Ирина Мельникова - Я никогда не…

– А тебе не кажется, что это уже верх наглости – расхаживать в моем доме полуголым? – очнулась наконец я, стараясь не опускать взгляд на тело, а смотреть ему прямо в глаза.

– Я как раз хотел попросить что-нибудь надеть. Не могу же я пойти домой в грязном.

– Ты на машине, – напомнила я.

– Но стекла у меня не тонированные.

Веский аргумент!

– Сейчас что-нибудь поищу, – быстро бросила я, исчезая в комнате. Потом вдруг опомнилась: зачем я пошла в свою комнату, надо же поискать что-то у папы. К счастью, Костя уже скрылся обратно, иначе он точно заметил бы мою утроившуюся рассеянность и поднял на смех.

Откопав наиболее чистую рубашку с коротким рукавом и домашние шорты (а что он думал, я ему парадные брюки притащу?), я постучала в дверь ванной комнаты.

– Входи, – раздалось изнутри, и снова со смешком.

Заходить я не стала, просто просунула внутрь руку с одеждой.

– На.

– Благодарю, – с патетикой и придыханием выдал он, словно случайно касаясь моих пальцев своими и на пару секунд задерживая их.

Захлопнув дверь, я вернулась на кухню и привалилась спиной к стене.

Боже мой…

От мыслей в голове стало нехорошо. Он круто целуется, и я никак не могу об этом забыть, хотя этого вообще не должно было случиться в моей жизни! И то, что он полуголый разгуливает в моей квартире, хвастаясь телом… Много ли девушек успело оценить его так же, как я?

«Забыть, забыть, забыть!» – приказала себе, чувствуя злость и возвращаясь к плите, чтобы занять руки делом. Заняты руки – занята голова.

Костя подошел через пару минут. И смотрелся он в папиной одежде довольно комично. Я не сдержала смешок.

– Ты самое лучшее, конечно же, выбрала?

– Что было, – пожала плечами я, стараясь не расхохотаться в голос.

Костя был меньше отца на пару размеров, и выше.

– Вот поэтому я и не люблю рубашки, – добавил он.

– Они тоже ассоциируются со свадьбой?

– Нет. Просто пуговки не люблю застегивать, – глядя на меня слишком пристально, произнес Костя.

«Ну, пуговки тебе мог бы застегивать кто-то другой», – пронеслось в голове, и я тут же устыдилась собственных мыслей. Здрасьте, приехали!

– Ну и, по всей видимости, ты хорошо готовишь, раз ни в ком не нуждаешься? – отворачиваясь к плите, чтобы вдруг не выдать своего волнения, поинтересовалась я.

– Яичницу и пельмени, – отчеканил он.

– Не густо. Как ты ещё жив-то при таком разнообразии блюд?

– Есть такая штука: кафе называется. Там вполне вкусно готовят.

– А, отличный заменитель женщины в доме.

– Хватит набиваться мне в жены, – фыркнул он.

Я резко к нему обернулась, но сказать ничего не смогла, как ни пыталась. Да не офигел ли он? Я тут ему готовлю, в ванне моей он моется, когда захочет приходит, когда не хочет – не объявляется, и при этом постоянно надо мной издевается! И, главное, как и зачем я позволяю ему всё это?

Забыв о правилах приличия и элементарной вежливости, я подошла к нему вплотную и толкнула по направлению к выходу.

– Вон отсюда.

– Да ты чего?

– Может, ты и уверен в своей неотразимости на сто процентов, но мне это надоело. Я тебе не очередная фифа, которая будет всё это выслушивать и терпеть. И цели за тебя замуж выйти у меня нет, потому что я и по доброй воле на это бы не согласилась. Не знаю, зачем вообще я с тобой связалась. Но терпеть это хамство мне надоело. Уходи немедленно!

– Слушай, ладно, я пошутил, – он поднял вверх руки, но поздно. Он разбудил вулкан, и теперь я не намерена была останавливаться. Точка. Он меня просто достал. Больше поблажек не будет.

