Люси Монтгомери - Энн в Инглсайде

Когда собравшиеся разошлись, Энн с детьми обыскали Инглсайд сверху донизу, но копилки нигде не было. Джим, которого сильно отругали за то, что он ворвался на собрание, не помнил себя от горя и никак не мог вспомнить, где и когда он видел свинку в последний раз. Когда позвонили Маку Ризу, он сказал, что он в последний раз видел свинку на комоде в комнате Джима.

— Сью, ты не думаешь, что это Мак?..

— Нет, миссис доктор, голубушка. Я уверена, что он ее не брал. У Ризов есть свои недостатки… они очень уж любят деньги… но только деньги, полученные честным путем. И куда подевалась эта окаянная свинья?

— Может, ее крысы съели? — предположила Ди. Джим пренебрежительно отмел это предположение, но в глубине души забеспокоился. Конечно, крысы не могут съесть бронзовую свинку с пятьюдесятью центами внутри! Или могут?

— Нет, милый, не могут, — заверила его Энн.

На следующий день, когда Джим пошел в школу, копилка все еще не нашлась. Известие о пропаже достигло школы раньше, чем туда пришел Джим. Ему много чего наговорили одноклассники, и во всем этом было мало утешительного. Но на перемене к нему со льстивым видом подошла Сисси Флэгг. Ей нравился Джим, а она не нравилась Джиму, несмотря на свои белокурые волосы и огромные карие глаза — а может быть, именно по этой причине.

Даже в восемь лет возникают проблемы в отношениях с противоположным полом.

— А я знаю, кто взял твою свинку, — шепнула Сисси.

— Кто?

— Вот если выберешь меня в игре в хлопалки, тогда скажу.

Это была горькая пилюля, но Джим мужественно ее проглотил, готовый на все, лишь бы найти свинку. Мучительно краснея, он сидел рядом с Сисси во время игры, а когда прозвенел звонок на урок, потребовал свою награду.

— Алиса Палмер сказала, что Вилли Друк сказал ей, что Боб Рассел сказал ему, что Фред Эллиотт знает, где твоя свинка. Иди и спроси Фреда.

— Это жульничество! — вскричал Джим, с негодованием глядя на Сисси. — Надувала!

Сисси надменно засмеялась. Ругайся-ругайся! А рядом со мной все-таки сидел.

Джим пошел к Фреду Эллиотту, который поначалу сказал, что знать не знает, где его свинка, и его это не касается. Джима охватило отчаяние. Фред Эллиотт был на три года старше его и обожал дразнить младших. И вдруг Джима осенило. Он ткнул пальцем в огромного краснорожего Фреда и четко проговорил:

— Ты — транссубстанционалист.

— Нечего обзываться, Блайт!

— Это не ругательство, — ответил Джим. — Это колдовство. Если я еще раз так тебя назову, тебе не поздоровится. Может, у тебя отвалятся пальцы на ногах. Считаю до десяти, и если не скажешь, я тебя заколдую.

Фред не верил этой угрозе. Но вечером он должен был участвовать в состязании на коньках и не хотел рисковать. Кроме того, пальцы на ногах тоже вещь нужная. И он сдался.

— Ну, ладно, ладно. Не повторяй свое колдовство — язык сломаешь. Мак знает, где твоя свинья. Так он, по крайней мере, говорил.

Мака в школе не было, но, выслушав рассказ Джима, Энн позвонила его матери. Через полчаса та прибежала в Инглсайд. Ее лицо пылало, и она бросилась оправдываться.

— Мак не брал свинку, миссис Блайт. Он просто хотел посмотреть, откроется ли она, если ей покрутить хвостик, и когда Джим вышел из комнаты, он повернул ее хвост. Копилка развалилась на две половинки, и он никак не мог их соединить. Тогда он положил обе половинки и деньги в один из ботинков Джима, что стоят в стенном шкафу. Конечно, ему не следовало ее трогать… и отец его как следует вздул… но он ее не украл, миссис Блайт.

— А каким это словом ты припугнул Фреда Эллиотта, Джим? — спросила его Сьюзен, после того как нашли свинку и пересчитали деньги.

— Транссубстанционалист, — гордо сказал Джим. — Уолтер нашел это слово в словаре на прошлой неделе — ты же знаешь, что он любит длинные слова, Сьюзен, — и мы оба выучили, как оно произносится. Чтобы не забыть, мы повторили его друг другу двадцать один раз перед сном.

Джим купил ожерелье и спрятал его в среднем ящике комода в комнате мисс Бейкер, которую он посвятил в свой секрет. Теперь ему казалось, что мамин день рождения никогда не наступит. Мама и не подозревает, что спрятано в комоде Сьюзен… какой подарок она получит на день рождения.

В начале марта Джильберт заболел гриппом, который чуть не перешел в воспаление легких. Несколько дней все в Инглсайде жили в большом страхе.

Энн, как всегда, решала споры, утешала обиженных, наклонялась над залитыми лунным светом кроватками, чтобы поправить одеяла, но она совсем перестала смеяться, и дети это остро переживали.

— А что, если папа умрет? — спросил Уолтер белыми от страха губами.

— Нет, милый, не умрет. Он уже вне опасности.

Энн и сама не раз задумывалась, что станется с маленьким мирком бухты Четырех Ветров, если… если что-нибудь случится с Джильбертом. Все так привыкли полагаться на него. Многие верили, что он чуть ли не мертвых может воскрешать и не делает этого лишь потому, что не хочет препятствовать Божьей воле. А однажды он это все-таки сделал… Дядя Арчибальд Макгрегор со всей серьезностью заверил Сьюзен, что Сэмюэль Хьюлетт был мертвехонек, когда явился доктор Блайт и оживил его. Как бы ни обстояло дело с мертвыми, живые очень обрадовались, увидев похудевшее лицо Джильберта, который опять смотрел на них дружелюбным взглядом и весело говорил: «Да ничего у вас не болит!» И они верили его словам — и у них и в самом деле не переставало болеть. И скольких же мальчиков в ту зиму окрестили Джильбертом — бухта Четырех Ветров буквально кишела юными Джильбертами. Была даже одна крошечная Джильбертина.

Ну вот, папа выздоровел, мама опять смеется и… и наступила ночь перед днем ее рождения.

— Если пораньше ляжешь, Джим, то завтра наступит скорее, — посоветовала Джиму Сьюзен.

Джим попробовал последовать ее совету, но ничего не получилось. Уолтер быстро заснул, а Джим все ворочался в постели. Он боялся проспать: а вдруг все отдадут маме свои подарки раньше него? А он хотел быть первым. Надо было попросить Сьюзен разбудить его пораньше. А теперь она куда-то ушла. Ладно, решил Джим, попрошу, когда вернется. А услышу я, когда она придет? Нет, надо пойти в гостиную и там лечь на диван — тогда я ее не пропущу.

Джим прокрался вниз и улегся на диван. Он слышал ночные звуки дома: вот скрипнула половица… кто-то повернулся в кровати… угли с шумом осыпались в камине… мышь пробежала в шкафу. А это что? Лавина? А, это снег соскользнул с крыши. Что ж это Сьюзен не идет? Если бы рядом был Джип… милый Джиппи. Уж не забыл ли я Джипа? Нет, не забыл. Но уже так не щемит на сердце, когда думаешь о нем. Теперь уже часто думаешь и о других вещах. Спи спокойно, моя дорогая собачка. Может быть, когда-нибудь я все-таки заведу новую собаку. Хорошо бы, если бы она была уже сейчас… или хотя бы Шримп пришел. Но Шримп где-то шляется. Вот эгоист! Только и думает что о своих кошачьих делах!