Ева Мелоди - Любимец моих дьяволов

– Да что такое, Лиз, я тебя обидел чем? – не выдерживаю и решаю поговорить начистоту. – Может расскажешь?

– Мне не нравится, что телок водишь к нам в дом, – выпаливает Белоснежка, а у меня челюсть отваливается.

– Ты чего, офонарела? Я ее в свою комнату привел.

– Это все – наше. Трахайся где-нибудь за пределами папиных владений.

– Может мне еще и срать за пределами? Чтобы тебе не воняло?

– Ты омерзителен! – морщится девчонка. А я свирепею.

– То есть, если тебе трахаться нельзя, значит никому?

– Кто тебе сказал, что мне нельзя? – психует Лизка и краснеет.

– Папа твой. Рассказал о самом ценном своем сбережении – твоей девственности. И что достанешься лишь принцу, не меньше.

– Бред! – а сама красная как рак.

– Морковка, хватит выкаблучиваться, последний раз прошу. Ты сегодня зажгла, может домой пора?

– Если тебе пора, вали, никто не держит, – с этими словами Леа скрывается за дверью дамской комнаты. А я умираю от желания за ней последовать. И… Черт, что «и»? Ну что, Штаховский? Ничего ты сделать не можешь этой избалованной пигалице. Только терпеть. Или уйти… И мысль, что могу послать все к черту в любой момент – помогала. Но не время сейчас. Ивана ни за что не брошу, хороший он мужик.

Вечер продолжился в прежней манере, но хотя бы Сальный – как я окрестил неприятного мужика, свалил. Больше на глаза не попадался.

Еще пару раз я оттаскивал от Лизки излишне возбужденных и навязчивых кавалеров, ее за этот вечер точно куклу истискали, излапали. Почему-то меня это дико бесило. Она же продолжала зверем на меня смотреть и дерзить на каждое слово. Но в три ночи домой отчалили, девственность нетронутой осталась. Во всяком случае я очень на это надеялся.

***

Очередной выходной я собирался провести в постели с Анечкой, правда сразу по окончании week— энда планировал поставить точку в отношениях – покувыркались и достаточно. Но меня ждал неприятный сюрприз – девушка встретила меня зареванной и опухшей – ее уволили с работы. Совершенно неожиданно и без объяснения причин. Все говорило о том, что у моей любовницы появился недоброжелатель. Не хотелось думать, что это Белоснежка лютует. Но даже Анька высказала подобную мысль. Тем более за Брейкер и раньше грешки подобные водились, в далеком прошлом. Помимо гвоздя в туфле Скорос бывали разные инциденты… Неужели Лизка за старое взялась?

Не успел я кое как успокоить, а потом возбудить Анну, как раздался звонок телефона. Чертыхаясь беру трубку с третьего захода – ну кого так разрывает от желания добраться до меня?

«Герман срочно вызывает» – передает мне один из новых охранников. Никаких подробностей – все на месте объяснят. Не к добру – однозначно.

Приезжаю, захожу в особняк – в гостиной вся охрана вытянулась в линейку, разъяренный Герман и зареванная Леа. Оказалось, на девицу напали. Хотели похитить. Описывает мужика, что подъехал в сопровождении двух амбалов на джипе – и подозрительно мне этот тип Сального из клуба напоминает. Подкараулили возле института. Это и спасло – девчонки знакомые крик подняли. Ага, доигралась Белоснежка. Нашла приключения на свою жопу. Если еще и Аньке нагадить успела – точняк штаны сниму и выпорю суку. Ей на пользу пойдет, чтоб старших слушала.

Но пока не время вываливать весь накопившийся яд. Герман сидит напротив дочери и заметно нервничает. Затем зовет Ивана, и они вдвоем выходят из комнаты.

Сажусь рядом с девчонкой. Леа умеет вызвать жалость когда хочет – маленький дрожащий комочек. Разжигаю ярость внутри, но не помогает. Хочется дотронуться до нее. Обнять. Новый охранник, Борис, совсем молодой парень, недавно взятый на стажировку Иваном, садится на корточки перед Брейкер.

