Ирина Мельникова - Осколки прикосновений

Я уже пожалела, что сообщила об этом раньше времени, но пути назад не было.

– Ну а что? Удобно и практично. Это всего лишь день рождения.

– Ну знаешь! Ты идешь не куда-нибудь, а в солидный клуб! На день рождения Игоря Шумаева! А, соответственно, должна представлять себе, какое общество будет вокруг. Так что убери-ка эту банальщину обратно в шкаф до следующего похода в библиотеку.

– И что же прикажешь надеть? – я скривила губы в усмешке и бросила на подругу саркастический взгляд.

– Придумаем что-нибудь. Ты ведь не против, если я загляну к тебе завтра пораньше? Подберем что-нибудь. Наверняка у тебя есть приличные вещи.

Если бы я знала Катю немного меньше, непременно обиделась бы. Но я была в курсе, что наши с ней представления о «приличных» вещах не просто были разными, а кое-в-чем даже противоположными. Однако нашей дружбе это ничуть не мешало.

– Вряд ли в моем гардеробе найдется что-нибудь «приличное» на Ваш вкус, – театрально сложив ладони и прижав их к сердцу, произнесла я в ответ.

– Значит, договорились, – с деловым выражением лица заявила подруга и мгновенно переключилась на другую тему. – А сейчас к Дарине? Всё в силе?

– Да, – качнула головой я, мгновенно становясь серьезной.

Дарина – ещё одна наша подруга, пару дней назад слегла с гриппом. К счастью, дело уже пошло на поправку, и мы напросились проведать её и накормить полезными для иммунитета продуктами.

По дороге Катя затронула личную для меня тему, о которой никто не знал, кроме двух моих лучших подруг.

– Ты сегодня видела своего «принца»?

Я невольно улыбнулась и утвердительно качнула головой. Думать и говорить о нем – сплошное удовольствие.

«Принца» звали Саша, и он был не то чтобы мой… Вернее, совсем не мой. Но я влюбилась в него без оглядки, и теперь думала лишь о том, как могла проучиться с ним в одном здании почти десять лет, и не заметить, какой он потрясающий парень!

Всё началось в конце апреля, когда мы репетировали выступление ко дню Победы вместе с параллельным, тогда ещё десятым «А» классом. Когда я читала стихотворение, посвящённое павшим солдатам, Саша смотрел на меня долгим, пристальным взглядом, из-за чего я и обратила на него внимание. Наверно, он тотчас об этом забыл, а вот я, наоборот, стала думать о нем. Слишком много думать. И в какой-то момент поняла, что влюбилась. С тех пор я только и делала, что искала с ним встречи на переменах и мечтала, мечтала, мечтала…

А он дарил мне редкие, ничего не значащие взгляды и молча проходил мимо. «Если б ты только знал, что натворил, ты бы на меня так не смотрел», – думала я, заглушая в себе желание обернуться и продлить сладостный миг созерцания прекрасного.

Прошло мучительно-длинное лето, после него наступил сентябрь, и, увидев парня в школьном коридоре впервые за последние три месяца я поняла, что внутри меня ничего не изменилось. Сам же Саша проявлял больший интерес к школьным предметам, чем к моим широко открытым карим глазам. Мы не общались лично, даже не здоровались, хотя я была уверена, что он меня знает. Уж если не по имени, то хотя бы в лицо. В нашей школе все друг друга знали. И друг о друге тоже. Поэтому вскоре я знала о нем столько, сколько могла узнать, по-прежнему находясь на почтительном расстоянии от объекта своей симпатии. Я знала, что он отличник, что пишет левой рукой, но при этом имеет каллиграфический почерк, увлекается гуманитарными науками и пишет стихи, участвует в конкурсах самодеятельности и планирует поступить в театральный. Ещё я узнала о том, что у него есть сестра, которая младше его на семь лет и учится в другой школе – с углубленным изучением английского языка. А ещё он любит театр (само собой), современную живопись, классическую литературу (особенно зарубежную) и животных. Я знала наизусть почти весь его гардероб, потому что каждый день, встречаясь с ним в школе, старалась за несколько секунд подметить как можно больше. Мне казалось, что мы идеально подходим друг другу. Вот только что с этим знанием делать дальше и как ни с того ни с сего стать для него больше чем незнакомкой, я не представляла.

– По-моему, он тоже на тебя косится, – заметила Катя, в то время как я пыталась успокоить разбушевавшееся от нахлынувших воспоминаний сердце.

Я не могла сказать с уверенностью, что это правда – может быть, подруга сказала это лишь из благих побуждений, но в душе зародилась надежда.

– Тогда почему он не делает первый шаг?

– Может быть, ему туфли жмут?

– Что? – от неожиданности я замедлила шаг и удивленно вгляделась в её лицо.

– Да шучу я! Почему бы тебе не сделать его самой?

– Как?

– Легко и просто. Хотя бы сказав «привет».

– «Привет»? Ни с того ни с сего? Не замечала его никогда, и вдруг – «привет»? Что он подумает?

– Ну, это ты вряд ли узнаешь. Главное, что он начнет о тебе думать. Ты будешь для него загадкой, которую захочется разгадать. Главное, забросить удочку, а там уж видно будет.

– Я не могу, – с сомнением тряхнула я волосами.

– Ну хотя бы улыбнуться ему ты можешь?

– Могу попробовать, – пошла я на некий компромисс, надеясь, что у меня действительно хватит на это смелости.

– Главное: перестань видеть себя в его глазах. Ты всё равно не узнаешь, что он думает о тебе на самом деле. А может быть, ему самому нужен лишь повод, маленький намек с твоей стороны? Ты ведь у нас такая гордая и независимая девушка…

– Я? Да ты шутишь? – рассмеялась я в ответ, хотя Катя была далеко не первой, кто говорил мне об этом.

Я совсем не была ни гордой, ни независимой, но почему-то все, с кем я общалась, упоминали о том, что я произвожу такое впечатление. Удивительно, как обманчива может быть внешность и первое, поверхностное впечатление.

– Ладно, я попробую завтра. Если момент удачный выдастся.

– Тебе ещё и момент какой-то нужен. Просто бери и делай. Выпускной на носу. Уедет он из города, и всё, больше не увидишь.

Это перспектива меня тревожила, и я сама нередко задумывалась о ней. Катя права: чтобы чего-то добиться, нужно действовать. Но…

– Мне страшно, – призналась я.

– А ты не думай об этом больше. Это от мыслей страшно, а на самом деле всё проще.

– Легко тебе говорить. Смотри, у меня веснушки. А вдруг ему не нравятся такие?

Катя издала мученический вздох, но тут же взяла себя в руки.

– У Алёны тоже, но ей это не мешает. Смотри, как она себя носит – английская королева позавидует! Алёне вообще, конечно, ничего не мешает…

Я вздохнула, лишившись последнего аргумента. Катя, несомненно, была права. И всё-таки я не могу вот так сразу взять и измениться: стать свободной, раскованной, без стеснения улыбаться тому, при мысли о ком ум заходит за разум. Надо потренироваться у зеркала, что ли…