Ирина Туманова - В омуте страсти

– Пусти!!! Я ни куда не пойду, лучше убей здесь! – закричала она.

Толпа оживилась. Страсти накалялись. Теперь уже глазели все, не стесняясь, откровенно и как-то даже невоспитанно.

– Ну, что вы смотрите?! Ну, помогите же! – просила Алиса. – Он же убьет меня!!!

Но отдыхающие на то и отдыхающие, чтобы приятно отдыхать, а не решать чужие проблемы и связываться с местными ребятами. Тем более из-за какой-то незнакомой девки, которая скорей всего сама и виновата.

Алиса вцепилась в фонарный столб, стоящий возле дверей бара, а озверевший Арчил молча тыкал кулаком ей в бок. Зрители, затаив дыхание, наблюдали за развязкой.

Арчил уже разжал ее пальцы, еще минута и он затащит ее в клуб, а там…

– Помогите!!! – крикнула Алиса не своим голосом, а тем особенным голосом, которым кричит человек, когда ему действительно очень нужна помощь.

Алиса не заметила откуда появилась фигура в белой футболке. Ей показалось – произошло что-то странное, случилась какая-то заминка. И вдруг Арчил мотнул головой, потом еще раз. «Его бьют», – дошло до Алисы. И вот злобный мужчина уже отпустил ее и сцепился с рослым парнем в белой футболке. За эту футболку Алиса держалась все время, пока продолжался мордобой. Иногда она мешала своему защитнику наносить удары, сковывая его движения, боясь даже на секунду расстаться со своим единственным спасителем.

Вокруг стояли кучками угрюмые мужчины, стояли кучно, заинтересовано, но в драку не влезали.

Больше всего Алиса боялась, что жилистый окажется сильней или за него впрягутся хмурые дружки. «Тогда он меня… тогда он меня…» – опять холодело у нее в груди.

Мужчина в белой футболке припер избитого Арчила спиной к стене:

– Я же тебе говорил, что бы бросал свои дела! Тебе неймется?! – и, повернувшись к Алисе, предложил. – Иди, врежь ему по морде.

– Нет, нет! – зашептала Алиса, стараясь не смотреть в перекошенное от ненависти лицо Арчила.

Ей не хотелось его бить, ей не хотелось касаться морды поверженного, но опасного врага. Она просила умоляюще:

– Пойдем отсюда, пожалуйста, скорее.

Отцепив затекшие пальцы от белой футболки, она сразу же схватила его за руку, боясь даже на мгновенье лишиться связи со своим спасителем. Герой и спасенная красиво уходили с поля боя: он вел ее как ребенка, за руку. Она держалась крепко, и глаза ее блестели от благодарных слез. Он – высокий, смелый, сильный, настоящий герой. Она – маленькая испуганная девушка в белом платье. Зрелище удалось. Некоторые зрители даже пропустили свой автобус, и всем без исключения хотелось крикнуть: «Браво! Бис!»

Алька уходила всё дальше от страшного бара, крепко держась за Влада вспотевшей ладошкой. И за каждым кустом ей мерещился злобный Арчил. Шаги за спиной пугали ее до такой степени, что она вскрикивала и прижималась к крепкому благородному телу. Вот он ее настоящий, долгожданный герой! Кто бы мог подумать, что он появится так внезапно?!

– Тебе нельзя сейчас домой. Он может выследить, – после долгого молчания сказал Влад.

– Да, – послушно ответила Алиса, она полностью доверилась своему Герою.

Тогда они свернули к пустынному пляжу. В темноте с трудом угадывались смутные очертания «фанерных» домиков, которые тоже служили временным пристанищем неприхотливых дикарей. Безлюдный пляж и эти хрупкие строения были не самым безопасным местом в курортном поселке. Что-то тревожное шевельнулось в усталом мозгу, но Алиса сразу же прогнала сомнения: «Да он же герой! Как в кино… Я и не думала, что такие еще есть!.. Ему лучше знать, где мне безопасней».

Когда они оказались внутри «фанерного» строения внезапная перемена Героя поразила Алису. Он что-то бормотал про благодарность, он рисковал, он спас, он даже получил синяк… А ее обязательно скинули бы в море после группового изнасилования. Такое уже было и не раз… И вновь про благодарность.

