Сергей Лемехов - Вольному – воля. Роман в стихах

(Степан, обречённо)
– Убью.

– И это ты – элите?

(Скромный бухгалтер)
– Простите, сударь, Вы не правы…
Она – заблудшая овца.

– А Вы морали для забавы
Пришли читать ей за отца?

– Простите, сударь.

– Не могу.
А не хотите – как хотите.
Степан, гони его в трубу!
Подлец он, москворецкий житель.
Степан, очнись. Протри глаза,
Бери «овечку», делай ноги!
И до победного конца
Не выходите из берлоги.
Пиши прошение отставки,
Устроится, беру зарок.
Не смейте Вы (!), подобно шавкам,
Валяться у хозяйских ног.

(Оставшись один)

В минуты Светлого Покоя
На Волю выпускают птиц,
Где много радости и горя,
Где с суетливостью синиц
Сухими веточками скромно
Украшен жизни уголок…
А злые ветры своевольно
Терзают маленьких птенцов.
И кто-то сам меняет ветку
На тёплую пустую клетку.
И всё же воля – это Воля;
Она и создана для птиц,
А Человеческая доля —
Не устанавливать границ.

– Приветствия. Вы пунктуальны.

– По случаю стараться рад!

– Цветы…

– Обычай ритуальный.

– Безукоризненный парад…
Ещё бы парочку наград. Но…

– В деле этом Вам сподручней.
Я – без пяти минут как зять.
Прошу покорнейше принять
Ваш вексель – мой счастливый случай.

– Да-да…

– Какая благодать.

– Полдома есть, в нагрузку – зять.

– Чтоб не испытывать убытки
И планировку не менять,
Пришлось вторую под напитки
У кредитора отыграть.
Примите, не благодарите,
А лучше с дочкой подсобите.
На нашей дачке неделимой
Не зарастёт забор крапивой.
Две половинки – две награды:
Жена и Мендельсон с эстрады —
За первую; а для второй
Всего два слова: «На покой».

– Не понял?

– Есть одна неловкость…
Денщик… Не держится язык.
Он из Архангельской губернии;
Не вредный, в общем-то, мужик.
Теперь, когда по наставленью,
Спасибо Вам от всей души,
Я понял истину служенья;
Пора его убрать с межи.
Я всё продумал.

– Вижу пыл.

– Дано: денщик. В ответе: был.

– Ну, Математик… А в тайгу?
Иркутск – не маленький подарок.

– А ну, проверят? Привлекут?
И не узнаем всех поправок.

– А по этапам? Всем подряд?
До очень дальнего Востока.

– Для большего, поверьте, прока
Пусть лучше делает курят:
Жена – пожизненный наряд.
Не будем в радости жестоки.
С женой говоруны молчат.
Жена нашлась…

– Пишу наряд.
(Полковник подписал и задумался)
– А Вам не кажется, что мы
Делили спящего медведя,
Рогатины не подведя
К берлоге яростного зверя?

– Вы намекаете на формы?
Тогда боюсь, что второпях
В судьбе затеялись реформы.
Медведица не на сносях?

– Да что за вздор!
Она как пчёлка,
Трудолюбива и стройна.
Но есть у пчёлки жало в…
В том и привиделась беда.
А вот и, кажется, она:
Легка дочурка на помине.

– Как пчёлку звать?

– Екатерина.
Я ухожу, но буду снова
Для продолженья разговора.

(Поручик и Екатерина: первая встреча)

– Я Вас такой и представлял.

– По удивлению похоже.
Отец Вам много проиграл?

– Я всё вернул до белой кожи!

– Моей?

– Вот это поворот…

– В тупик поставлены вопросом?

– Не стану врать! Отвечу «нет».
А что же мы стоим колόссом?
В ногах, известно…

– … правды нет.
Правдивейший, Вам сколько лет?

– От Ваших отнимите пять,
Чтобы умами поравняться,
Остаток делится опять —
Три части равные разнятся;
В конце начальной мог читать,
Потом инфаркт свалил испанца,
В Мадрид уехал помирать,
А в третьей – ловко притворяться.

– В итоге ровно двадцать пять.
(Поручик радостно в сторону)
– Умеет Катенька считать.

– Цветы кому?

(Поручик, оглядевшись по сторонам)
– Выходит… Вам.

– Простите?

– Вам, Екатерина.
Частично вырастил их сам.
Начните ради них смотрины.

– Вы влюблены?

– Мы сядем?

– Нет.

– Быть может.

– Это не ответ.

– Вы ждёте полных объяснений?

– Вам трудно подобрать слова?

– Чуть после… По нужде томлений.

– Когда наколите дрова…

– И Вы поехали туда!

– Простите?

– Да, великодушно…

– Простите?

– Странный лексикон. Я объяснюсь.
(Екатерина ждёт с замиранием)
С дровами нужный
Был опыт проведён тайком.
Я измерял подачу силы
И сделал правильный расчёт
Отдачи станковой мартины.
Работал словно пулемёт:
Плечо, топор – большой рычаг…

– А измеряли натощак?

– Да ночь была, выходит – так.

(Екатерина меняет тему)
– Вы пишите стихи?

– Порой… Фиксирую.

– Переживанья?

– Ну, что Вы! «Душный» стиль не мой.

– Поэзия самокопанья?

– Вы ироничны донельзя…
Следы холодного рассудка
Бумаге доверяю я
В минуты полного желудка.

– Чтоб не испытывать сонливость
И важных дел необходимость.
Таким представил Вас отец.

– Ах, он… ищу слова… Мудрец!
(После паузы, без перехода)
– Чему достойно жизнь отдать?
Скитаньям? Прихотям? Раздумьям?
Но почему нас так влечёт
Порой ночною новолунье?

– Каким же видится ответ?

– Вопросами проложен след.

– Вы ищите у жизни цель?

– Цель жизни – это не мишень,
Чтобы нестись стремглав снарядом
И, продолжая параллель,
Достичь, пронзить и мелким градом
Рассыпать для иных затей.
Цель жизни – вовсе не вершина,
С которой на подножье Мира
Взирают гордо альпинисты,
Мастей различных эгоисты.
Геометрическая сфера
Даёт понять: её уклад
С устойчивостью многомерной,
Бесцельный, но верней стократ.
В такой модели жизнь бесцельна,
А на пределе очень цельной
Натуру может воспитать,
Коль есть чем сферу заполнять.
У жизни явной цели нет —
Всё вянет, как весенний цвет,
А есть одна необходимость
И по задумкам суетливость,
Но цели не было и нет.
По расписанию обед,
В жару – обильная поливка,
Зимой – раздумья под наливку,
Весна – для осени листочки
Готовят под метёлку почки.
А страсти крутит на оси
Самоотверженной любви
К себе, как то ни назови.
И в сумме это «c’est la vie».