Dominica Reenglish - Калери. Somebody’s Me

Распаковывая вещи, я наткнулся на книгу Сэлинджера. Я уже и забыл, у кого перехватил эту книгу, но мне повезло – хозяин по-привычке подписал свою собственность. Точнее это была хозяйка.

Jane Kalery Graham 3 3 (англ.) Джейн Калери Грэхем

Я тотчас вспомнил рыжеволосую девушку с милыми веснушками на щеках и хорошеньким носиком. Джейн. Но я не знал, на каком она факультете, не знал ее расписания, даже где ее найти. Рассуждая о том, что смогу встретить ее на занятиях или в столовой, я отложил книгу на тумбочку, а сам отправился на встречу с друзьями.

Следующую неделю я даже не вспоминал о ней. Занятия, репетиции, спектакль, вечеринки через день – вот что заняло место в моей голове. Пока я не встретил ее в библиотеке. Что я там делал? Сам не знаю. Мне зачем-то в этот день понадобился словарь синонимов. И я увидел ее. Джейн стояла в очереди к миссис Илгрен – нашей библиотекарше.

Я подошел к Джейн и попытался начать разговор:

– Так вот значит, откуда у тебя такая маниакальная мания чтения?

Она повернула голову, и выражение ее глаз окатило меня, как ведро ледяной воды. Она забрала стопку книг и молча удалилась в читальный зал. Но я сознательно решил не сдаваться. Я подсел к ней за стол. Она никак не отреагировала, даже не подала виду, что вообще меня замечает.

– Перестань быть такой букой! – шепнул я, листая словарь.

Джейн ничего не ответила, продолжая демонстративно раскрывать книги одну за другой.

– У меня остался твой Сэлинджер.

Вот оно!

– Да. И мне бы хотелось, чтобы ты его вернул.

– Отличная идея. Но только если ты сходишь со мной на свидание.

– Что? Оставь его себе – это подарок! – выпалила она. Я улыбнулся. Что-то показалось мне таким забавным в ее гордом поведении и независимости. Она не боялась сказать то, что думала, а упрямство лишь привлекло мое внимание.

– Послушай, завтра будет вечеринка у моего друга Тома. Помнишь его? Он ехал со мной… такой белый блондин со стрижкой… Так вот, у него день рождения. Хочу, чтобы ты пришла забрать свою книгу. Согласна?

– Я же сказала – оставь себе, – спокойно возразила Джейн.

– Мне бы хотелось увидеть тебя там. Ты любишь танцевать? – настойчиво поинтересовался я.

– Да.

– Прекрасно! Я тоже. Составишь мне компанию? О! Я понял. Ты ходишь на эти нудные вечера лекций для микробиологов. Тогда, прости, я больше не скажу ни слова о веселье.

– Хорошо, я приду, – кажется, ее задела моя уловка. – Но только за книгой!

Я кивнул и, прихватив с собой словарь, встал из-за стола. Уже на выходе из библиотеки мне захотелось убедиться, что она наблюдает за мной, но меня постигло разочарование, она записывала что-то в тетради. Нетипичное поведение, к такому я не привык, но мне это даже нравилось.

И она пришла. Вместе с подругой, в которую мой друг влюбился с первого взгляда или присеста. Ему еще никто не мог так вскружить голову, но Кэти явно обладала необычайным умением соблазнять и шокировать одновременно. Тогда же я понял, что Джейн любит все оранжевое. Я видел ее всего третий раз в жизни – и она носила этот цвет, целиком ли, частично ли. Как потом она скажет мне: «Это цвет жизненной энергии. Это любимый цвет людей, обладающих интуицией, и страстных мечтателей». Я стал за глаза называть ее «оранжевое солнышко». Она не противилась. Между нами быстро завязалась дружба. Наши интересы странным образом совпадали. В ней было что-то загадочно-милое: какая-то наивность и любознательность, оптимизм и целеустремленность. Она умела кокетливо использовать свою гордость и упрямство, скрывая их за наигранной мягкостью и уступчивостью. Джейн была поистине романтической натурой.

Лето задержалось у нас до конца октября, а потом наступили резкие похолодания. Листья в мгновение осыпались с деревьев и, касаясь земли, превратились в ковер из шуршащих красных, желтых и малиновых листьев. Так природа подготавливалась к Рождеству. Я особенно ярко запомнил эту осень из-за Джейн. Когда мы гуляли в университетском парке, она имела привычку ходить по газону, шурша опавшими листьями. В этот момент она была спокойна и счастлива.

После очередного нашего похода в кино я пригласил ее в кафе. Мы сидели за столиком, выпивая горячий шоколад, и общались. Она много рассказывала о себе, а я внимательно слушал.

Джейн часто вспоминала о том, что с парнями ей не везло. Отчасти потому, что она все свое время проводила дома за книгами или же в мечтах. Она хотела жить в Лондоне. Чем покорил ее город, в котором она никогда не была? Что было в нем такого, о чем я даже не подозревал? Еще больше мне было интересно знать, о чем она так часто мечтала, иногда буквально выключаясь из реальности? И каждый раз она ускользала от ответа, переводя разговор в иное русло и загадочно улыбаясь.

– Мне иногда кажется, что там наверху меня при рождении повенчали со всеми этими книжками и тетрадками, – с досадой сказала Джейн, допивая шоколад.

– Не бери в голову, Калери, – спокойно возразил я. – Ведь не всем же боги наверху оказывают подобную честь.

Она залилась звонким смехом и ответила на входящий звонок.

– Мама просила заехать на выходных. У Сержа день рождения. Праздник, семья, друзья, – объяснила она.

Вернувшись в колледж, я уговорил ее подняться со мной в класс музыки. Там в кругу студенческих скамей одиноко стояло фортепиано. Я подошел и поднял крышку. На меня смотрели черно-белые клавиши.

– Я хочу сыграть тебе недавно сочиненную мелодию.

Джейн оставила сумку и пальто на скамье у входа, а сама присела рядом со мной возле инструмента. Я начал играть. Джейн внимательно дослушала до конца, едва сдерживая смех.

– Я даже не подозревала, что дружу с великим композитором Бетховеном! Мне только что посвятили мелодию «К Элизе»? Браво, маэстро! Браво!

Я улыбнулся и заиграл снова. На этот раз уже свою мелодию. Такую же упрямую и целеустремленную, независимую и легкую, кокетливо-веселую, как моя Калери.

Закончив играть, я боялся посмотреть на нее. Мне было интересно и одновременно страшно узнать ее мнение. Я впервые написал что-то для девушки. Джейн перехватила мой бегающий взгляд. Улыбнувшись, она поцеловала меня в щеку. И это было как удар током.

– Спасибо, – поблагодарила она.

– Какая тут у нас идиллия! – услышали мы посторонний женский голос. В класс вошла Ариэль в откровенном серебристом вечернем наряде. – Погодите-ка, найду платочек вытереть слезы!

– И тебе привет, – я подошел и поцеловал ее.

– «Привет»? И это все? И как это понимать? А где «Прости, малыш, я тут решил увлечься другой»?!

Джейн продолжала тихо сидеть за инструментом, пока я решал свои вопросы с Ариэль:

– Детка, ты зря играешь в темноте в прятки с домашними тапками…