оргазмом в мою голову врезается горькая правда – в моем будущем нет места для Бо. Засыпаю с мыслью, что завтра покончу с этим. Я не должна так с ним поступать.

***

На следующее утро мы с Патриком прогуливаемся и наблюдаем, как играют наши собаки. Я молчалива, поэтому он сам заводит разговор.

– Как прошел вечер?

– Даже не спрашивай. Я наорала на него, он обиделся, но остался у меня ночевать. Я хотела поговорить с ним сегодня утром, но, когда проснулась, он уже уехал на работу. И оставил мне завтрак. Представляешь?

– Наорала? За что?

– Он назвал меня солнышком, – раздраженно вздыхаю, – Я сто раз просила этого не делать.