Людмила Волынская - Давай оставим все как есть

– Что в имени тебе моем,… – задумчиво произнес он.

Расслабившись, он прислонился к спинке дивана. Как хорошо… Давно так хорошо не было.

– Сними плащ, – светло улыбнувшись, она поднялась с дивана.

– Погоди! Ты куда?! – схватил он ее за руку.

– Так, чай ведь… сам просил, – ответила она с недоумением.

Резко поднявшись, Алекс сорвал с себя плащ.

– Оля… Оленька… Так можно? – прошептал он ей на ухо.

– Не надо, – отстранившись, она потупила взор. – Ты не будешь звать меня никак. Случайная встреча. Так бывает. Ты… женат?

– Да, – ответил он, плюхнувшись на диван. – Но детей нет. Наверное, уже и не будет.

– Тебе, пожалуй, пора, – переведя взгляд на окно, неуверенно сказала она.

– А чай?.. – в надежде хоть за что-то зацепиться, попытался он пошутить.

– Так ведь без сахара, – искренне ответила она.

Неужели не понимает? Какой чай? При чем здесь чай? Да шут с ним, с чаем.

– Я останусь у тебя. Можно? – глядя на нее в упор, спросил он.

– Не понимаю я тебя, – пожала она плечами. – Ты что, с женой поссорился?

– Сам с собой я поссорился, – вздохнув, ответил он.

– Бывает, – кивнула она и перевела на него вопросительный взгляд, – другого места не нашлось?

– Не то чтобы совсем. Хорошо мне с тобой, – искренне ответил он. – Просто, уютно. Так ведь тоже бывает.

– А подошел почему? – простодушно спросила она.

– Глаза твои хотел увидеть. Они ведь серые. Я так и подумал.

– Странно…

– Мне самому странно. Накатило, – ухмыльнувшись, Алекс потер ладонью затылок. – Черт… попробуй, объясни такое. А ты вроде как тоже со своим поссорилась?

Переведя задумчивый взгляд на окно, она безрадостно ответила:

– Не с кем стало ссориться. Неплохо жили, пока деньги были. Муж инженером работал, я в школе преподавала. А потом… все как у всех. Завод закрыли, мне платить перестали. Он в ларек пошел торговать, выпивать стал. Когда жизнь опускает, разве только Мюнхгаузен способен вытащить себя за волосы. У нас не получилось. Ушла с сыном к маме, решила попытать здесь удачу. Работа есть, чтобы сводить концы с концами. А надо же своим помогать.

– Устроим,… – задумчиво произнес он.

– Зачем я тебе? – взглянула она на него с недоумением.

– Я бы и сам хотел знать, – неопределенно ответил он.

– Как накатило, так и откатит.

Обхватив руками ее колени, Алекс уткнулся в них лицом.

– Я останусь… а?

– Как хочешь, – глядя на него сверху вниз, провела она ладонью по его спине, – только у меня есть нечего.

– Ты голодна? – вскинул он к ней глаза.

– Нет, – слабо улыбнулась она ему в ответ.

– Ну и я – нет. А то ведь можно пойти поужинать, – с этими словами Алекс посадил ее на колени.

– Красивый ты, – она коснулась пальцами шапки его густых волос.

Он не удивился. Не она одна так считала. Сам себе он казался огрубелым, что внутри, что снаружи. Заматеревший холеный мужик. В молодости таким вообще не заморачивался. После армии хотелось просто ходить. Хромой кавалер… Будь ты хоть семи пядей во лбу или красавец писаный, кто на такого посмотрит? Он показал ей свою широкую ладонь, ладонь рабочего человека.

– Это тоже нравится? – стрельнув в нее ироничным взглядом, спросил он.

Плавно проводя пальцами по его ладони, внимательно рассматривая ее, словно, не слыша его слов, она улыбнулась:

– Комплименты любишь? – вернула она ему ироничный взгляд. – Красивая мужская рука. Ни убавить, ни прибавить.