– Не переживайте так, мы обязательно найдем этого урода, – парень влюбленно и преданно заглядывает в глаза девушке, как собачонка.

«Ну да, конечно. Вот ты, салага, прям и найдешь. Лишь бы перед девчонкой выпендриться», – ворчу про себя, отворачиваясь от этой парочки.

Вскоре Бориса вызывают по рации, и парень нехотя покидает объект своего поклонения. Остаемся наедине, подхожу к дивану, наклоняюсь вперед, протягиваю руку и беру Брейкер за подбородок, вынуждая посмотреть мне в лицо. У девчонки до сих пор слезы текут из глаз, нижняя губа дрожит. Видать и правда сильно испугалась.

– Это был жирдяй из клуба?

– Кажется да… – произносит едва слышно.

– Я тебя предупреждал. Просил потише себя вести. Но ты ведь этого и хотела, да? Чтоб жирный мудак во все щели отымел, как суку? Тогда чего сейчас испуганную невинность изображаешь?

Понимаю, что слишком груб. Но меня буквально ледяной волной накрывает, когда думаю, что и правда похитить дуру могли… Что угодно с ней сделать. Страшно представить. Живот спазмом скручивает.

– Пошел ты! – Лизка отдергивает подбородок, отстраняется подальше от меня, прижав ноги к животу, обхватив их руками. – Без тебя тошно, – добавляет шепотом.

– Тошнота не самая твоя серьезная проблема. Ну хоть теперь дома посидишь, как миленькая.

– Не собираюсь из-за одного урода менять свои планы! – восклицает Лизка, сверкнув глазами.

– Придется. Пока папочка выяснит кто он, насколько опасен. И проведет воспитательную беседу…

***

Но прошла неделя, а напавшего на Лизку так и не нашли, и что еще хуже – ничего не смогли узнать про таинственный джип. Спрашивали и в клубе, и вообще носом землю рыли все – личная охрана Брейкера, нанятые детективы, официальные работники органов. Через неделю Лизка заявила, что ей в институт срочно надо. С ней троих отрядили. Прошло вроде спокойно, но потом Белоснежка призналась Ивану, по секрету, что ей показалось – видела Сального. Наблюдал из машины за ней, когда в кафе с подружками шла. Похоже, девчонка нашла личного психа на свою голову. Иван конечно скрывать такую информацию не стал – доложил Брейкеру. Охрану снова усилили. С клубами Лиза завязала пока, но Герман все равно ужасно психовал, что ситуация никак не разрешится, а ему, понятное дело, опять к любовнице срулить охота. Его будто тяготил собственный дом. Так и рвался подальше. Зато дочку прямо насильно к особняку привязывал, охраной окружал… Ненормальные отношения. Иногда я об этому задумывался и мне Лизку прямо жаль становилось. Но потом она снова гадость выкидывала и сочувствие сменялось яростью.

Когда выдалась свободная минутка, в Анькин магазин смотался, поспрашивал от имени Брейкера. Оказалось, подозрения верны – мою подружку, совершенно ничего не значащую для меня, всего— на-пару-ночей девочку-Анечку, «заказала» Лиза Брейкер. Вот ведь сучка. Так не хотел верить в это. Хотелось думать, что Лизка повзрослела. Чего она добивалась этим увольнением?

Поговорил с начальством магазина, опять же от имени Германа. Который, конечно ни сном ни духом про проделки дочери. Впрочем, мне оно надо, чтоб Брейкер вникал с кем и где я сплю? Анечку пообещали обратно взять, я довольный на Рублевку вернулся. Мой прощальный подарок, надеюсь Анька оценит. Хотя, даже если нет – наплевать. Самому сложно было оценить этот порыв – выяснение чужих перепетий жизненных, кто уволил, да за что… Почему мне это важно? Аня точно ни при чем – ее я уже мысленно вычеркнул из жизни. Не потому что надоела. Не хотел, чтобы привязалась ко мне, что-то надумала. Они всегда надумывают и потом истерят. Мне такие проблемы ни к чему. Но и насчет Лизки узнать хотелось. Убедился, что прежней сукой осталась.