– Ну, что тебе стоит? – неискренне удивлялся Влад. И уже совсем паскудненько добавил. – Ты просто лежи, а я сам все сделаю.

Нервы не выдержали напряжения, сработала система защиты, которая не дала сойти с ума от пережитого страха, от неудачной попытки бежать, от предательства лучшей подруги, от еще более мерзкого предательства Спасателя, от мысли, что зря столько времени боролась за свою жизнь, здоровье, честь. Где-то в правом полушарии замигала красная лампочка: «Перегрев. Аварийное отключение». И послушная приказу нервная система перестала реагировать на раздражения.

Алиса лежала под Владом бесчувственным поленом, не передергиваясь от его торопливых и похотливых поцелуев, не чувствуя отвращения от вынужденного совокупления. «Удовлетворился уже», – сонно отметила Алиса, когда Влад задергался в конвульсиях.

Сколько времени продолжался «акт любви», и как они вышли из домика – Алиса не помнила, защитная реакция, провал в памяти, анестезия чувств. По дороге к дому «спасенная» больше не хваталась за руку своего «Героя»… По загорелым ногам противно стекала сперма Предателя.

– Сдохнуть бы сейчас, – сдавленно прошептала Алиса.

Защитник и Герой ее не слышал.

Не успела Алиса прийти в себя после поездки к морю и втереться в сплоченный коллектив терапевтического отделения, как на нее лавиной обрушилась беда. Она беременна! От кого – сомнений не вызвало. Был только один контакт. «Чертово семя во мне прорастет! Ну, уж нет! Выдеру с корнем!» – бесновалась Алиса, крича от злости. И забыв о том, как важно произвести первое впечатление на окружающих, ушла с головой в свою проблему, лишь мельком здороваясь с коллегами и создавая ложное впечатление важности и некоммуникабельности. За это ее сразу не полюбили, за это ее называли «фифа».

А «фифа» вся в мыльной пене бегала по врачам-коллегам, требуя, умоляя дать направление на аборт. А ее уговаривали, убеждали, стыдили и просто тянули время, надеясь, что одумается или пропустит срок.

Время шло, начались недомогания, тошнота, скачки настроения и прочие прелести беременности, омраченные диким нежеланием рожать от героя-насильника. Алису бесило присутствие в ее организме частицы того подонка, одетого в чистую белую футболку, на которой сухие слезы Алисы. Она никогда не сможет полюбить его ребенка. Их общего ребенка!!! «Ужас! Помогите! Уберите из меня ЭТО!» – стонала Алиса. Ее выворачивало наизнанку от одних только слов – «их общий ребенок». Даже сейчас, не видя сходства, она люто ненавидит дитя насилия. А когда оно, дитя насилия подрастет и станет похожим на папку?! Алиса сходила с ума от мысли, что этого ребенка надо любить, растить и терпеть всю жизнь. Ей было до одури противно, и никаких материнских чувств.

Она все-таки успела получить направление до того крайнего срока, когда уже никакие уговоры не заставят врача убить зародыш. К этому времени начался жуткий токсикоз. Он тоже успел. Беременную мутило от запахов, от еды, от жизни вообще. Но когда Алиса легла на больничную койку, ожидая своей очереди, тошнота прошла разом, как будто ее и не было. «Почему?! Неужели ОН все понял?!» От такой шокирующей догадки горло перехватил спазм. Алиса уткнулась в подушку, чтобы не зареветь, чтобы не слышно было ее жарких, отчаянных: «Прости, малыш! Прости, малыш!» Как молитву шептала она эти два слова, а сердце рвалось на куски. Но нельзя давать волю минутной слабости, потом это пройдет, схлынет… а направления уже никто не даст. Нельзя раскисать, нельзя, нельзя… «Прости, малыш», – умоляет Алиса. И ей слышится детский шепот: «Не надо, мама…» Алиса глухо вскрикнула, забила рот подушкой, задавила стон… Ее вызвали. Почти бегом, чтобы не передумать. Быстро на операционный стол. Скорей наркоз. Всё. Перед глазами темнота и только желтые звездочки. Но вот и они погасли. «Не надо, ма…» – как сквозь вату. «Прости, малыш…» – как сквозь звездный туман…