Алиона Хильт - Под турецким небом

Через пару недель я не выдержала этого театра абсурда с «моя твоя не понимай» позвонила моему приятелю Алту и попросила приехать в выходной. Он знал мой адрес, так как держал руку на пульсе. Еще когда я только собиралась вылетать, попросил написать ему время прилета. Он встретил меня в аэропорту и передал представителям фирмы, устроившей меня на практику. «Напиши мне, как будешь на месте, все ли в порядке», – велел он и дал понять моим нанимателям, что в случае чего за меня есть кому постоять.

Не дожидаясь выходного, той же ночью он стоял у моего общежития. Он вызвал меня, кинув камушек в мое окно, и заявил: «Мы едем домой к моим родителям, здесь тебя я не оставлю!»

Я сбегала из общежития, сбрасывая сумки и спускаясь из окна по простыне. Я серьезно, как в фильмах. Все потому, что общежитие, где жил персонал отеля, закрывалось в 8 вечера, и наша доблестная охрана никого не выпускала.

Впереди было два часа ночной дороги на небольшом кабриолете, и я весело помахала рукой нелюбимому месту работы.

– Свобода! А что теперь?..

– Отдохнешь! Там, где живут родители, есть бассейн.

Я знала, что он весь день работал, но как только я позвонила, все бросил и приехал. Никто до этого для меня таких поступков не совершал! На середине пути Алту свернул на обочину и заглушил мотор. Крыша была откинута, над нами сияли тысячи звезд. Обстановка располагала к романтике, и я немного напряглась.

– Мне нужно чуть-чуть вздремнуть, извини, что мы остановились. Ты тоже можешь откинуть сиденье назад.

Я помню ту поездку, будто это было недавно. Помню, откинулась на кресло, повернула голову в его сторону и наблюдала, как он спит. Это было минут 15, не больше, а я сидела и думала: «Вот чудно́, он совсем не такой, как говорят про мужчин!» В 18 лет у меня и парней-то толком не было, так, ходили «гулять» в компании летом, но чтобы отношения, это не про меня. Честно сказать, у меня не было на это времени, я постоянно училась: гимназия, французский, художественная школа, затем колледж, вечерняя практика и курсы гидов в «Интуристе». Я была занята 24 часа в сутки 7 дней в неделю, поэтому я мало что знала о мужчинах, но, разумеется, слышала, что «они хотят только одного». «Значит, не все», – подумала я, когда прозвенел будильник, и мы снова тронулись в путь.

Глаза слипались от усталости, но я упорно боролась со сном: завтра можно будет выспаться, не нужно идти ни на какую работу! Но я прилетела в Турцию не для того, чтобы купаться в бассейне, я хотела настоящей, взрослой жизни, а плана у меня не было. «Ладно, разберусь на месте», – подумала я.

Родители Алту жили в многоквартирном доме с большим садом и зоной отдыха. Квартира на четвертом этаже выходила на две стороны, а с балкона открывался невероятный вид на море. Жилье не было типично турецким: стены покрашены в теплый персиковый цвет, современная мебель и красивые шторы. «У его мамы есть вкус», – промелькнуло в моей голове, когда он относил мои вещи в свою комнату, а потом притащил матрас с балкона, чтобы устроиться на полу рядом с кроватью.

– А как твои родители отнесутся к тому, что я у вас ночую? – спросила я.

– Не переживай, мои родители – современные люди. Да к тому же они любят гостей, и ты им понравишься, – сказал мой друг.

Утром он уехал на работу, а я осталась на новом месте с незнакомыми мне людьми (Алту работал и ночевал при отеле, домой приезжал только в один выходной). В общей сложности я провела там около месяца. Ни мама, ни папа не говорили ни на каком языке, кроме турецкого, а сестра была абсолютно глухой и выражалась на своем «мычащем». Я не пала духом, вооружилась русско-турецким словарем и, тыкая пальцем в него, общалась с семьей. С ними было гораздо проще, чем на работе, и за месяц я выучила язык настолько хорошо, что могла практически легко и непринужденно говорить о природе, погоде, политике. Я не просто хотела говорить, у меня не было другого выбора! Так же, как и не было ни одного знакомого, кроме этих людей. В чужой среде, одна, я пыталась стать частью общества, я даже все турецкие жесты за месяц успела перенять. Кажется, я попала на свое место. По вечерам мы все вместе играли в окей, и от этого было так по-домашнему. Сейчас пишу, и тепло на душе от этих воспоминаний.

Словно губка, я впитывала турецкие обычаи, манеры поведения и общения со старшими. Сестра моего друга, ее звали Дидем, учила меня одеваться. Нет-нет, семья Алту не была религиозной, они не совершали намаз по нескольку раз на дню и не соблюдали мусульманские посты! Более того, сама Дидем ходила в облегающих топах на тонких бретельках и мини-юбке. Какой она была красоткой! Стройная, спортивная, поджарая – я не знаю, какое из этих слов ей больше подходит! Она была маленького роста, ниже меня, и никогда не надевала каблуки. Я же со своими 162 см в прыжке не носила ничего, кроме обуви на платформе.

– Это очень красиво, – показывала турчанка жестами, – но у нас так не ходят. Надень мои балетки!

Дидем не работала и не училась, поэтому мы целыми днями торчали на пляже. Она была смуглая, а я белая, как молоко.

– Абим любит загорелых девушек (abim – «старший брат» по-турецки).

Услышав эту фразу, я решила выкинуть солнцезащитный крем. Ох, как же я сгорела! Кожа окрасилась красными волдырями и стала облезать. «Мда, навела красоту», – думала я и молилась, чтобы за неделю, до следующего выходного Алту, это все закончилось. Сколько литров йогурта было заботливо намазано Дидем на мои волдыри, вы себе не представляете!

Она вообще относилась ко мне как-то по-сестрински, сразу же приняла меня с распростертыми объятиями. «Обычно Дидем очень долго держит дистанцию и не подпускает к себе чужаков. Удивительно, ты первая, с кем она себя так ведет», – говорил мне папа Эмин. Она многозначительно посматривала на меня и хитро щурила глаза, как будто что-то замышляла. Мне казалось, что она считает своим долгом опекать меня, как его младшего приемного ребенка, при этом все происходящее казалось ей весьма забавным.

– Хочешь покурить? – Дидем протянула тонкую женскую сигарету и выпустила облачко мятного дыма в открытое окно.

– Нет, спасибо, я не курю.

– Ну и правильно! Нечего курить. Это вредно! – она скорчила гримасу и сделала брезгливый жест рукой, который должен был показать мне, что курение вредит здоровью. – Брату не говори, – и затушила сигарету о козырек под окном.

Когда Алту приехал, я запела песню про то, как мне хочется работать, что я не могу вот так сидеть и целыми днями пить чай и загорать. «О’кей, собирайся, я представлю тебя своему начальнику», – сказал он неожиданно. Вместе с ним было еще два его друга с институтских времен, которые приехали из Анкары поработать сезон в анимации, – Толга и Умут.