Катрин Корр - Подвох

Взрослый мужчина в темном костюме, что как и многие в его не слишком разнообразном гардеробе был сшит на заказ, с усталой задумчивостью опустил тяжелые веки и почти не слышно с неприятной в горле горечью вздохнул. Тревога и опасения не отпускали его вот уже несколько месяцев, лишая заслуженного сна. Он считал, что не заслужил таких проблем, ведь усердно работал изо дня в день, был честен и великодушен и каждое действие, слово, решение принималось им на холодную голову во благо исключительно своей большой семьи.

– Честно, Арнольд, я не знаю, что со всем этим делать.

Поникший голос невестки, сидевшей на мягком кожаном диване цвета насыщенного темного винограда, расстраивал еще сильнее. Тяжелые веки, что в молодости придавали мужскому взгляду особую таинственность, снова поднялись, да с таким трудом, словно прятали за собой старинный и заржавевший механизм.

– Никогда бы не подумал, что буду озабочен подобным, – наконец, сказал он, бессмысленно глядя на сверкающий вечерний город, расстилающийся перед ним, как покорный слуга. – Я так и не смог заменить ему отца.

– Арнольд, перестань! Ты сделал слишком многое для него, даже больше, чем следовало. Не думаю, что на сегодняшнюю обстановку хоть как-то повлиял бы Ламмерт, царство ему небесное. Твой сын был слишком похож на тебя.

– Это плохо? – позволил он себе улыбку.

– Ни в коем случае. Вы беспредельно добры и вежливы. Но в сложившейся ситуации не помешала бы порка.

– Порка? – усмехнулся мужчина. Он обернулся и сложил руки на груди. – Луиза, ты намекаешь на ремень?

– Тридцатилетнего мужика с пустой головой навряд ли испугает ремень, но хорошенько проехаться кулаком по его самодовольной морде не помешало бы!

Мужчина засмеялся и тут же закашлял. Его невестка, острая на язык, всегда умела лихо позабавить его и хоть на минуту избавить от чувства беспокойства.

– Бог мой, Луиза! Ты говоришь о собственном сыне!

– Не поверишь, я тут на днях подумывала нанять двух громил, чтобы всыпали ему как следует! Мне так осточертело видеть его лицо на обложках этих грязных изданий, Арнольд! А знаешь, что самое печальное? Всё, что желтая пресса пишет о нем – настоящая правда. И эта чертова правда отражается на имидже нашей семьи, а «золотой переросток» совершенно этого не понимает, продолжая вести аморальный образ жизни!

– Ну-ну, милая моя Луиза, – тихо сказал мужчина и опустился на диван. Он обнял её за плечи, искренне сожалея, что такая роскошная женщина вынуждена терзать свою голову такими заботами. – В этом мире на каждую проблему есть свое решение. Нам нужно лишь отыскать его.

– Ты как и всегда слишком оптимистичен, Арнольд. Через пять месяцев ты покинешь пост главы компании и будешь как и многие тихонько сидеть в совете директоров и изредка посещать собрания. А вон туда, – указала она на широкий стол из черного стекла и благородного дуба, – сядет внучок твоего подлого младшего брата, который ни от деда, ни от своей злюки-мамаши абсолютно ни чем не отличается! Арнольд, я пришла в вашу семью двадцать лет назад, и поверь, не было и дня, чтобы мне хоть на секундочку стала безразлична судьба огромной, великой компании, которую основал твой отец. И даже тогда, двадцать лет назад, не понимая и половины всего того, что здесь творится, я видела и чувствовала, насколько другим был взгляд на правление у твоего брата. И по сей день ничего не изменилось. Если Отто с внуком займут это место – кардинальных перемен не избежать. От ваших с отцом трудов не останется и следа.

Несколько секунд мужчина молчал, с гордостью наблюдая за своей невесткой. А потом он взял её прохладную бледную руку в свою горячую ладонь и тихо сказал:

– Говоришь, как настоящая Ротман. Мой сын сделал правильный выбор, я никогда в этом не сомневался.

На женском лице промелькнула печальная улыбка.

– И вот скажи, как так вышло, что у нас получился такой… Оболтус? Как? Ей-богу, кроме вечеринок, поездок, транжирства и девок, готовых расстилаться перед ним мягким пушистым ковриком, его ничего не интересует. Удивительно, что в этом своем «плотном графике» он находит время, чтобы приехать в офис на двадцать минуток! Он занимает место твоего заместителя совершенно незаслуженно! – воскликнула она. – У него же всё есть! Дом, деньги, машина, работа, семья, в конце концов! Нужно лишь стать хоть немного ответственным. Бога ради, Арнольд, ему тридцать лет! Другие в его возрасте рвут из под себя землю, чтобы добиться успеха, достатка, а он… – Женский голос сорвался, не выдержав взрыва эмоций.

Он ни за что не скажет ей, что эти же мысли варились в его котелке уже слишком долгое время, ведь он – мужчина. Он оставшаяся в их семье опора, что хоть и потрескалась с годами, и слегка покосилась, но все же продолжала крепко удерживать на себе шатающийся поддон великодушной половины Ротманов.

– Я удивляюсь, как еще ни одна пустоголовая девица не заявилась к нам с пузом, ведь этот мерзавец трахает всё, что видит!

– Луиза! С чего ты это взяла?

Женщина фыркнула.

– Почитай прессу, Арнольд. Узнаешь много интересного о своем внуке. Когда-то мы были с ним очень близки. Но однажды, он просто отдалился от нас, забаррикадировался, как будто его семья – сущее зло! Как же нам вправить ему мозги? Как заставить воспринимать жизнь иначе? Научить ценить и уважать…

– Луиза, – вдруг задумчиво произнес мужчина, заставив невестку замолчать, – а что, если нам женить его?

Женщина, чьи длинные светлые волосы были изящно зафиксированы на макушке, повернула к свекру голову и на долю секунды позволила себе задуматься. Но потом на её светлом и узком лице проявились возрастные морщины, ведь она громко смеялась.

– Женить ? Арнольд, бога ради, не шути так.

– А я вовсе не шучу, дорогая. Видишь ли, помнится мне мой Ламмерт переживал нечто подобное в свои двадцать лет. Я так был поглощен работой, что даже не замечал, как именно мой сын развлекался. Конечно, свечек я не держал, но слухи в наших кругах ходили самые разные.

– Ты это о нашем Ламмерте говоришь? – искренне удивилась женщина. – Я ничего такого не припоминаю.

– Конечно, милая, ведь как только ты появилась в его жизни, Ламмерт стал интересоваться делами, оставил в прошлом гулянки и девушек. Он влюбился, Луиза.

– Ох, Арнольд! – воскликнула женщина и поднялась на ноги. Она расправила плотную ткань длинной юбки и начала ходить из стороны в сторону. – Есть существенная разница в этих двух ситуациях. Я тогда и понятия не имела, кем был Ламмерт, кто его семья и сколько у него денег. Я влюбилась в него, как в сына садовника, которым он мне и представился. А сегодня о Ротманах знает каждый. Думаешь, нам может повезти и в качестве невестки попадется по-настоящему хорошая и достойная девушка, без коварных замыслов? Не думаю, Арнольд. Да и ты разве не знаешь своего внука? Кроме машин и гулянок этот мерзавец никого не любит. Нормальную и достойную девушку не заинтересует даже его огромное состояние. На это клюнет только жадная и подлая девица! Мой сын слишком испорчен и избалован.