– Почему не прибавить? Многим больше нравятся холеные руки.

– Это можно развивать бесконечно. Многим нравится и рафинированная жизнь, пока сами не выпадут в осадок.

– Хм, – неопределенно поведя бровями, ответил он, – а нам с тобой скучно не будет.

– То есть?.. – насторожено спросила она. – Ты к чему это?

– Мне бы тоже хотелось знать, к чему эта встреча. Сыну деньги посылать будешь. Дам. А муж… пусть пьет. Пока на даче у меня поживешь. Потом что-нибудь придумаем. Ужинать пойдем?

– Не надо, – вставая, решительно ответила она. – Иди домой. Поздно, жена волнуется.

– Но ты ведь этого не хочешь, – он снова привлек ее к себе. – Не хочешь, я же вижу.

– Просто у тебя все получается, – безрадостно заметила она, пожав плечами.

– А счастье вообще вещь простая, как беременность – либо есть, либо нет, – пытливо глядя на нее снизу вверх, добродушно улыбнулся он. – Кстати, как у тебя с этим?

– С чем, со счастьем? – откинув ладонью нависшие волосы, недоуменно спросила она.

Действительно как ребенок.

– Нет, со вторым.

– Может, пронесет, – ответила она, помрачнев.

– Вот бы не пронесло, – совершенно серьезно ответил Алекс.

– Что ты говоришь? – испуганно сказала она, словно его желание что-то меняло. – Ты… неудобно мне так, – разомкнув его объятия, она присела рядом с ним.

Какое-то время они молчали, думая каждый о своем. Потом она тихо сказала:

– Вот ведь как бывает. Сегодня мне жить не хотелось, а сейчас… Может, я сплю?

– Спишь, – коснувшись губами ее виска, он прошептал ей на ухо, – и не просыпайся, не то я тебя потеряю. Думаешь, мне хотелось? Менять что-то надо. А что, не знал. Теперь знаю. Затянули петельку на моей шее. Алиса скоро сама меня бросит. Она без чудес не может. А тебе, думаю, сказки ни к чему. Лучше хлеб с водой, чем каравай с бедой. На даче крыша прохудилась. Я починю, и жить можно.

– Вдруг жена приедет?

– Спроси лучше, знает ли она вообще, где эта дача. Там только мама бывает, да и то летом.

– Не хочу я с обмана. На чужом горе счастья не построишь. Подыщу себе что-нибудь.

– Конечно, горе, – прислонившись к спинке дивана, сказал он. – Муж квартиру купил, машину подарил, на шею себе посадил. Кому такое терять охота? А ты со мной безо всего этого смогла бы? С ноля бы начать смогла?

В ответ она покачала головой.

– Таких как я сейчас пруд пруди. Одной в любом случае хуже.

– Видно, не в любом, раз ты от мужа ушла, – заметил он. – От добра добра не ищут.

– Дача ваша далеко? – уклончиво ответила она. – Мне на работу добираться надо будет.

– Как все, пригородной электричкой. У нас дом в поселке. Сперва работу надо найти, – деловым тоном ответил Алекс и вдруг с задоринкой напомнил, – ужинать пойдем?

Она неловко пожала плечами.

– Не в чем мне идти. Все мое на мне, да и то промокло.

– Проблема,… – вытянул он губы в трубочку. – Тогда я смотаюсь. Что купить?

– А что ты любишь? – светло улыбнулась она.

– Я тебя люблю и сейчас тебя съем, – с этими словами он сгреб ее в охапку и угрожающе зарычал.

Коснувшись губами податливо влажных ее губ, он снова ощутил, как душа его воспаряет к небесам. Наваждение какое-то… Обхватив ладонями ее лицо, он серьезно добавил:

– А ехать-то на дачу надо сегодня. Завтра я занят весь день. Такие пироги получаются…