Шивон Дэвис - Найти Кайлера

Он опять закрыл рукой рот и сник. Я видела, насколько трудно ему второй раз переживать это, но жажда подробностей перевесила чувство вины. Джеймс вскоре вернул себе самообладание.

– Алекс – единственный ребенок в семье, и, хотя у нее много родных, ты единственная девочка. Сирша понимала, что, если я узнаю о тебе, то не оставлю этот факт без внимания, и ничего не сказала.

Он встал и налил себе еще выпить.

– И все равно назначила вас моим опекуном?

Что-то в этой истории не складывалось.

– Предполагаю, она решила, что это меньшее из двух зол.

Я подняла голову.

– Она знала, что я тебя не брошу, и не хотела, чтобы ты была одна.

Я сплетала и расплетала пальцы. Запутанный клубок эмоций словно тяжкий груз теснился в груди. Я машинально накрутила прядь волос на палец, пытаясь разобраться в своих чувствах.

– Ты напоминаешь мне ее. Она тоже так делала. – Он указал на мой локон, и я остановилась. Джеймс сделал еще глоток. Воздух хоть от сгустившихся эмоций, казалось, можно было резать ножом, и я уже пожалела, что задавала вопросы.

Да и вопросов, на самом деле, только прибавилось.

Поставив пустой стакан на стол, он открыл один из фотоальбомов и перелистнул несколько страниц.

– Вот последнее фото, где мы вместе. – Он показал мятый снимок, зажатый в уголках страницы. Стало трудно дышать. Я будто смотрелась в зеркало. У мамы были ярко-рыжие волосы, и я машинально коснулась своих.

– Ей нравилось экспериментировать с волосами, я всегда давал ей часть своих с трудом заработанных денег, чтобы она могла попробовать что-нибудь новенькое.

Задумчивая улыбка смягчила черты его лица.

Мы переворачивали страницы в полной тишине. Поначалу он объяснял мне обстоятельства каждой фотографии, рассказывал истории, связанные со снимками, но с каждым разом говорить становилось все тяжелее, пока он и вовсе не замолчал. Меня тоже захлестнул внезапный прилив горя. Эта потеря тяжким грузом лежала на душе Джеймса, и горевал он гораздо дольше, чем я.

Мне всегда казалось, что мама как открытая книга. Да, иногда она замыкалась в себе, но я думала, что это из-за слишком болезненных воспоминаний о пожаре, унесшем жизни ее родителей. Она убедила меня в том, что осталась совсем одна, но это оказалось ложью. Джеймс заботился о ней. Зачем она скрывала от меня эту часть своей жизни? И знал ли папа? После всего, что выяснилось на этой неделе, я уже ничему не удивлюсь. Мое горе теперь отягощалось мыслью о том, что я вовсе не знала маму. Потому что та мать, которая так сильно меня любила, никогда не врала бы о таких важных вещах.

Но она именно так и поступила.

И я желаю знать, почему.

Громкий шум снаружи отвлек нас. Джеймс подскочил и стремглав вышел из кабинета выяснить, что произошло.

Я последовала за ним, замедлив шаг и раскрыв рот от того, что предстало перед моими глазами.

– Нам необходимо поговорить с вашим отцом, – произносит мускулистый полицейский в черной форме. Его внушительная ладонь покоится на плече Кента, руки которого сцеплены за спиной. Китон кивает брату. Кэлвин подпирает стену, не в силах сдержать смех. Джеймс слетает по лестнице, перепрыгивая через ступеньку.

– Что ты натворил в этот раз? – в раздражении орет он.

– Да как обычно, – развязным тоном отвечает Кент.

– Мистер Кеннеди, сэр, – вмешивается офицер, – вашего сына снова поймали за кражей в магазине. В этот раз руководство магазина настаивает на принятии мер, нам придется забрать Кента в участок для официального оформления.

– Спасибо, что зашли, офицер Хэнкс. Я последую за вами на своей машине. – Джеймс хватает ключи и говорит Кайлеру: – Сообщи маме. – А затем уходит, с силой захлопнув дверь.

Затем три брата повернулись и посмотрели на меня. Я облокотилась на перила.

– Кража в магазине? Серьезно?

– Не парься, обычное дело, – ответил Кэлвин, направляясь ко мне. – Папа выпишет чек и дело спрячут в дальний ящик. Мама скажет ему пару ласковых, когда вернется, и все забудется до следующего месяца, пока копы снова не окажутся у нас на пороге.

– Да какого хрена он вообще этим занимается?! Вы же в роскоши живете. Не похоже, чтобы он в чем-то нуждался. Не понимаю.

– Он делает это не для того, чтобы украсть, а для того, чтобы его поймали, – пояснил Китон.

Кайлер, скрестив на груди руки, наблюдал за разговором, но не вмешивался.

– Хреновый способ привлечь внимание.

– Кент обожает драму, – подытожил Китон.

– Но этот план тоже не работает. – Кэлвин подошел еще ближе. – Мама все время на работе, папа занят в своем кабинете, поэтому максимум, чего он добьется, – это всеобщее раздражение. Вот увидишь, когда все утрясется, ему не светит ни секунды внимания.

Я слышала, как Джеймс отчитал Кента, когда они вернулись, а затем велел убираться с глаз долой. А позже ночью Кент ушел с друзьями, как будто ничего не случилось. Кайлер пытался его остановить, но Джеймс и не подумал вмешаться. И Кент ушел, хотя выглядел так, будто его бьет током изнутри.

Мне даже стало его жалко.

Должно быть, ему правда дерьмово, если он решился на это идиотское преступление, чтобы обратить на себя внимание. Никакие деньги не заменят родительской любви. Мои мама с папой были небогаты, и я помню, как часто нам приходилось экономить, но кроме их любви и внимания мне ничего и не требовалось.

Я прожила здесь недолго, но успела понять: Джеймс и Алекс, кажется, любят своих детей. Я видела достаточно подтверждений этому. Просто они редко бывают дома, что и стало корнем зла для Кента. Хотя, может, я чего-то не знаю. Пытались ли Алекс и Джеймс понять мотивы поступков сына? Ведь ясно же, что его план не работает, и бог весть сколько времени ему понадобится, чтобы понять это и перейти на новый уровень.

Я стояла рядом с Кайлером у двери, провожая Кента взглядом, пока тот не исчез из поля зрения.

– Ты волнуешься за него, – констатировала я, впрочем, не ожидая ответа.

Он вздохнул.

– Да. Кто-то ведь должен. – Он со злостью посмотрел вслед отцу.

– Уверена, твои родители тоже волнуются. Может, они просто не знают, как с этим быть.

– Ну, они должны знать. Это ведь они – родители.

– Но это не значит, что им легче, чем нам. Думаю, взрослым трудно понять, через что нам приходится пройти, особенно когда мы прибегаем к подобным отчаянным мерам. Вместо того, чтобы просто объясниться.

Его лицо вдруг почти позеленело. Интересно, чем таким я его расстроила? Он смотрел сквозь меня, будто я – пустое место.

Я слегка коснулась его руки:

– Все в порядке?

Он вернулся из закоулков своего разума со знакомым сердитым выражением лица.

– Что ж, доктор Фэй, кажется, вы все знаете. Тогда ответьте сами, все ли у меня в порядке? – бросил он, не зная: меня не так-то просто задеть.