Александра Черчень - Сокол и Ласточка

Я лежала, сунув голову под подушку и медленно, но верно выходила из себя.

За стеной надрывался бедняга Кипелов, которого мучили уже по пятому кругу. Я считала.

– «А-а-ангельскааая пыыыыль! Это со-о-он и бы-ы-ыль!»

Мне очень-очень хотелось встать и, смотавшись в соседнюю квартиру, устроить вечный сон ударенной на всю рыжую голову соседке, которой собственно и принадлежали потрясающие по мощности и басам колонки.

Со стоном выбралась из ни черта не спасительной тьмы под подушкой и одеялом, перевернулась на спину, и с тоской уставилась в потолок своей собственной квартиры. Ну как собственной… от бабушки осталась, а я сюда переехала всего-то четыре месяца назад. Четыре просто райских месяца! Счастье закончилось с заселением в соседнюю квартирку моей новой соседки.

Эта… рыжая зараза мало того, что грубиянка и хамка, так еще и обладает пристрастием к тяжелой музыке. Самое худшее то, что она по кругу это дело гоняет! До восьми раз подряд одну и ту же песню! И не стесняется слушать ровно до одиннадцати часов вечера. Потом делает тише. Законопослушная, дрянь! Никак не сладить!

Если бы кто-то услышал мой внутренний монолог, то возник бы вполне закономерный вопрос. Как я, с такой культурой речи, могу кого-то обвинять?

На такое была бы вынуждена признаться, что вообще-то я очень интеллигентная и добрая девочка.

Из хорошей семьи и музыку люблю.

Рок, правда, и раньше не особенно жаловала, но относилась терпимо… ровно до того момента, когда появилось бедствие по имени Сашка.

За стеной последовала кратковременная пауза и я, кинув взгляд на часы, было возрадовалась, что на сегодня наши с Кипеловым мучения закончились.

Но нет!

Страдальческим голосом, словно ему это тоже надоело, солист «Арии» завел по новой, все ту же «Ангельскую пыль».

– «На краю обрыва, за которым вечность, ты паришь один во власти странных грез!»

Я глухо зарычала, вскочила с кровати, на ходу хватая коротенький темно-зеленый халатик, и рванула к выходу, зловеще напевая:

– «И простившись с миром, хочешь стать беспечным, поиграть с огнем нездешних гроз.»

О да, я за последние полчаса и седьмой повтор успела все выучить!!!

И сейчас ей все-е-е устрою! И «прощание с миром» и «нездешние грозы».

Пояс своей легкой одежды я завязывала уже на лестничкой клетке, после того как пару раз нажала на кнопку дверного звонка.

Через несколько секунд, когда результата так вот сразу не последовало, я уже начала остывать и решила вернуться к себе.

Именно в этот момент дверь распахнулась, и на пороге нарисовалось привычно растрепанное и непонятно как одетое создание.

Создание к тому же было с сигаретой в зубах, синяком под одним глазом и заляпанное разноцветной краской.

Надо признать, что настолько близко я ее ни разу не видела. Все как-то мельком и даже имя слышала от приятелей, с которыми девушка встречалась во дворе, когда я проходила мимо.

Я даже гадала сначала, а вообще это «она» или «он»?

Но в итоге, длинные волосы, проколы в обоих ушах, невысокий рост и довольно субтильное телосложение склонили чашу весов в сторону «таки это, хоть и кошмарная, но баба».

И вообще, после того, как я год назад уже… немного обманулась в аналогичной ситуации, то предпочитала «дуть и на воду».

Всегда думала, что мужиковатых дам, можно определить как женщин.

Но, к сожалению, все же не всегда. Иногда может пройти аж две романтичные прогулки по ночной Москве с существом Женей, и ты даже успеваешь проникнуться «парнем». А потом р-р-раз! И это – не парень.

Было невероятно обидно и неудобно.

Саша вытащила изо рта никотиновую гадость и, с интересом меня разглядывая, прокуренным голосом поинтересовалась:

– Чего тебе?

– Выключи музыку! – потребовала я, неосознанно скрещивая руки на груди.

Александра вздернула бровь и посмотрела на наручные часы.

– Половина одиннадцатого, – показала мне запястье с черными мужскими часами, которые непреклонного говорили правду, только правду и ничего кроме правды.

– Тогда сделай потише или хотя бы не крути по десять раз одно и то же!

– Не могу, – нагло заявила рыжая мужеподобная швабра, лыбясь во все тридцать два зуба. – У меня вдохновение! В наушниках я слушать не могу, не тот эффект.

– А у меня здоровый сон! – рявкнула я, не выдержав всего этого. – И у меня завтра зачет, между прочим!

– Ну а у меня сдача проекта, – развела руками соседка. – Так что прости киса, но я ничем не могу тебе помочь. Сдаваться в обед, только у меня и кони не валялись.

– Киса? – свистящим шепотом переспросила я.

– А есть возражения? – как-то очень погано ухмыльнулась Саша и взялась за ручку двери. – Так что арривидерчи, малышка. Прости, но сегодня ты про меня не забудешь как минимум полночи. И это если все хорошо пойдет… без пробуксовки.

Дверь захлопнулась перед моим носом, и пока я приходила в себя от этого хамства, с той стороны окончательно стихла музыка и раздался веселый голос.

– Потише сделаю, да еще и в другую комнату уйду, так что не кипишуй, детка. Зачет будет сдан!

Ну и что мне оставалось делать?

Подавшись эмоциям, пнуть стенку рядом с дверью и уйти обратно.

Рыжая тварька вроде бы пошла навстречу… но опустила при этом так, что сие ни в какие рамки не лезет!!!

Я вернулась в свою спальню и с десяток минут вертелась в постели с одного бока на другой.

Музыка, конечно, играла, но скорее на грани слышимости. А если учесть обычную громкость, так вообще была едва уловима.

Все же, какая странная эта Сашка. Одевается как невесть кто в мешковатую мужскую одежду, регулярно битая ходит… и поведение это. Вспомнив взгляд, которым рыжая окинула вырез халатика и мои обнаженные ноги, я поежилась.

Неужели она… того? Свой пол предпочитает? А что, это бы многое объяснило.

Утро началось рано… и с Рамштайна.

В семь утра, мою неподражаемую соседушку доблестно пытался поднять немецкий рок.

Ну и меня заодно. Невзирая на то, что я планировала поспать еще как минимум полчаса.

Ну ладно… рано не поздно, а потому я соскребла себя с дивана и направилась полоскать сонную тушку в душе.

Немного постояла в ванной, опираясь о нежно – голубую плитку ладонями и с наслаждением ощущая, как сбегает по телу прохладная вода.

Потом, как была обнаженная, продефилировала на кухню. Люблю, когда тело высыхает само, а так как живу одна, не вижу причин себе отказывать в маленьких причудах.

Следующий час прошел за завтраком, подбором одежды на грядущий день и повтором материала.

Уже когда стояла у окна и пила вторую чашку кофе перед выходом, неподалеку хлопнула дверь, а спустя десяток секунд и подъездная. Отодвинув занавеску, получила возможность убедиться в своих догадках. Соседское бедствие энергичным размашистым шагом шло к дальнему углу парковки.