Элис Детли - Затянувшаяся помолвка

Бен был прав! Чувствуя себя пристыженной, она подняла к нему покрасневшее лицо.

— Я не помнила себя, когда выскочила из твоего коттеджа, и почти всю дорогу до своего дома бежала. Почти сразу я решила уехать из этого города, подальше от тебя, от воспоминаний, от всех, кто еще помнит меня!

— Ты снова хотела меня бросить?

— Я считала, что наша с тобой любовь давно умерла, а ничего нового на ее пепелище не построишь. Понимаешь?

Бен кивнул головой.

— Логика — великая вещь, но чувства неподвластны никакой логике. — Он вгляделся в ее лицо. — Не хочешь убедиться в этом? — Нежная лукавая улыбка таилась в уголках его губ.

Кэтлин провела пальцем по его заросшему подбородку.

— Ты сегодня не брился, — шепнула она.

— Дома побреюсь. — Он обвел глазами комнату. — Здесь мы не останемся, хотя ты и создала очаровательный интерьер. Но слишком много воспоминаний связано с этим домом. — Бен улыбнулся Кэтлин и, нежно прижав к груди ее головку, поцеловал в макушку. — Пошли, наш дом заждался тебя.

Последние лучи заходящего солнца освещали их неподвижные обнаженные тела на смятых простынях. После бессонной ночи накануне, утомленные бурной вспышкой страсти, Бен и Кэтлин спали сном праведников. Первым проснулся Бен и прислушался к дыханию любимой. Потом отодвинулся и долго смотрел на ее красивое, одухотворенное счастьем лицо. Длинные черные ресницы Кэтлин отбрасывали тень на щеки. Наконец веки ее дрогнули и она открыла глаза, в которых было столько света, что Бену захотелось зажмуриться.

— Скажи, почему ты не предупредила меня, малыш?

Кэтлин беззаботно зевнула, но решила не притворяться, что не понимает, о чем он спрашивает.

— Как мне не пришло в голову. Да я бы и не успела. — Она засмеялась тихим счастливым смехом.

— Ты должна была предупредить меня до того, как мы занялись любовью. — Бен понимал, что выглядит глупо, улыбаясь от уха до уха, но ничего не мог с собой поделать.

Кэтлин приподнялась на локте и теперь смотрела на него сверху.

— Велика важность!

— Черт возьми, Кэт! Ты не понимаешь, как важно это для меня! Я бы по-другому себя вел, если бы знал, что ты до сих пор девственница. — Увидев насмешливое выражение ее лица, он разозлился. — Прекрати, я пытаюсь разговаривать с тобой серьезно! Ты не хочешь объяснить мне… как случилось, что ты осталась целомудренной?

— Ты и без меня все хорошо понимаешь, — ответила Кэтлин и недовольно надула губы. — Потому что я никогда не была близка ни с одним мужчиной. А почему, тебе тоже хорошо известно. — Кэтлин лукаво улыбнулась.

— Не надо смеяться, — взмолился Бен. — Для меня это слишком серьезно!

Если б он знал, насколько это серьезно для меня, подумала Кэтлин.

— Понимаешь, у Филиппа были другие увлечения.

— Не понимаю, что это значит?

— О Господи, что тут непонятного?! Филипп — гей.

— Гей?!

— Да, и женщины его никогда не интересовали. Тот поцелуй в его машине действительно был самым невинным из всех поцелуев. — Кэтлин промолчала о том, какую реакцию в ее теле вызвал тот поцелуй Филиппа. Дело прошлое, решила она, и не стоит о нем вспоминать. — Я жила в его холостяцкой квартире, а он жил в особняке матери до тех пор, пока не встретил того, кого полюбил настолько серьезно, что ему понадобилась квартира. Для меня это послужило последним толчком для того, чтобы решиться сюда вернуться. — Она внимательно разглядывала лицо Бена. — Надеюсь, тебя не очень шокирует, что мой друг Филипп оказался геем?

— Шокирует? — Бен грустно улыбнулся. — Если хочешь знать честно, то я потрясен. Если бы я знал тогда правду! — Он уставился в какой-то прострации на потолок. — Ведь все могло быть иначе…

Наконец Бен вышел из этого состояния и снова повернулся лицом к Кэтлин.

— Значит, Филипп был тебе хорошим другом? Расскажи мне о нем.

— О, его богатство и красота притягивали к нему столько фанатичных поклонниц, что они ему прохода не давали. Приходилось выручать его, изображая ревнивую любовницу. Впрочем, от поклонников у него тоже отбоя не было. Но он мечтал, что когда-нибудь встретит свою единственную любовь. Так и случилось месяц назад.

— А если бы не встретил, как долго бы ты еще там оставалась?

— Решение вернуться созрело у меня задолго до этого, да я все откладывала свой отъезд. — Теперь Кэтлин поняла, чем грозила ей эта отсрочка. — Просто я боялась, что не смогу здесь жить, если выяснится, что в твоей жизни появилась другая женщина.

— Как видишь, не появилась. — Бен вздохнул. — Подумать только, девственница! А я был так груб с тобой!

— Ладно, признаюсь, я специально не сказала тебе об этом. Мне важно было убедиться, что ты по-прежнему хочешь меня, хотя и считаешь, что у меня уже был любовник. Так же, как у тебя были любовницы…

— Ну, не так уж много, как ты себе воображала. Если хочешь, я посчитаю…

— Их количество и качество меня не волнуют. Мне было важно, чтобы ты относился ко мне как к равной. Узнай ты, что я девственница, ты бы снова поставил меня на пьедестал и стал бы ходить вокруг да около.

— Значит, я все сделал правильно? — спросил Бен.

Кэтлин смущенно улыбнулась.

— Сам знаешь, — тихо ответила она.

— Теперь твоя очередь выслушать меня. Возвращаясь к вопросу о любовницах…

— Бен, я не хочу слушать! — предупредила Кэтлин.

— Нет, ты должна меня послушать. В моей жизни были женщины, но не было ни одной… — Он увидел недоверие на ее лице. — Можешь мне поверить, ни одной с того момента, как ты уехала.

— Правда?

— Правда. — С видом собственника Бен положил руку на ее бедро. — Сначала я начал пить. Вокруг меня тогда крутилось много женщин легкого поведения, создавая мне репутацию пьяницы и бабника. Но тогда я испытывал отвращение ко всем женщинам на свете, все они казались мне потенциальными предательницами. С пьянством я покончил быстро и с головой ушел в бизнес. Уставал так, что едва добирался до постели. Не до женщин мне было. Потом, когда стало полегче, я снова стал думать о тебе. Улетучились гнев, досада, даже ревность отступала, когда твоя мать читала мне твои письма. В них ты ни словом не упоминала о Филиппе, к которому я ревновал, » они помогали мне пережить боль утраты.

Кэтлин почувствовала, как глубокая печаль овладевает ее душой и сердцем.

— Милый Бен, как подумаю, сколько времени мы потеряли по моей вине…

— И по моей тоже. Но я не считаю эти пять лет потерянными напрасно. Ты повзрослела, я преуспел в бизнесе. А тогда мы еще не были готовы к трудностям семейной жизни. Так что инстинкт правильно направлял меня, когда я оберегал тебя от… от себя самого. Вот почему я отказал Джонатану от дома. Он не имел права так легкомысленно поступить с моей сестрой.

— Но теперь ты его простил?