Нина Князькова - Дом на окраине

За той дверью, где дедушка раньше хранил всякое барахло, я обнаружила ванную комнату. Да, совсем маленькую, в которую поместилась лишь душевая кабина, небольшая угловая раковина и унитаз, но для меня это было чем-то нереальным. Неужели в деревне все это возможно? А как же канализация, и прочее? Так как в туалет я хотела давно, то быстро оглянувшись, воспользовалась комнаткой по назначению. Когда уже мыла руки, услышала, как глухо закрылась входная дверь.

Испуганно выглянула из санузла и с удивлением уставилась на… Вениамина Кулаева, который, улыбаясь, помахал мне рукой.

– Привет, – прошептала тихо и заглянула в комнату.

– Приехала. – Как-то удовлетворенно ответил Венька, который должен был учиться со мной в одном классе, но его отправили в городской интернат.

– Угу. – Согласилась и поманила его на кухню. – Ты к Геннадию пришел? – Поставила чайник на плиту.

Вениамин покачал головой.

– К тебе.

– Ко мне? – Удивилась я. – Ты знал, что я приеду?

Венька снова кивнул и протянул мне небольшую льняную сумку. Я взяла ее и раскрыла. Там лежали пучки различных травок, которые легко было найти рядом с деревней. И я знала, что и для чего предназначалось, а потому была благодарна.

– Спасибо. Они очень пригодятся.

Кулаев кивнул, принимая благодарность. Потом немного помялся и поднял на меня свои огромные синие глаза.

– Гек хороший, но сложный. – Немного путанно сказал он.

Я подняла чайник с плиты.

– Гек – это Геннадий? – Спросила.

Он кивнул.

– Хорошо, что ты приехала. Вовремя. Ему помочь надо.

Я тут же насторожилась.

– Чем помочь?

Кулаев неопределенно передернул плечами.

– Сама поймешь.

Я вздохнула. Зная Веньку, могла сказать, что большего от него не добьюсь. Геннадий Корсаров попал в беду? Как я вообще ему помочь могу? Нет, желание помочь было, только я ничего не поняла.

– Он твой друг? – Спросила, начав разведку.

Венька кивнул, но распространяться не стал. И как тут партизанить? Ладно, на месте разберемся. В комнате закряхтела Дарька, верный признак того, что сейчас будет громкий плач. Я подорвалась и побежала в комнату. Дочь действительно активно сучила руками и ногами, пытаясь выбраться из полуразобранного конверта. Улыбнувшись, взяла ее на руки. Принюхалась. Из памперса пока не пахло, но судя по кряхтению дочери, это поправимо.

Вошедший в комнату Вениамин мягко улыбнулся.

– Можно подержу? – Вдруг попросил он.

Я с сомнением на него посмотрела. Все же молодой парень вряд ли умеет управляться с детьми. Но что-то в его просьбе задело меня. Ни один представитель мужского пола еще не просил у меня Дарьку, чтобы подержать. Даже Корсаров просто забрал ее из моих рук. А Венька попросил.

– Ладно. – Протянула ему дочь.

Вениамин заботливо взял ребенка и правильно расположил на руках. Дарька вопросительно угукнула и тут же с громким звуком наполнила подгузник. Я фыркнула, Венька скривился, но тут же улыбнулся, отдавая дочь обратно.

– Счастливая. – Только и сказал он.

Я еще раз фыркнула, не восприняв его слова всерьез. Он всегда что-то такое говорил. Лет в восемь мне сказал, что у меня муж будет хороший. И где? Нет никого. От плохого ушла, а хорошего и в глаза не видела.

Кулаев еще немного постоял в комнате, затем кивнул, прощаясь, и ушел. Я, убедившись, что в доме никого нет, вымыла дочери попу, переодела в чистое и дала грудь. Дарька, вцепившись в еду двумя руками принялась громко причмокивать, а наевшись, закрыла осоловелые глаза и засопела. Я подержала ее вертикально, чтобы воздух вышел, и положила обратно в конверт. У него есть небольшие борта, так что дочь не должна выпасть.

Я немного посидела рядом с дочерью, и поняла, что если сейчас не займусь чем-нибудь, то попросту усну. Даринке хорошо, она может днем выспаться, а потом всю ночь куролесить.

Заглянула на кухню. Ага. Дров нет. Нужно принести. Вон, специальный лоток под них сделан. Быстро оделась и вышла на улицу. И тут же чуть не забежала обратно. А все потому что, на дорожке у крыльца сидела большая лохматая овчарка и выжидательно на меня смотрела. Геннадий говорил о собаке, но я думала, что она на цепи сидит, а не возле крыльца.

– Эмм, привет. – Я вообще не боюсь собак, но лично эта выглядела уж больно… серьезной. – Ты Пулька? – Спросила и тут же почувствовала себя дурой. Ну, кто с собакой, как с человеком разговаривает? Почувствовала себя еще большей дурой, когда Пулька кивнула. – Ты дашь мне пройти? – Осторожно вытянула руку перед собой, чтобы показать, что у меня ничего нет.

Пулька громко фыркнула и отошла от крыльца на метр. Села и снова на меня уставилась. Ага, мне дают место для маневра. Я нахмурилась, заметив, что собака хромает и поджимает под себя переднюю лапу. Я сошла с крыльца и принялась к ней подкрадываться.

– Ты мне дашь лапу? – Спросила, как можно спокойнее.

Собака оценивающе окинула меня взглядом и, нехотя, дала больную лапу. Я принялась ощупывать конечность, чтобы понять причину хромоты животного. Лапа была целая без переломов, все мышцы работали исправно, надавливание на них ничего не дало. Осталось самое сложное и болезненное. Опасливо покосилась на Пульку и надавила на подушечку лапы пальцем. Собака заскулила и попыталась отнять лапу. Я лапу не отдала, лишь более пристально начала осматривать ее. А вот и уплотнение. Еще раз надавила и снова реакция собаки на боль. В подушечке лапы было воспаление, а затем образовалась внутренняя шишка в виде шипа. Лечить придется долго, так как процесс был сильно запущен. Вздохнула, поднимаясь. В понедельник, когда пойду в больницу вместе с Дарькой, чтобы встать на учет у педиатра, нужно будет зайти в аптеку и купить лекарств для собаки. Интересно, в Тивже появилась ветеринарная аптека? Нужно будет узнать.

Я поднялась на ноги.

– Извини, Пулька, но лечиться мы будем долго. – Сообщила собаке. Она два раза гавкнула и посмотрела на свою лапу. – Да-да, именно ее и будем лечить.

Животинка тяжело вздохнула, окинула меня печальным взглядом и похромала куда-то за дом. Я пошла за ней, так как раньше именно за домом хранились дрова. Дрова лежали на месте, а вот на месте бани стояло какое-то другое сооружение. Я подошла поближе, чтобы рассмотреть. Старое строение, вросшее в землю, было полностью перестроено. Господи, а я с Корсарова еще деньги брала. Я чуть в снег не села. Это ж сколько я ему теперь должна? Он и дом перестроил, и баню…. Тут же появилось желание сбежать, куда глаза глядят. Было бы куда, обязательно бы сбежала. Но, я теперь не одна, и ребенка тащить в неизвестное место, не дело. Нужно дождаться его и поговорить. Я могу уже сейчас иногда подрабатывать и отдавать ему деньги. И с собой у меня немного есть. Оставлю минимум для Дарьки, а остальное отдам.