Екатерина Самохина - Нескучные истории

© Екатерина Самохина, 2019

ISBN 978-5-0050-9383-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Луч солнца, пробившийся через маленькое окно с решеткой, скользил по её лицу. Ласкал её щёку, и казалось, целовал её так нежно, как не смог бы даже он…

Он смотрел на неё молча. Смотрел и представлял, что вот сейчас, именно в этот момент он не выдержит, и все изменится…

Она сидела напротив. Теряясь во времени и ощущениях. Тонкие пальцы нервно постукивали по столу. Она то протягивала к нему руки, то резко их убирала, начиная сжимать вырез рубашки и истерично смеяться…

Никто не решался заговорить первым. И только солнечный луч, ловя последнюю возможность, ни капли не стесняясь, ласкал её кожу.

Тепло, разлившееся по телу, только раззадорило её. Колени предательски затряслись в ответ, и она не выдержала.

– Какого черта, Андрюша! Какого черта, я тебя спрашиваю, а ты молчишь? Ты хоть на секунду представляешь себе, как долго я тебя ждала? Как сильно все это время мне тебя не хватало? – её голова опустилась, и щёки стали мокрыми от потока слёз. – Это страшно! Слышишь? Страшно быть без тебя. Страшно быть одной!

– Тише, – произнёс он почти неслышно.

– Тише? А если я не хочу тише! А если я не могу тише? – она снова протянула руки, в надежде коснуться его пальцами. – Я умираю без тебя каждый день. Каждый этот долбаный день! А ты сидишь тут и делаешь вид, что ничего не происходит!

Неужели ты не помнишь? Не помнишь наш лес, наш маленький домик у озера и залитую утренним солнцем постель? Нашу постель! Неужели ты не помнишь нас… – она обхватила себя за плечи. – Разве можно быть таким холодным?

– Прости меня. – Он сорвался с места и обнял её.

– Андрей…

Его руки гладили её растрепанные волосы, её хрупкие плечи. Губы целовали заплаканное лицо и шептали: Я люблю тебя… я помню всё…

Она таяла в его шёпоте, отдавалась ему полностью. Переходила на стоны и крик, когда он касался её шеи. Впивалась ногтями в его спину, как будто это был их первый и последний раз… И постоянно твердила: Мой! Мой Андрей. Не бросай меня больше. Я больше не хочу умирать!

– Никогда больше! Ты моя! Я люблю тебя! – его слова врывались в неё вихрем, когда он касался её влажных губ и сжимал её крепче в своих медвежьих объятиях.

Ведь только потом, закрывая за собой дверь и оставляя её спящей в этой комнате с малюсеньким окном, он прошепчет: «Спи, моя любимая. Теперь я могу быть для тебя кем угодно…»

А за спиной раздастся.

– Сергей Анатольевич! Ну, как сегодня ваша пациентка? Есть улучшения? Шесть месяцев – немалый срок.

– Все будет хорошо, Наташа! Лишь бы и завтрашнее утро было бы таким же солнечным…

Эти двое встретились неслучайно!

Не случайно, спросите вы? Их свела сама судьба, отвечу я…

В густой завесе сигаретного дыма, под звуки, ошеломляющими своими децибелами, гуляющего и живущего своей жизнью ночного клуба, она просто поймала его глазами. И больше не смогла отпустить.

Он? Он зацепился за неё, как за соломинку, в этом болоте распущенных, легкодоступных девиц и пьяного угара.

Их глаза встретились и тела, молча, двинулись на встречу друг другу.

Искра, пробежавшая при первом касании, обращаясь в пламя, заставила тех двоих потеряться во времени. Их танец!

В их танце было все: от нежности до самой всепоглощающей страсти.

«Это любовь!» – подумала она.

«Точно любовь!» – подумал он.

– Едем ко мне! – вдруг произнесла она.

Она, которая приводила мужчину к себе последний раз… когда же это было? Последнее время никогда! «Едем ко мне, любимый! – пронеслось в её голове. – Едем, и я стану тебе лучшей женщиной на свете.»

– Едем, моя любовь! – отозвался он и обнял её с такой нежностью и заботой, что голова закружилась от пьянящего счастья.

В её маленькой квартирке он целовал её так, что вся прошлая жизнь казалась ей страшной и плохо написанной кем-то сказкой. Вот оно счастье! Наконец-то она его дождалась…

– В холодильнике есть вино, дорогой…

– Не продолжай, я знаю, что делать.

Она вошла в ванную. Капли ледяной воды стекали с её ладоней и обжигали пылающие чувствами щёки.

«Больше никогда!» – она достала из сумки свёрток. Высыпала порошок в унитаз, смывая всю грязь из своей жизни. Через секунду и таблетки оказались там же, а пустая банка полетела в корзину с бельём.

Она помахала рукой прошлому и вернулась к Нему.

– За нас! – она подняла бокал и сделала глоток. Вино, проникая внутрь, грело теплом. Но она то точно знала, что дело не в нем.

– За нашу любовь! – добавил он и стал осыпать её нежные белые плечи жаркими поцелуями.

– За наше первое утро!

– За него…

Сладко потягиваясь, пробуждаясь от крепкого сна, она провела рукой по соседней подушке. И резко вскочила.

Она звала его, а он молчал. Его просто не было рядом.

– Бл…! – закричала она, когда осознание болью ворвалось в действительность.

Раскрытые ящики, вываленное на пол бельё. И думать не стоило.

Все её драгоценности, деньги и прочий куш, доставшийся ей от прошлой жизни, махали ей же на прощание не менее уверенно, чем она вчера им.

Она вбежала в ванную, смывая слезы, и ругая свою глупость. Её взгляд упал на корзину с грязным бельём: рядом с частью её прошлого лежала точно такая же банка этикеткой вверх, где большими буквами отливало горечью: КЛОФЕЛИН…

Эти двое встретились неслучайно!

Не случайно, спросите вы? Их свела сама судьба, отвечу я…

13.10.98.

В тот день я увидел её впервые…

Боже, говорю так, будто это случилось много лет назад! Никогда не вёл дневников, а вчера, увидев её в нашем старом парке, не смог удержаться…

Ненавижу осень, особенно октябрь. В наших местах он всегда холодный, покрытый серой дымкой туманов, смешенный с отвратительно ржавой кашей опавших листьев и грязи. Всегда боялся этого времени, как будто что-то страшное должно случиться в один из этих дождливых дней. Что-то непоправимое. Что-то, после чего я никогда не останусь прежним.

И вот случилось то, чего я совсем не ждал. Черт знает, что дернуло меня пойти пешком после Универа? Может быть теперь октябрь станет мне добрым другом? Ведь он познакомил меня с ней…

Кто она? Интересный вопрос. В тот день я увидел её впервые, хотя, мне кажется, я знал её всю жизнь.

Она сидела на скамейке, опираясь о край руками, и смешно болтала ногами. Её малюсенькие коричневые ботинки с круглыми носами, раскачиваясь в такт известной одной ей музыке, подбрасывали шнурки в воздух вместе с каплями и вновь, еле касаясь лужи, опускались на место. На это невозможно было не смотреть.