Степ Рэй - Куадро. Часть 1

– Я считал, что вы удивитесь, когда я вам открыл дверь, а вы уже, я вижу, ничему не удивляетесь, – улыбался он.

– Как у вас получается так затуманивать сознание человека, ведь всего этого на самом деле нет, – присел я на диван, удерживая телефон возле уха.

– Чего именно?

– Вы знаете, о чем я. Обо всем этом, якобы сверхъестественном, – окинул я взглядом всю комнату. – Какие вы методы применяете для этого? Как вы мой разум затуманиваете, и есть ли на самом деле то, что я сейчас вижу?

– Это на самом деле несложно, – присел он рядом.– Мозг человека устроен так, что он может переходить из одного измерения в другое. Видеть одно и не видеть другое, слышать не реальные звуки, а совсем другие, не существующие на самом деле, но для этого нужны определенные знания. Научиться понимать, как работает мозг, и что нужно для его переключения, может каждый человек. Но люди сейчас очень ленивы и привязаны к земному, чудеса их пугают. Если им показать чудо, вот, к примеру, как то, что вы видите сейчас, мистер Клаус, то они сойдут с ума. Родные им не поверят, отдадут в психлечебницу и т. п. Люди стали слишком приземленными, им ничего такого не нужно – а нужен им хороший бизнес, дом, семья, простое земное счастье. А ведь так жить скучно, потому что все в этом мире непостоянно. Сгнивает все скопом в последний день, и ничего как бы и не было. А я сейчас занят тем, чтобы найти способ остановить время, и я его нашел. Жить вне времени на самом деле несложно. Здесь я могу быть стариком, юношей или младенцем, кем захочу, тем и буду. Но есть один минус – я не могу находиться в вашем временном отрезке во плоти. Но я могу делать все, что хочу в вашем времени при помощи других людей, и моя основная цель – полная власть над временем. Власти хотят все люди. О ней пишут книги, снимают фильмы, мультфильмы, это как наркотик для людей, и неважно, сколько они за это платят. Главное, что она у них есть. Тот, кто ее попробовал, уже не сможет без нее. Так и я живу. А почему бы и нет. И тебе ее дам, потому что ты достоин этого. Помоги мне, и я верну тебе все, и дам тебе власть, которой ты даже не видел, дам тебе любовь, которой ничто не помешает, даже смерть, потому что она для тебя уже не будет иметь никакого значения. Потому что моя цель – полная остановка времени. И только так я смогу быть рядом с вами, потому что я достоин управлять всем этим миром. У меня есть для этого достаточно знаний. Пока я сижу здесь, работа идет медленно, но когда я буду с вами, то смогу помочь всем научиться управлять своим разумом, и тогда мы сможем создать армию, которой будет под силу взять под свою власть все видимое и невидимое.

Я не мог слушать его без улыбки. Это было реально сложно, так как невозможно было принимать его слова всерьез, зная, что он тот еще хитрец.

– А вы, мистер Гачрок, умеете рассказать, – повернулся я к нему.– Вы писателем не хотите стать? Я не прочь почитать ваши истории. Попробуйте. Вы настоящий прямо спаситель мира, я смотрю. Время никто не может остановить. Бог наложил как проклятье на этот мир временные рамки, и теперь ничего не изменить. На то у Него была наверняка своя причина. А вы, мистер Гачрок, хитрец, потому что мне говорите одно, а другим другое, чтобы все мы работали на вас. И я знаю, что вам нужно: вам нужен смех, удовольствие, забавы, потому что вы радуетесь тому, что приносит людям горести и печали. Обещаете и даете, но взамен забираете что—то важное: одному дали деньги, но забрали радость, другому – власть, но забрали жизнь. Вы умеете убеждать, я знаю, потому что на своей шкуре это испытал. А разгадать ребус времени я вам не дам, потому что там, где мы, вам не место. Вы хитрец, я об этом помню и вам не верю. И ваших людей я найду, всех найду, и вы останетесь один в своем временном отрезке и будете жить вечно без дела, без забав, без наживы. И это будет вам наказанием.

– Смелый парень, – вставая, подошел Гачрок к зеркалу.

– Сейчас у меня нет страха за свою жизнь, поэтому говорю вам все, что думаю, – поднялся я с дивана, решительно глядя ему в глаза.

Швырнув телефон в зеркало, в которое смотрел Гачрок, я мгновенно исчез. Недолго продолжал лететь телефон по своей траектории, он вдруг остановился у самого зеркала. Не спеша, Гачрок подошел к телефону, который завис, находясь в режиме полета, взял его, положил в карман и прошептал:

– Не люблю разбитые зеркала…

Открыв глаза, я понял, что лежу на полу этого грязного лифта. Сложно было подняться, так как я ощущал сильную боль практически во всем теле. Преодолев её, я подошел к панели с кнопками и нажал кнопку «аварийное открытие двери», но лифт никак не отреагировал. Понажимав все кнопки, я понял, что мне придётся собственноручно открывать дверь или кричать во все горло, чтобы мне смогли помочь. Предприняв жалкие попытки открыть дверь, я услышал какой—то треск в верхней части лифта. Через некоторое время этот звук повторился, и как только я его услышал, лифт начал стремительное движение вниз. Я почувствовал, что нахожусь в свободном падении. Понимая свое безвыходное положение, я подумал, будь что будет. Лифт резко остановился на первом этаже, что бросило меня на пол, и тут же открылась дверь. Лежа на спине и смотря на тусклый свет, я ощутил свою беспомощность. Надо мной поиздевались и выбросили, а в конце, судя по всему, так как я не оказался где—то в подвале, решили все—таки помиловать. Чувствуя себя жалким созданием, я поднялся, и, хромая, вышел из лифта.

– Что—то Ромы долго нет, – заговорила Тамара Борисовна, глядя на дочь.– Странно все это.

– А я, мам, – рассматривала Марина вилку, – ничему уже не удивляюсь.– У него такое часто бывает, не обращай внимания.

– Доченька, я тебя люблю, знай это, очень сильно, поэтому пойми меня правильно, – пододвинулась она со стулом ближе к дочери.– Ты прекрасно знаешь, что мы с твоим отцом приютили тебя, подарили тебе семью. Петя о тебе заботился до конца своих дней. Для меня ты также очень дорога, несмотря на то, что ты неродная мне дочь, и пока я жива, я тоже буду заботиться о тебе. Но ты всем обязана тому, кто спас тебя. Я знаю, что между вами есть отношения.

– Не напоминай мне об этом, мам, – отвернулась она в сторону, закрывая глаза, в которых появились слезы.

– Ты должна помнить, что ты живешь только благодаря ему. Твое сердце очень слабо, и, если он заметит, что ты привязалась к нему, тебя не станет. А ты ведь сама говорила, что лучше быть живым псом, чем мертвым львом. Поэтому прошу тебя, не становись на его пути. Выполняй все, что он говорит, и живи.

– Мне невыносимо с ним спать, – повернулась она к своей матери, – и вообще рядом находиться. Я готова лучше умереть, чем терпеть его лицо, которое при каждой нашей встрече меняется. Он ведь каждую нашу встречу в разных телах, и я чувствую себя проституткой, которая спит каждый день с другим. Если об этом узнает Рома – это повергнет его в шок. И не потому, что он меня любит, а потому, что он другого мнения обо мне, как о честной и порядочной девушке, которая его любит и верна ему. Носить это в себе невыносимо, – горько заплакала она.