– Уходи!

– А если я не захочу?

– Я позову соседей. Скажу, что ты пробрался ко мне в дом…

– Затем, чтобы поесть блинчиков, – продолжал насмехаться он.

– Кость, ты не понял? Мне вообще не смешно. Уходи!

Кое-как я заставила его подняться, но как только он это сделал, то оказался едва ни лицом к лицу со мной, из-за чего снова возникла неловкость. Я стушевалась.

– Остынь, – произнес он полушепотом, который, наверно, сводит девчонок с ума.

– Я хочу чтобы ты ушел.

– Точно хочешь?

– Абсолютно, – и голос не дрогнул. Я была очень зла. И правда хотела этого.

– Ладно. Нет проблем.

Он развернулся и направился к двери, но на полпути резко остановился, из-за чего я едва не врезалась ему в спину и снова оказалась на расстоянии пары сантиметров от его губ.

– И, может, дашь мне уже свой телефончик?

– Зачем это?

– Узнать, как всходят посаженный мной цветы.

– Придешь и посмотришь. К тому же тебе всё равно придется вернуть мне вещи. Не думаю, что ты захочешь тратить деньги на пересылку.

Он усмехнулся, а потом неожиданно обвил рукой мою шею и медленно провел пальцами за мочкой уха, отчего я почувствовала пробежавшую по телу дрожь.

«Сейчас поцелует», – мелькнуло в голове.

– Спи крепко, – прошептал он, развернулся и был таков.

И ведь как знал, подлец, что я буду долго ворочаться ночью, прежде чем смогу отогнать связанные с ним мысли и уснуть наконец беспокойным сном.

Всю ночь мне что-то снилось, и в каждом таком видении фигурировал Костя. Я знала, что это уже выходит за рамки допустимого, но контролировать себя, увы, не могла. Его тактика внезапности однозначно давала свои результаты.

В следующий раз он появился гораздо быстрее – на следующий день. Я вышла из подъезда и снова наткнулась на Костю. Он опять стоял у машины, болтал как ни в чем не бывало с соседкой-бабулькой с верхнего этажа.

«Быстро же он находит общий язык», – мелькнуло в голове. Может быть, у него такой план: очаровать всех соседей, чтобы они потом объявили мне бойкот?

Я про себя усмехнулась. Чего только не придумает воспаленный мозг.

Заметив меня, он улыбнулся и задержал взгляд дольше положенного.

– Доброе утро! – расцвела в улыбке соседка.

– Здравствуйте, – поздоровалась я, не зная, останавливаться мне или идти дальше.

Костя неожиданно поднял вверх руку, и я заметила, что он держит пакет.

– Вот, возвращаю. Всё постирано и отглажено.

Я изумленно подняла бровь и под ещё более удивленным взглядом соседки приняла пакет с папиными вещами.

– Молодец, – хмыкнула я.

– Ладно, рад был познакомиться с Вами, – сказал он соседке, отчего та опять обо мне забыла и расплылась в улыбке.

Дальше, не прощаясь, лишь окинув меня быстрым взглядом он сел в машину и был таков.

Я тоже поспешила по своим делам, предвкушая ненужные мне расспросы со стороны соседки, и успела уловить лишь краем уха её восхищенное:

– Какой замечательный мальчик!

Да уж…

Ему опять удалось вывести меня из себя. Обиделся? Вдруг на этот раз он и правда больше не появится? С одной стороны, если так, можно вздохнуть спокойно, но с другой… С другой было жаль. Как бы я не пыталась уверить себя в том, что он меня раздражает и я терпеть его не могу, Костя сумел по-настоящему встряхнуть меня. Он вызывал эмоции, превратил мою жизнь в вулкан, а ведь именно к яркой жизни мы и стремимся. Это было страшно и весело одновременно. Похоже на американские горки. Но всем нам, увы, с детства прививают понятие, что так жить нельзя, что монотонная серая скучная жизнь – это норма, а вот излишние эмоции – зло. И люди, сами того не замечая, подавляют друг в друге сущность.