Jana Denole - Слоновый Фредди

– Валяй!

– С чего начинать?

– Давай с самого детства, хоть знать закономерность, откуда ветер дует, как ты до такого докатилась. У каждой проститутки есть душераздирающая история.

– Ну, это для клиентов, с тебя-то мне нечего взять, поэтому расскажу правду. У меня на самом деле не так всё плохо. Но, конечно, в тюрьме это слышится как-то обречённо.

– Мне, Яна, ничего от тебя не нужно. Просто хотелось бы, чтобы после меня остался хоть какой-нибудь мизерный след для человечества.

– Чёрное пятно, скорее всего, не след. Ну, про грехи, дорогая, мы в этой книге промолчим, конечно. Так как она вся их них состоит.

– Любишь утрировать, Яна! Я, кстати, одна из самых ярких и красивых проституток!

– Так и запишем! Со слов самой классной зечки – шлюшки, Рокси…

– Приступим!

– Родилась я в пригороде города румынских контрастов. В посёлке городского типа, под названием «Lunguletu», в котором единственное красивое место – это река Думбовица, пересекающая Бухарест, протекающая и через мою родную, как говорится, «полную жопу». Родиться в моей деревне – это сравнимо с рождением в 95-ти километрах от Москвы или Киева. Ни туда, ни сюда. Глушь, нирвана.

Сама я в детстве была красивой девочкой, с тоненькими, как лапша, ножками, звонким смехом заражала всех вокруг. Казалось, людям не важен был смысл моего рассказа, так как он изначально заставлял слушателей вытирать накатывающиеся слёзы. Мой особый шарм ни на минуту не угасал. Белые, ровные зубки, игриво расставленные немного в стороны, при этом вовсе не кривые, придавали мне «чертятничества» и «шкодливости».

При выборе игрушек в магазине брала всякие трезубцы, чертей с огнём или виселицей в руках, в игре варя и поджаривая понарошку своих завистливых одноклассниц. Горящие глаза искрились на фоне длинных, густых, чёрных, как смола, волос. Неистовая энергия бурлила во мне – сладенькой малышке.

В семье нас двое. Младший брат, с которым я вечно проказничала, приводя мать в бешенство. Мама наша – очень властная женщина, по гороскопу Лев, требующая безоговорочного подчинения, которое получала лишь от братика, избивая лишь меня до полусмерти.

– Так вот, где собака зарыта? Это твоя семейная травма?

– Не знаю, тебе решать, слушай дальше.

Мать избивала меня всеми подручными средствами в целях моего повиновения, которого в итоге не добивалась. Со мной нельзя бороться силой, я могла извиниться лишь в том случае, если человек проявлял ко мне снисходительность, учитывая мой возраст и упёртость тинейджерского характера. Я ненавидела собственного брата за его слабохарактерность и подхалимство. По моему мнению, он был трусом. В случае семейной взбучки он не только сваливал всё на меня, но при этом падал на колени, прячась за моей спиной, вымаливая прощения у железной леди – Льва. Меня же избивали до последнего, пока не подбегал отец, отнимая ремень или лозину из рук матери, которая была настолько возбуждена, что могла в ярости высечь меня до крови.

Я долго не могла простить эту женщину, не могу даже сегодня сказать, что простила, хотя спустя столько лет мы на самом деле подружились, стали близкими, как никогда. На тот момент она была для меня первым врагом, монстром, извергом. Я думала, что я самая несчастная девочка на свете.

– Почему ты не покорилась воле матери?

– Яна, ты знаешь, может кто-то и не верит в гороскопы, но Девы не умеют прощать людей, требуя к себе повышенного внимания, в противном случае, просто делают всё наоборот.

– Это я знаю… Кстати, по себе. Я не забываю обиды и не прощаю предательства.

– Вот так и для меня на тот момент казалось, что моя жизнь дома не имеет никакого смысла, что меня не любят, я никому не нужна.

– Что говорила мать? Она как-то объясняет ситуацию, в которой проявила жестокость, потеряв на долгие годы собственную дочь?

– Говорит, что я её провоцировала, никогда не плакала и не извинялась, глядя на неё лишь с ненавистью, прямо в глаза, как бы больно она меня ни лупила. Я рада была просить прощение, если бы она не увлекалась рукоприкладством, сопровождавшемся криками. Это глупый, ни к чему не ведущий подход родителей. В свою очередь, я каждый божий день годами разрабатывала план побега из, как мне казалось, домашней колонии пыток.

Сейчас, когда мне 27 лет, и я сижу за решёткой, мне легче говорить о понимании её поступков и прощении, даже находить долю своей вины, но тогда, увы, это было невозможно.

– Как ты думаешь, в чём в этом случае виновны дети? В неповиновении? Нужно было сломить свой характер и стать, как брат, на колени, чтобы тебя не били?

– Может и так. Но в чём её вина? Лишь в том, что она смотрела на воспитание детей именно с такой стороны? Оберегала неправильно, отталкиваясь от своей личной теории воспитания. С другой стороны, к чему привела меня моя независимость? Мы с тобой где сейчас сидим? В шале на вершине Альп за бокалом белого вина и куском швейцарского сыра? Нет, в прокуренной камере! Более того, не понятно, чем всё это закончится. Ты видела, какой мне срок прокурор написал? Около 20-ти лет лишения свободы. Вешают на меня причастность к организованной группировке.

– Перестань. Это посчитали статьи, по которым тебя обвиняют, сложили в кучу и написали. Такого срока ты никогда не получишь. Ты же не маньяк Джек-потрошитель.

– Точно? Я очень боюсь. Я первый раз за решёткой, мало что смыслю в законах.

– Уверяю тебя. Хотя я тоже в первый раз. Не пори раньше времени горячку. Прокурор пытается тебя запугать, раскрутить на разговор. Докопаться до истины и засадить. Это его работа.

– Я совсем скатилась вниз. Мне кажется, я в жизни шла неправильным путём.

– Ну да! До слонов докатиться! Нужно постараться…

– У моей матери были слегка расшатаны нервы из-за отца. Она вышла замуж в 17 лет, будучи уже беременной. Во время ожидания первенца, то есть меня, выяснилось, что отец давно крутит роман со своей коллегой по работе. Проследив за сладенькой парочкой, она увидела, как голубки воркуют на лавочке в центральном парке. Умело растрёпанные волосы соперницы, манящий взгляд, дарили её мужчине блеск в глазах и томную улыбку мартовского котика. Стояла с пузом за деревом, наблюдая за единственным и самым любимым мужчиной в своей жизни, слёзы катились по щекам градом. Спрашивала себя практически вслух, как она, одна из самых красивых девушек в городе, могла влюбиться в такое дерьмо?

– Ну, это обычная история. Мы, женщины – строптивые мазохистки, как, впрочем, и мужчины. Отношения – это своего рода спарринг, в котором проигрывает тот, кто больше любит.

– Мать ничего любимому не сказала о происшествии в парке. При своём безграничном снобизме она владела, как никто, мастерством отношений между полами, предаваясь, время от времени лицедейству. Прискорбно, но из-за этого беременность протекала в горе и стрессе. Гормональный сбой, проблемы со щитовидной железой и. т. д.