Регина Райль - Музыкальное отражение

Поэтому, сгрудив демонстрационный материал и сумки на стол, я первым делом включила кондиционер, расположенный на боковом выступе потолка. И замерла под прохладными струями, охлаждаясь и оглядывая по стенам репродукции картин разных художников-пейзажистов: Моне, Левитана, Шишкина.

В кабинете переговоров господствовал идеальный порядок. Длинный чёрный лаковый стол сверкал будто зеркальный, кожаные сидения как по линейке ровно стояли по обе стороны, ни пылинки не было на кофейном столике. Позади стола руководителя красовалась исписанная разными графиками доска, а слева белело полотнище экрана проектора.

С доски я ничего стирать не стала, а вот документы разложила.

Справившись с этой лёгкой задачей, принялась колдовать с техникой. Провода соединила быстро, осталось только в розетку включить. А она как назло располагалась над самым полом. Будь я в брюках, то без труда наклонилась бы, но после сытного обеда, да ещё на каблуках, не смогла даже присесть, опасаясь, как бы швы на узкой юбке не треснули. Пришлось стелить на пол бумагу и опускаться на колени.

Так глупо я себя ещё никогда не чувствовала! Зацепила за ухо тонкую прядь, выбившуюся из кубышки, поправила на носу очки и выдохнула.

Но как только я забралась под стол, в коридоре послышались мужские голоса, приближающиеся к конференц-залу. Неужели заказчики уже приехали? Рановато. Времени ретироваться мне не хватит, но с колен надо встать однозначно.

Я быстро сунула вилку в розетку, но вылезти не успела – дверь распахнулась, стукнувшись ручкой о стену, и голоса заполнили помещение.

По тому, как горланили вошедшие, казалось, ворвалось как минимум человек пять, но вскоре я различила всего два голоса. Меня как ледяным ветром обдало, когда в одном, злом и жёстком, я узнала Евгения. Я никогда не слышала, чтобы он так кричал, но сейчас не сомневалась, что это он. Я сжалась от страха и заползла дальше под стол. Вот же влипла!

А вот с кем спорил Селиванов, я не узнала. Мужчины ругались, переходя на личности и, то и дело, позволяли себе крепкие словечки. Я подтянула ноги и перевела тело на корточки. Пришлось скруглить спину и упереться в столешницу – до жути неудобное положение. Юбка сжала бёдра, из-за высокого каблука заныли голени.

Может, они быстренько поскандалят и уйдут? Я робко надеялась на это. Не хотелось, чтобы Женя спалил меня здесь. Ведь я поняла, что подслушивала его личную беседу.

– Не думал, что после всего у тебя хватит наглости заявиться в компанию, Егор! – бросил он зло. – Ты не мог громче орать? Чтобы все этажи слышали, а не только мой офис?

– Да пошёл ты! Буду орать сколько хочу, понял? И это не только твой офис, говнюк! Я тоже имею право здесь находиться!

По моим ощущениям голос принадлежал молодому парню. Меня покоробило, и я даже не знала от чего больше: от слов или визгливых интонаций.

– Да, имеешь, но я улажу этот вопрос. Впредь ты не появишься здесь, пока не научишься вести себя адекватно. Ори на проходной сколько угодно, пусть хоть весь бизнес-центр сбежится, но я не выйду, и охранник тебя не пропустит! Это не твоя хреновая студия, где можно играться дерьмовыми песенками, тут люди работают . Хотя, что ты в бизнесе понимаешь!

Прежде я никогда не слышала такого яда из уст Жени, и похолодела. Но за язвительностью чувствовался ещё один слой – болезненный и печальный, сковывающий язык, как послевкусие горькой таблетки.

– Это мои-то песни дерьмо? Ошибаешься, Женька! Они охуенны. Но что бы ты ни делал, это только подогревает ко мне интерес, – голос некоего Егора не уступал в едкости. – Хорошо, что ты, наконец, перешёл к теме, по которой я здесь!

Что за фамильярности? Да кто это вообще такой? Хоть одним глазком посмотреть бы. Может, получится осторожно высунуться? И кто с утра шепнул мне надеть эту чертовски неудобную юбку? Ладно, попробую осторожно.

Я сделала мелкий шажок, но колено прострелило болью. Чуть не взвыв, я накрыла сустав ладонью и мягко его помассировала.

Долго я тут не просижу, это факт, но если начну перестраиваться – они меня услышат, а разговор всё больше приобретал налёт фатальности. Они ругались, уверенные, что никто не слышал. Как отреагирует Женя, узнав, что кто-то беспардонно сунул нос в его личную жизнь? Вот засада, я попала по полной!

А они не собирались сворачиваться. Я едва не застонала в голос. Почему меня послали настраивать проектор? Почему мне всегда так везло?

– Признайся, это твоих рук дело! На такую низость мог пойти только ты, сука! Додумался же слепить видео, где я обсираю Кайзера! Хотел подставить перед конкурентом, обвалить рейтинги, да? Жалкие попытки! Тебе не удастся потопить меня, паскуда!

Собеседник Жени не стеснялся в выражениях, и во мне всколыхнулась волна справедливого негодования: как он посмел оскорбить моего любимого мужчину?!

– Понятия не имею, о чём ты. Не знаю я никаких Кайзеров, мне нет дела до вашей индустрии. Тебе лучше уйти, – сквозь зубы процедил Селиванов.

Казалось, он едва сдерживался, чтобы не сорваться на грубость и не кинуться на хама с кулаками. Судя то тому, как сдавленно звучал его голос, у этого Егора получалось выводить мужчину из себя. Взбешенным Женю я не видела никогда. Теперь мне стало ещё любопытнее, кто это парень и откуда у него такая власть?

Боль в колене прошла, и я осторожно поползла к краю. Сейчас я выгляну…

– Вот ты как? Ладно. Срать я на тебя хотел! Завидуй, сколько хочешь! Но я свободен, делаю, что хочу, а ты пашешь на отца! Я знаю, ты причастен, и ты ответишь за свои дела! Я это так не оставлю, твою мать! Понял, сучий ублюдок? – послышался резкий стук.

Я поняла, что Егор шмякнул ладонью по столу, и вздрогнула от неожиданности.

В этот момент я как раз выглянула из-за края. Спиной ко мне стоял Евгений без пиджака, в костюмных брюках и светлой рубашке с засученными рукавами. Но мне некогда было восхищаться им, меня больше интересовал его дерзкий собеседник.

Выше Жени на пару сантиметров, Егор значительно проигрывал в комплекции. Бесформенная толстовка скрывала торс, но вытянутое бледное лицо, худые кисти и ноги в обтягивающих узких джинсах с висящим задом выдавали субтильную фигуру. Из-под капюшона, накинутого на голову, выбивалась белоснежные пряди тонких как паутина волос до подбородка. Вид немного помятый. Да и в принципе не красавец: большой нос, полные губы, густые брови и наглые тёмные глаза.

Но отталкивающей его внешность нельзя было назвать. И вообще парень показался мне смутно знакомым. Он отчаянно размахивал руками и раскачивался на носках – чувствовал своё превосходство, будто ему принадлежал этот зал или как минимум часть компании.

– Заткнись, Егор! Или я сделаю это сам, – Женя подался вперёд и схватил парня за грудки. А тот скривил рот в усмешке и расставил руки, точно собирался обнять его. – Ты говоришь о нашей матери, сосунок! – он оттолкнул от себя Егора, а тот сморщился и харкнул под ноги Селиванову.