Лилия Фандеева - Богиня луны и охоты

– Могут не дать? – спросила Диана, внимательно глядя на отца. – Зачем тогда ждать осени?

– Они все могут: и уволить без выходного пособия, и под статью подвести. Ты сама говоришь, что смотришь кино и новости. В новостях пять процентов реальной информации, остальное можно домыслить, просматривая очередной фильм. В кино есть одна неправда: после драки, от некоторых ударов, ты уже не встанешь, а пулевые ранения, чаще приводят, если не к смерти, то, как правило, к инвалидности и списанию на пенсию, – говорил расстроено отец.

– Пап, а ведь ты разговор этот непросто так затеял. Тебе реально что-то грозит?

– Успокойся! Я пока нужен родному ведомству. В ближайший год, два меня не тронут, а вот, если я сам себе пулю пущу в лоб, ты будешь знать, что я не собирался заканчивать жизнь так рано и таким образом. Мы с тобой видимся не так часто, разговоры о службе не ведем и я не хочу, чтобы начали действовать через тебя. У меня кроме тебя нет никого. Будь осторожна в новых друзьях, знакомствах, по ночам старайся быть дома. Дина, это могут быть ненужные меры предосторожности, но мне будет спокойнее. Ты мне обещаешь?

– Я буду осторожна и осмотрительна. Я даже запишусь в тренажерный зал в соседнем доме. Когда-то я занималась борьбой и надо только форму набрать. По вечерам я не гуляю. Нет повода для волнения, – пыталась успокоить Диана отца.

– Давай сменим тему, и ты расскажешь, как у тебя дела на личном фронте, – улыбнулся отец.

– Ты не поверишь, но пока без перемен. Встретила недавно свою первую неземную любовь, но расстроилась или растерялась, что даже не поинтересовалась: где он и как? Среди сокурсников есть друзья, но не близкие, есть подруга. Мне всего девятнадцать. Какие мои годы?

Отец отвез ее после ресторана домой и, уступив уговорам дочери, остался ночевать.

– Ляжешь на диване, а я разберу себе кресло. Чайник только поставлю.

Чайник вскипел, а отец уснул, положив голову на диванную подушку. Диана осторожно подняла его ноги на диван и прикрыла спящего пледом. Приготовила себе кресло для ночлега, погасила свет в комнате, оставив свет ночника в прихожей. Переодевшись, она пила чай в гордом одиночестве, переваривая разговор с отцом. Диана знала, что работа для отца на первом месте, и если он завел разговор именно о ней, значит, система дает сбой. Она легла спать с надеждой, что проведет выходной день в его компании. Разбудил ее звонок телефона отца.

– Вот тебе и Рождественский выходной, – проговорил он недовольно. – Пока глаза продеру, доберусь, переоденусь, доеду – полдня пройдет.

– Пап, брюки снимай, пока ты будешь в ванне, я приведу их в порядок. Здесь щетка, бритва, чистое полотенце и трусы с носками. Майку я не купила, а вот новая рубашка у нас есть.

Отец поцеловал ее в макушку, бросив брюки на диван, и пошел в ванную. Он отсутствовал минут семь-десять. За это время на плечиках уже висели отутюженные брюки, темно-синяя рубашка с длинным рукавом и черные носки. Кофе был сварен, бутерброды сделаны.

– Хорошо иметь умную и дальновидную дочь, – говорил отец, присаживаясь к столу и начиная свой завтрак. – Спасибо.

– Спасибо – это много, лучше деньгами, – шутила Диана. – Особо не обольщайся. Рубашку я купила к празднику, а носки дали на сдачу. С майкой вышла промашка, буду исправляться.

– Я согласен. Пусть это будет подарком к Рождеству. Держи, вместо спасибо, как просила, – сказал он, достал из внутреннего кармана пиджака конверт и протянул его дочери. – Вчера до этого дело не дошло, а сегодня получилось очень кстати.

Проводив отца, Диана взглянула на часы, висевшие на стене. Они показывали семь часов утра. Бросив конверт в ящик, она легла на диван, пытаясь уснуть. Ее «хватило» минут на двадцать. Поняв, что сон отменяется, поднялась с дивана, собрала постель и кресло, и с рубашкой отца направилась в ванную. Здесь витал в воздухе запах туалетного мыла, и источали его носки и трусы отца, которые после стирки висели на сушилке. « Привычка – вторая натура, – подумала она, набирая воду в тазик с порошком и замачивая в нем рубашку. – Надо посмотреть ему еще рубашку форменную, белье и носки. Они есть не просят, а могут пригодиться. – С чашкой кофе и бутербродом, она прошлась еще раз по квартире, заглянула в холодильник. – До двенадцати занимаюсь, потом перерыв. Сегодня у меня день закрытых дверей». Постирав рубашку отца вручную, она повесила ее на плечики в ванне, взяла конспект и уселась с ногами на диван. Прошли не больше трех часов, и ожил домофон. Она не ожидала увидеть на пороге квартиры мать и ее мужа Павла. Меньше недели прошло с тех пор, как она их навещала.

– Что-то случилось? – спросила с тревогой она. – У вас дела в городе?

– Не волнуйся. Ничего не случилось, а дела у нас в городе действительно есть. Ставь материны гостинцы на стол, вари кофе и будем отмечать твой день рождения, а за подарком поедем позже, – говорил Павел Иванович, снимая верхнюю одежду и помогая жене сделать то же самое. Они втроем прошли в кухню и присели к столу. Диана включила чайник. – Это документы на твою квартиру. Теперь ты здесь хозяйка. Держи, – он протянул Диане небольшую папку. – Квартиру я купил еще весной, отец твой контролировал ремонт, завозил мебель. Одним словом, это общий наш подарок к твоему поступлению. Скрывать дальше нет смысла. Скоро начнут приходить квитанции об оплате за услуги на твое имя, так что ты будь готова к этому и не удивляйся.

– Ну, вы, родители, даете. У меня даже слов нет. Почему не сказали дома, а ехали специально?

– У нас другие планы, дочка. Ты помнишь, я говорила тебе о куче полированных дров, когда продавала твое фортепиано? Вот мы сегодня и купим тебе хороший синтезатор. Сама выберешь, – говорила мать, проходя в ванну. – Диана, это что? – спрашивала она, показывая на рубашку.

– А ты не догадываешься? Мам, из мужчин в моей квартире бывает только папа и то редко. Ты на сушилку взгляни. Мы с ним вчера были в ресторане, где я даже пела, и я его оставила на ночлег. Утром его подняли ни свет, ни заря. У меня есть его тревожный комплект вещей и белья. Это плохо?

– Это хорошо, что вы живете дружно. Давайте к столу. У нас есть дела, а вернуться назад мы должны сегодня, – распорядился Китаев.

– Мам, я против дорогостоящей покупки. Я обойдусь без музыкальной игрушки. Учусь я не в музыкальном училище, не пою на сцене. Зачем она мне?

– Мы так с Пашей решили. Будет тебе подарок ко дню рождения. Места он много не займет, а радость доставит. Давай, не будем спорить. Выпечка вся вечерняя, девочки старались, зная, что для тебя. Привезем инструмент, и нам споешь.

Когда инструмент доставили домой, у Дианы уже не было сомнений в целесообразности подарка. Расцеловав мать и Павла Ивановича, она села играть. Теперь зимними вечерами ей было чем себя занять. Сдав на «отлично» зимнюю сессию, она возобновила свои визиты к отцу и начала посещать спортивный зал, купив абонемент, где занятия проходили с трех до пяти два раза в неделю. После летней сессии она уезжала до начала занятий домой и помогала матери в кафе.