Елена Рейн - Поверить в сказку

– Ну… – задумчиво протянула она, а потом выдала: – Хорошо, что ты больше не сможешь родить. Сделаешь аборт, а потом не нужно волноваться, что опять залетишь. Гуляй в свое удовольствие. Что тут думать. Бедноту что ли рожать? Не будь глупой, и сделай все правильно. Насколько я знаю, бесплатные аборты можно делать до трех месяцев. Так что это твой вариант. Как пройдут праздники, иди, сдавай анализы и избавляйся от зародыша. Как-нибудь обойдемся без лишних ртов.

Изложив свою точку зрения, она с довольным лицом посмотрела на меня.

– И не смей тут ныть! – пригрозила она – Как нагуляла, так и избавишься. За все нужно платить. А если надумаешь рожать, я прописывать никого не буду. Квартира моя. Еще дополнительных расходов на коммунальные услуги только не хватало. Вон, Витулина сказала, что опять поднимут цену на воду. Хоть не мойся совсем.

Вот и поговорили. Хотя… А на что я надеялась? На то, что скажет: «Оставляй, что-нибудь придумаем!»? Нет. Глупо. С разочарованием, и какой-то обреченностью сидела и ничего не видела перед собой. Было очень больно слышать такие слова от самого родного человека. Чувствуя себя ненужной и ничтожной, хотелось разреветься в голос, да только слез не было. Очевидно, за вчерашний день я выплакала их все.

– И еще, – встрепенулась мать. – Я тут шишку какую-то на ноге заметила. Скорее всего, нужно в больницу обратиться, а то совсем тяжело ходить стало. Думаю, на такси поедем. Так что премию твою на мое обследование пустим, а не на мясо, как хотела. И без него обойдемся.

Кивнув, медленно поднялась, и не спеша направилась на кухню. Прислонившись к стене, смотрела в окно на людей, что с веселым настроением с огромными пакетами, а кто и с елками, бегут домой, боясь опоздать на праздник. Сегодня же наступает Новый год, а для большинства это один из главных праздников в году. По пути прохожие поздравляли друг друга, смеялись, кто уже был навеселе, как, например, дядя Толя, наш дворник, со своим постоянным собутыльником Вовчиком. Они сидели на детской карусели и выпивали водочку, занюхивая еловой веткой. Наши окна как раз выходили во двор, и мне очень хорошо было их видно.

Вздохнув, я прислонилась лбом к ледяной стене, и закрыла глаза.

– И не нужно тут строить из себя жертву! – раздалось позади меня, и я обернулась, поражаясь, что даже не услышала, как мать подошла. Лариса Петровна прошла вперед, немного покачиваясь в разные стороны, а потом, дойдя до буфета, взяла кружку и налила воды из-под крана. Залпом выпив, она недовольно выдала: – Потом мне еще «спасибо» скажешь. Не нужны они, только мороки и затрат больше.

На глазах стояли слезы. Отвернулась, чтобы не видеть и не слышать.

– Что там поесть? А то праздник скоро. Не по-людски как-то встречаем. Надо бы за стол сесть, – протянула она, открывая крышку эмалированной кастрюли, в которой приготовила пюре.

– Сейчас накрою, – я резко открыла дверцу старого холодильника. Доставая салат, боковым зрением наблюдала, как мать пошаркала в зал.

Как только я все выставила на стол, мать приступила к ужину, не дожидаясь меня. Есть мне не хотелось, но все же решила перекусить. Только присела, как услышала пиликающие звуки, раздающиеся из коридора, где лежала моя сумка.

Подскочив со стула, поспешила в коридор и вытащила из кармашка сумки сотовый телефон. Подруга на работе купила себе новый, а этот отдала мне. Не хотела брать, но она обиделась, сказав, что даже связаться со мной не может. Что отдает от чистого сердца, ничего не требуя взамен. И вот теперь я с телефоном, как все.

Увидев на экране с трещиной, что входящий от Евгения, вздохнула, не зная, как реагировать, что парень вспомнил обо мне. Сама ему не навязывалась. Не хотела, чтобы он считал, что я сплю и вижу, как бы его женить на себе. Странные мысли. Но когда мы один раз были в кафе с его друзьями, он выразился, что все девушки – это корыстные и жадные существа, желающие залезть в кошелек, получить штамп в паспорте и поесть за счет мужика. Ко мне это, конечно же, не относилось, потому что он никогда ничего мне не дарил, да и в рестораны не приглашал. У нас все было скромно. Прогулки по парку и секс у него дома.

Было неприятно, но я не знала, как может быть по-другому. Хотя слушая рассказы работниц на заводе об их отношениях с парнями, завидовала, и ничего не рассказывала о себе. Не хотелось их сочувствия или наоборот, подколок. Всегда удивлялась, почему со мной все не так. Может, я проклятая?! Или на мне написано, что ничего не нужно, и я обойдусь? А, может, не хочу быть должна, зная, что нечем платить? Скорее последний вариант. Ведь действительно, в ответ на подарок я не могла ничего стоящего подарить взамен. Недавно у Евгения был день рождения. Я испекла торт, красивый, на мужскую тему. Он был в виде крутой тачки, рядом лежали пачка денег и кубинская сигара. Но если судить по его недовольному лицу, Евгений ожидал совершенно чего-то другого. После секса и чая, который он поспешно налил мне, предлагая в угощение мой же торт, и с улыбкой упрашивая забрать, так как он не ест сладкое, заявил, что ему нужно идти и поспешно выпроводил меня за дверь.

Тогда я решила с ним больше не встречаться. Зачем мне такие отношения? Я, конечно, не специалист в них, но лучше жить одной, чем вот так. А потом, узнала что беременная. Все это время мы не звонили друг другу и не общались, а теперь вот звонок.

Взяв трубку, сухо произнесла:

– Да.

– Привет, куколка. Как дела?

Я никогда не любила такие вот нежности в свой адрес. Мне казалось, что обращаясь ко мне так, парню обязательно от меня что-то нужно. И, действительно, Женя обращался ко мне так, если хотел секса. И требовалось ему этого всегда и в больших количествах.

«Как дела?! Нормально. Беременна от тебя…» – подумала, а сама спросила:

– Зачем звонишь?

Направившись в комнату, где отдыхала мать, открыла дверь. В нос сразу же ударил спертый запах прелости и мочи. Тяжело вздохнув, пошла открывать окно, думая про себя, что я молодая девчонка, а вот чувствую себя женщиной, которой глубоко за пятьдесят, и у нее огромный жизненный опыт.

Открыв окно, сожалея, что не покрасила его летом, принялась заправлять постель, чувствуя, что меня тошнит от невыносимой вони. И ведь попробуй сказать матери хоть слово по этому поводу, чего только не услышишь в ответ.

– Слушай, Ксюсик… – начал парень, отчего скрипнула зубами, так и, мечтая сказать ему, что я Ксения. Ксения! А совершенно не Ксюсик, не Ксюндрик и не Ксюшик. Даже застыла на месте, ожидая продолжения, что незамедлительно прозвучало: – Мне без тебя так скучно и одиноко. Прибегай ко мне, чтобы мы с тобой…

– Что мы с тобой? – резко уточнила, с интересом ожидая, что может произойти с ним кроме секса.