Маргарита Батицкая - Тени старого дома

– Ее тело здорово, чего не скажешь о ее душе, но разве сэр Лестер не знает об этом?

Сиделка только развела руками:

– Именно, это и говорил ему семейный врач, мистер Томпсон, но сэр Лестер ничего и слышать об этом не хотел.

– Но девочке нужна серьезная помощь, почему он не хочет получить ее от психиатра? В Лондоне есть хорошие врачи.

– Он не станет вас слушать, – сиделка утерла слезы платком.– Когда с девочкой случилось несчастье, я уже работала в этом доме, присматривала за старой миссис Джарндис, а он все твердил, что душа Мари находится в плену тьмы… Да, именно так он и сказал, в плену тьмы.

– Но девочке стало немного лучше?

– Да-да, она начала ходить, даже играла с Эдгаром… Бедная, бедная девочка.

– Я поговорю с ее отцом.

– Но он не станет вас слушать, как не стал слушать доктора Томпсона.

Алан был неприятно поражен тем, что сэр Лестер сам противился выздоровлению дочери. Он все повторял про себя эти слова: «в плену тьмы». Молодой доктор расценивал подобное отношение к болезни девочки каким-то мракобесием, странными предубеждениями и предрассудками. Он осознал, что сэр Лестер, наверняка, не послушает его, но все же не оставлял надежды на то, что ему удастся убедить хозяина дома в том, что Мари нужна совсем иная помощь. Алан решил, что сначала напишет доктору Личфилду. Он рассчитывал на его мудрый совет.

Алан покинул спальню Мари и спустился в гостиную. Он искал сэра Лестера. Но комната была пуста. Алан вспомнил, что сэр Лестер намеревался отправиться в библиотеку после завтрака. Молодой врач пошел туда. Он нашел библиотеку, блуждая по темному, тихому дому. Его шаги были практически бесшумны, лишь иногда пол под его ногами тихонько поскрипывал. Дверь в библиотеку была приоткрыта. Алан постучал. Сэр Лестер был там. Он сидел за массивным рабочим столом и разбирал бумаги и письма. Хозяин дома не сразу услышал стук. Алан увидел его напряженное, сосредоточенное лицо. Сэр Лестер поднял голову и заметил гостя, его лицо моментально изменилось и из мрачного превратилось в приветливое и веселое. Эта резкая перемена поразила Алана. Он отчетливо уяснил, что все в этом доме носят маски и снимают их, лишь оставаясь наедине с собой. Молодому человеку сразу стало не по себе: семья разыгрывала бесконечный спектакль в его присутствии. Но им не удавалось обмануть его предчувствия и ощущения.

– Мой дорогой доктор! Как дела у Мари? – сэр Лестер жестом пригласил Алана присесть.

Тот сел и посмотрел на хозяина дома. Молодой врач старался не говорить ни слова о психическом состоянии девочки, пока не посоветуется с доктором Личфилдом, он тщательно и осторожно подбирал слова:

– Сэр Лестер, я хотел бы поговорить о лечении Мари. Ей нужны прогулки и свежий воздух. А также недолгое общение с братом и сестрой также пошло бы ей на пользу.

Сэр Лестер задумался и отложил бумаги в сторону:

– Если вы считаете, что эти меры помогут Мари выздороветь, то я не могу противиться им, но прошу вас, не давайте детям утомлять бедную девочку и пусть сиделка не отходит от нее ни на шаг.

Алан кивнул в знак согласия.

***

Погода выдалась сухой и теплой. Мари вынесли на прогулку в сад. Сиделка тщательно укутала ее ноги пледом и следила за тем, чтобы ее подопечной было тепло и уютно. Но девочка никак не отреагировала на прогулку. Алан находился рядом с ней. Они обосновались в одной из беседок недалеко от пруда. Из-за ветвей с пожелтевшими листьями поблескивала на солнце зеркальная водная гладь. Кроны деревьев тихо шумели на ветру. Алан с грустью подумал о том, что сад уже начал увядать. Скоро листья пожелтеют и облетят, а деревья почернеют от бесконечных дождей. Солнце не будет появляться здесь многие дни и даже недели, и сад погрузится в печальный сон, подобный смерти.

