Евгений Кулагин - Сквозь время в вечность

– Постарайтесь подумать о чем-нибудь хорошем.

Совет доктора, который видит не в первый раз эти мучения. Как можно подумать о чем-нибудь другом? Как отвлечься от медленно распространяющейся боли по каждой клетке организма? Стараюсь выловить из памяти хоть какие-то воспоминания, попробовать отстраниться и очутиться в каком-нибудь ясном и добром дне своей жизни. Ничего не приходит. Перед глазами так же стоит чувственная карта моего исполосованного черными потоками яда тела. И жгучая пронизывающая боль. Дьявольская пытка.

Сколько прошло времени? Первая химиотерапия не самая длинная. По астрономическому времени. Только вот в сознании она протекает будто бы вечность. Я не могла встать. Меня не могли долго держать в больнице. Миша помог мне выйти из палаты. Он всегда был моей опорой. Медленно передвигаясь по бесконечным коридорам, мы шли к выходу. Я хотела вдохнуть воздух, чистый от химических запахов больницы. Смешно, а ведь он действительно отличался по ощущению от того, который окружал нас несколько часов назад. Видимо, так всегда, после перенесенных мучений, мозг перестраивается таким образом, чтобы в минимальное время вернуть человека к нормальной жизни, вытащив душу из окружившей болевой ямы, возвратить силы в ослабевшее, выбитое муками тело, вырывав из окружающего мира все то прекрасное, что не замечалось прежде.

Мы не успели выйти, меня начало тошнить. Боль сковала пустой желудок, меня рвало черной жидкостью, смесью желчи, крови и яда. Опустилась на колени, Миша придерживал меня, чтобы я полностью не рухнула на пол. Вокруг начали бегать и суетиться какие-то люди. Кто-то сказал: «После химии это нормально». В ушах шум, постепенно сменяющийся звоном, оглушительным, раскалывающим меня. Глаза медленно затекли черной пеленой яда. Я потеряла сознание.

Как же прекрасен этот непорочный, свободный, нетронутый болью воздух. Вдыхая его, начинаешь захлебываться идеальной, ни с чем не смешанной чистотой. Едва ощутимый солнечный свет ласково накрывал меня, разбиваясь на тысячи разноцветных лучей в моих полных слез глазах. Я не умела ценить свою жизнь, какая бы она ни была.

Мы прошли вглубь парка, и я попросила недолго посидеть на лавочке. Он обнимал меня, безостановочно говоря о том, какая я сильная, смелая и решительная, о том, что все смогу, справлюсь и буду всегда победительницей, и, конечно же, о том, как он меня отчаянно любит. А я смотрела высохшими от слез глазами на бредущую недалеко от нас рыжую кошку. Она лениво передвигалась между дикорастущими веточками невысоких кустов, настолько ловко и умело изгибая свое тело, завораживая своей гибкостью. Заметила нас и, недолго посмотрев, так же неохотно направилась к нам, всем своим видом показывая полное отсутствие в потребности к чему-либо. Кошка сама по себе, сильная в своей независимости, хозяйка своих чувств и инстинктов. Довольная свободой жизни.

Она не пошла к нам, а хвастаясь пушистым хвостом, прошла мимо, совсем рядом. От нее вкусно пахло рыбой, причем не свежей сырой, а жареной. Нежный тонкий аромат родил в памяти то небольшое кафе, величаво именовавшееся «Рыбацкий ресторанчик», в котором царил запах готовившейся речной рыбы. В котором мы с Мишей встретились первый раз вдвоем.

Сытая и довольная жизнью, кошка еще пару часов не будет ни от чего зависеть, она так же величаво и грациозно медленно пошла дальше. Ей не так и много нужно, для того чтобы стать уверенной и почувствовать себя счастливой.

Воспоминание.

Отложил ее дневник, не закрывая последних страниц, положил его на стол, лицевой стороной вверх. Облокотился на спинку стула и уперся головой в стену. Я вспомнил ее еще совсем юной девочкой, в день нашей встречи. Такая милая, хрупкая, наивная и бесподобно смазливая, словно сошедшая со сказок картинка принцессы, нетронутая реальностью, с неестественными по красоте изгибами и линиями волшебного образа. Как же давно это было, но никогда не смогу удалить из памяти ее, покорившую и изменившую мою жизнь.

Новогодний вечер. Хороший ресторан. Я начал мощное восхождение по карьерной лестнице в государственной энергетической компании, за пару лет поднявшись до начальника отдела развития западного направления. У меня в подчинении была команда, собранная уже лично мной, команда единомышленников, трудолюбивых и заражённых одной целью, максимальной самоотдачей. Все на благо продвижения наших приоритетных задач.

Сплочение коллектива, корпоративный отдых, совместное времяпровождение вне рабочих кабинетов – все это организация корпоративов. Хотя, в конечном счете, цель проводимых вечеров с коллегами, организованных их начальниками, не в том, чтобы сблизить коллектив. Увидеть подчиненных в нестандартной обстановке, разглядеть сплетение рабочих уз, раскрыть для себя чужие личные связи. Одним словом, на таких встречах гораздо проще выявить подноготную каждого из сотрудников. Главное при этом самому сохранять голову трезвой, аккуратно подыгрывать сложившейся обстановке.

Обстановка, правда, должна быть более раскрепощающей, выходящей за круг общения определенного числа лиц. Поэтому и вечер был не частный, закрытый, а проводился в большом ресторане, совместно с другими группками офисных работников. Мы растворились в обществе себе подобных. Средний класс, успешные, довольные жизнью. Перспектива будущего накрывала каждого радужной оболочкой. Счастливые и беспечные.

Угар предновогоднего ожидания, алкогольное одурманивание, такт громкой музыки, хорошие премиальные, туман интимно-освещенного зала, откровенные улыбки, блестящие алмазной яркостью хмельные глаза, полумрак пустых беспринципных душ, общая единая, цельная, слипшаяся масса. Как же легко выделять в каждом слое общества затерявшихся, не своих. Замашки, привычки, поведение, одежда, лица, глаза, разговор, движение, слова. Даже место, которое выбирают, чтобы скрыться от шума вечера, оно на отшибе, в глубине, в углу. Не там, где бы встал любой из нас.

Этих ребят я заметил почти сразу. Да наверняка не только я один, просто к середине вечера, набравшимся впечатлений, они уже были совсем неинтересны. Их игнорировали, не замечали. Они никто. Эти ребята и вправду были никем. Попали сюда по чистой случайности. Они отличались. Не только одеждой, скромностью и всего одним бокалом шампанского на весь вечер. Их души. Они еще были полны своих, личных понятий и представлений о жизни, о правилах поведения, убеждены своими принципами и заряжены неотвратимостью реализации своей мечты. Они восхищались этим обществом, хотели стать его частью, пока еще не понимая и не принимая всю жестокость, подлость и мерзость скрытых от постороннего взгляда отношений внутри этой бесполой массы. Массы, где все вместе, но каждый сам за себя. У них еще все впереди. Но пока, тот вечер. Их неловкость, скромность, искренняя радость.