Жасмин Верадарц - Золотистый ретривер и сфинкс

Сильно пахло шпротами и вареным яйцом – либо сотрудники эти завтракали в офисе, либо запах не выветрился с прошлых обедов. Сквозь этот тяжелый воздух, как против чего-то осязаемого, она прошла по указанию. Офис компании располагался в подвале и занимал 3 коморки: кабинет директора; бухгалтеров и кассиров; юриста и делопроизводителя. Кабинет директора личный. Остальные 2 комнаты площадью чуть больше 20 кв метров были рассчитаны на 5 человек. Вдоль стен стояли длинные столы, разделенные низкой перегородкой – она отделяла одного сотрудника от другого.

– Здравствуйте. Хочу разобраться, почему моя оплата не учтена в счете? – обратилась Лена к мужчине лет 40, который сидел на указанном бухгалтером месте.

Она мягко присела на стул напротив юриста, ожидая, что он сейчас посмотрит на экран своего рабочего компьютера, несколько раз клацнет мышкой, и решит вопрос.

– Разберитесь со своим банком. К нам деньги не пришли и мы уже выслали электрика, отключить вашу квартиру, – не поднимая глаз, резко, без рядового приветствия, ответил он.

Он даже не сделал вид, что посмотрел на экран компьютера, чтобы проверить претензию клиента.

– В смысле отключить? У меня холодильник, там продукты, – ее голос начал сдавать, не хватало воздуха. От неожиданности она опешила, часто моргая, не понимая, что еще сказать.

– Пишите заявление на имя директора и приложите копию квитанции. На будущее, платите у нас. Разберемся.

– Сегодня пятница, вы в курсе? И я уже все оплатила. Отзывайте электрика.

Ее планы на прекрасное утро срывались из-за мерзкого, лысого и тупого дяденьки. Ох, как она зла.

– Тогда оплатите услуги электрика, он же выехал, – продолжал свою канитель юрист.

– Я не буду оплачивать ваши ошибки, – не выдержала Лена.

– Будете. Люди работают, а вы не платите. Квитанцию могли подделать. Пока не разберемся, будете сидеть без света. И умничать тут не надо, мы работаем – вы мешаете. Без оплаты двойного выезда электрика, я вам ничем помочь не могу, – юрист впервые поднял глаза, которые были пустые и злые.

Слеза предательски скатилась на щеку, и наша девочка замолкла. Она написала заявление, приложила квитанцию и, поникшая, побрела домой. Но с надеждой, что уж директор этой конторы что-то решит. А у юриста просто с утра день не задался, вот он и сорвался.

Приятное ноябрьское утро стало мерзким, стало на нее давить. Люди вокруг, стали раздражать. Негодование стало физическим – к горлу поступил комок, губы предательски дрожали.

«Ну как так-то? Почему неучи стали так много о себе думать? Бьюсь об заклад, что юристишка этот живет в замызганной квартире с женой-пилой и туповатыми детьми. Он плохо учился в школе, он невоспитанный, он окончил какой-то сомнительный институт, он не может быть доволен своей жизнью. Может сегодня, после его победы надо мной, он почувствует себя лучше. Может иллюзия значимости его успокоит. Но я не промолчу» – думала Лена.

С такими мыслями как-то незаметно для себя, пройдя сквозь дворы жилых многоэтажек, она пришла в свою пустую, темную, тихую квартиру.

Зарядки на телефоне было достаточно, и она стала искать в интернете законы, которые ей бы помогли. Она была уверена, что управдом с его сотрудниками просто играют на нервах.

Они, эти юристы, бухгалтера видели ее слезы и посчитали это провокацией. А Лена просто почему-то расплакалась. Но их ошибку она прощать не собиралась.

Наша девочка, даже не стала снимать уличную одежду, она была в ярости. Усевшись на диван бочком, подогнав ноги под себя, согнув их в коленях, она достала смартфон.

Почитав законы, она направилась к участковому.

Их контора была еще более ужасной. Грязные стены, замасленные стулья, черные от жира столы, порванный и напичканный пылью линолеум.

В кабинете, где сидел участковый в форме и мужчина высокого роста в грязных джинсах и растянутом свитере. Такой крупный и такой примитивный в одежде, позах, лице и взгляде, будто он прямиком из кубанской станицы и работает там забойщиком скота. Природа просто создала живую машину для самой простой работы.

– Начальник, отпусти. Я больше так не буду, – канючил амбал.

– Сколько можно тебя прощать? Все, не хочу. Надоел ты мне, – с самым недовольным лицом сказал полицейский, всем своим видом показывая, что разговор окончен.

Он закрыл папку с бумажками, в основном с рукотворным текстом, и взглядом пригласил Лену за стол.

Она побрезговала садиться. Ей было не интересно, что этот амбал сделал, чем провинился. Но она почувствовала, что участковый такой же грубый и нахальный неуч, как и большинство.

– По закону, конечно, они не правы. А вы можете доказать, что деньги на их счет поступили? Может действительно платеж не прошел? – заискивающе сказал участковый Лене после ее рассказа.

– Я не их сотрудник, я не имею доступа к их счетам. Как я могу доказать? Послушайте, я оплатила, квитанция есть. А дальше это их проблемы с банком, – ответила, удивленная бредом полицейского, Лена.

– Пишите заявление, дайте все документы. Я им позвоню. И надо вам на мой телефон прислать фотографию, что у вас действительно света нет, – отмахнулся от посетительницы парень в погонах.

«Как можно сфотографировать процесс? Темную комнату? Ну и идиот», – про себя подумала девушка.

– Я пришлю вам видео, что счетчик стоит на месте,– ответила она, стараясь быть максимально дружелюбной.

Быстро написав заявление, Лена вышла на свежий воздух.

Ах, как дышится легко. У полицейских пахло грязью, потом, перегаром и чувством безысходности. Сколько негатива бывало в этих кабинетах, столько разбившихся надежд, сколько потраченного впустую времени.

Дальше она сходила на прием к заместителю кого-то начальника по ЖКХ. Послушала стандартный чиновничий словесный блуд.

Возвращаясь, Лена позвонила матери, которая всегда сетовала за то, что людям, особенно хоть мало-мальски имеющих какую-то власть, надо давать то, что они хотят. По крайней мере, в моменте. А уж после думать.

«Отдай, пусть поперхнуться. Нервы дороже», – девиз Анны Оганесовны, матери Лены.

Каждый раз, когда Лена сталкивалась с людьми малообразованными, и при этом невероятно хамовитыми, она терялась. Ее в семье, в школе, университете учили отстаивать права и стараться приводить факты без примеси эмоций.

Ее всегда ругали за слезы, обвиняли за манипуляции. И она научилась отбиваться фактами. Но это не всегда помогало.

В офис Лена попала уже после обеда. О работе не думалось совершенно. Напечатав несколько заявлений, воспользовавшись служебным положением, зарядив смартфон, менеджер отдела продаж одной городской газеты Краснодара ушла домой точно в срок – в 18:00.

Наспех поужинав остатками продуктов из холодильника, которые первыми испортились бы без холода, Лена Симонова стала рассуждать.