Алан в который раз пытался понять, что могло так сильно и губительно подействовать на Мари. Что она увидела у пруда? Но ответа не было. Или его тщательно скрывали от нового обитателя дома. Но тогда зачем сэр Лестер настоял на приезде врача в поместье? И почему он так упрям в вопросе лечения его дочери? Тайна так и оставалась тайной.

Вскоре к Алану и Мари присоединились Элизабет и Эдгар. Брат и сестра весело болтали и играли. Наконец, Эдгар успокоился и отправился пускать блинчики по воде. Элизабет присела рядом с Мари и взяла ее руку в свою. Она что-то тихо говорила своей сестре, чтобы приободрить ее. Алан прислушался к ее словам:

– Скоро мы будем гулять по саду, пока не настанут холода. Тогда мы станем сидеть в теплой гостиной и читать, или вышивать. Все, что захочется. А на рождество Салли приготовит самый вкусный пирог…

Эта милая, нежная забота заставила Алана грустно улыбнуться. И он сказал:

– Вы очень любите свою сестру, мисс…

– Зовите меня Элизабет, пожалуйста. Да, я люблю маленькую Мари, – Элизабет горько улыбнулась. – Она ведь поправится?

– Будем надеяться на это, Элизабет. Мари нужна ваша компания и забота.

Алан немного подумал и спросил:

– Вы знаете, что с ней произошло?

Элизабет кинула на него быстрый взгляд и вновь повернулась к Мари, доктор видел ее изящную, красивую шею, он не мог оторвать глаз от этой стройной, хрупкой девушки. Вскоре она ему ответила:

– Я проснулась ночью, услышала, что Леонора кричит и зовет Мари. Я выбежала из своей комнаты. Мари пропала, и ее искали в саду. Отец запретил мне и Эдгару выходить из дома. Вскоре ее внесли в дом. Она вышла в сад прямо в ночной рубашке, которая намокла от дождя. После этого Мари перестала говорить, а несколько месяцев назад и ходить тоже, – Элизабет замолчала. В ее голосе были слышны слезы. Она тихо всхлипнула и приложила к глазам платок.

– Простите меня, Элизабет. Вы огорчены воспоминаниями. Я бы отдал все, чтобы вы снова были веселы и счастливы, – Алан не смог сдержаться и поддался порыву.

Элизабет удивленно посмотрела на молодого человека. Теперь он показался ей еще приятнее и красивее. Сначала девушку оттолкнула молчаливость и серьезность доктора, но сейчас она увидела его доброту и искренность. Неловкое молчание было нарушено Эдгаром, который своим приходом разбудил задремавшую сиделку. Алан корил себя за то, что не смог сдержаться и был бестактным по отношению к Элизабет, но он уже ничего не мог поделать. Она поселилась в его мыслях и больше не покидала их. Алан всей душой хотел помочь ей: вылечить ее сестру, подружиться с ее любимым братом. Все, что угодно, только бы она улыбалась.

На улице стало холодать. Солнце скрылось за темными грозовыми тучами. Пришлось поспешно вернуться в дом. Мари унесли в ее комнату, а Элизабет и Эдгар отправились к ужину. Алан вновь подумал о письме Личфилду, но его пришлось отложить на более позднее время. Он отправился в столовую. Ужин прошел быстро и тихо. В доме стало темно, и слуги зажгли множество свечей. Семейство Джарндисов и Алан перебрались в гостиную, где ярко пылал камин. Сэр Джарндис захотел поиграть в карты. Он позвал Алана и леди Леонору присоединиться к нему. Элизабет села вышивать, а Эдгар читал ей вслух. Гувернантка-француженка, не появлявшаяся целый день, спустилась в гостиную и стала следить за карточной игрой. Так прошло около часа. За окном шел проливной дождь, сильный ветер рвался в окна. Алану казалось, что этот вечер был немного радостнее и светлее предыдущего, но все же он не мог привыкнуть к мрачности этого дома. Вдруг гостиную осветило холодной вспышкой молнии, и раздался сильный раскат грома, потрясший гостиную. Алан резко повернулся к окну и увидел стоящую там старуху, мать сэра Лестера. Это напугало не только его. Элизабет уронила пяльцы, карты полетели из рук леди Леоноры. Вслед за миссис Джарндис шла сиделка.