Татьяна Краснова - Месяц в деревне

– Я захожу, а там интерактивная доска! Представляете? Как по телевизору! Гимназия пустая, один учитель сидит и с доской тренируется. Ее только что установили, и у него стилус не пошел – он пальцами тыкает и инструкцию читает. Я тоже попробовала – и получилось! Мы еще электронным маркером порисовали, и экранную клавиатуру нашли, и другие всякие возможности. Так здорово! И когда я сказала, что хочу у них учиться, он меня поспрашивал – он математик оказался, – а потом повел к директору. Ну, в общем, я им подхожу, они меня берут, нужно только согласие родителей.

Услышав свои последние слова, Юля перестала захлебываться от восторга, увяла и призадумалась. Танина мама, наоборот, восхитилась:

– Какой ты необычный человек! Просто чудо какое-то. Сама, без взрослых – пошла и поступила в школу! Впервые вижу такую самостоятельность в таком возрасте. Таня, ты только посмотри, ведь твоей подруге столько же лет, сколько тебе. Как бы я хотела, чтобы ты была такой же! Общение с Юлей должно пойти тебе на пользу! И как хорошо мы прошлись, как приятно оказалось на этих милых деревенских улочках. А я все в доме сижу. Давайте и завтра вместе прогуляемся!

Таня опять сидела в пустой комнате на втором этаже. Зоркий глаз мамы издалека заметил на экране ноута раскрытую папку «Математика». Мама сразу же затормозила.

– Ну ладно, занимайся. Мне надо съездить в Москву. Сижу ведь тут без вылазу, а дела стоят! Хотела, чтобы ты со мной прокатилась, но если ты готовишься к уроку – не отвлекайся. Я на пару часов, туда и обратно.

Таня молча кивнула, услышав в ее голосе привычные уже нотки раздражения, досады и упрека. Мама сама выдумала, что должна с ней сидеть и посвящать ей свое время, отрывая его от дел, которые стоят. Если из любых ее речей отфильтровать смысл и улавливать только эмоции, то это будут как раз упрек, досада и раздражение.

Но когда машина отъехала, в сознание вернулось значение услышанных слов: пара часов. И еще два на дорогу, туда и обратно!

Через несколько минут Юля и Таня уже шагали по улице, уткнувшись носом в карту. Таню восхитило, что фонтан отмечен крошечным рисунком – рыбкой с фонтанчиком, бьющим из пасти, а ее любимая вышка на пустыре – парашютиком, значение которого им уже понятно. Дом с золотым корабликом тоже есть – нарисован кораблик.

– А что значит этот заяц?

– Да тоже, поди, флюгер какой-нибудь. А вот этот торт? А еще три рыбки, только на боку?

Все значки были неподалеку друг от друга, и девчонки довольно быстро выяснили, что тортик означает кафе «Забавушка» с очень вкусными эклерами, а рыбки на боку – это харчевня «Три пескаря», где они поглазели на роскошный аквариум с затонувшими кораблями, руинами и стаей разноцветных рыб.

Зайчик же оказался никаким не флюгером, а мини-скульптурой: лопоухий сидит в обнимку с бегемотиком, и на скамейке рядом с ними есть место для кого-нибудь третьего. Таня с Юлей достали мобильники и сделали селфи.

Потом им захотелось узнать, что значит лошадиная голова.

– Нет, это точно Понивилль! Там, наверно, катают на пони.

Перед подругами, однако, предстала площадка с гигантскими шахматами, которые уже кто-то двигал. Шахматный конь там, разумеется, тоже был. «Клуб четырех коней» располагался у одного из входов в парк, но туда они продвинуться не решились: для этого лабиринта нужен хороший запас времени. А еще лучше – целый день. Это должен быть отдельный поход.

– Что же нам выбрать? Может, дом с привидением? – Таня смотрела на часы. – Может, успеем? Он на обратном пути.

– И я с вами, – вынырнул откуда-то Егор.

Юля рассердилась. Он что, опять за ними ходит?! Снова хочет Моську подержать? Его услуги сейчас не нужны!

– Пускай идет, – заступилась Таня. – Он вообще-то настоящий путешественник. С ним такие крутые приключения случались. Один раз потерялся в лесу с еще двумя детишками – и сам их вывел, представляешь? Они там целую ночь провели, чуть в болоте не утонули. Их искали всем городом, с настоящими спасателями, с вертолетом…

– Да? – не поверила Юля и посмотрела на мальчишку оценивающе. – Ну пошли. А ты что-нибудь про этот дом знаешь?

– Еще бы, я все про все знаю! В одной хрущевке есть нехорошая квартира. Там бродит такая прозрачная женщина, ее много кто видел. Она там умерла. Квартиру потом продавали несколько раз, так ее все жильцы видели. А в парке есть одно дерево, там мужик повесился. И он ночью гуляет по черному парку! Днем не гуляет, не бойтесь. А еще на Зеленой горке есть одна пещера…

– Ну, а дом-то? – напомнила Юля.

– У, там жила такая жуткая семейка – старая ведьма одна и ее родственники! Они там поубивали друг друга. Может, не всех поубивали. Наверно, еще хотят! И привидение за кем-нибудь возвращается. Ходит, ищет.

Егорка вытаращил глаза и сделал страшную рожу.

Дом с заколоченными окнами выделялся среди современных ухоженных коттеджей, потому что был просто очень старой заброшенной избой. Сад и дворик заросли буйно и беспорядочно. Туда явно не ступала ничья нога.

– Отсюда не видать, – определила Юля, – никаких привидений. Слушайте, сейчас совсем светло – может, в окна заглянем?

Стало ясно, что Егора недаром взяли в компанию: он тут же нашел место, где можно пролезть, и они, не привлекая ничьего внимания, быстро оказались по ту сторону забора. Поднялись на цыпочки, заглянули в щели между досками, закрывающими окна. Подсветили мобильниками, но в полумраке нельзя было ничего различить.

– Обойдем вокруг дома? – шепотом предложил Егор.

Они двинулись друг за другом, по цепочке. Вокруг было на редкость мирно, пели птички, порхали бабочки – ничего мистического, будничная картина, совершенно такая же, как у каждого из них на даче. И всякие мальвы-малины точно такие. Но именно это показалось Егору подозрительным.

– А чего это нет бомжей? Они такие места вообще-то любят. А тут даже трава не притоптана. На Танином пустыре – понятно, он на задворках у полиции, туда и не лезет никто. А здесь чего? Может, бомжи боятся? Может, они что-то видели?

Девчонки переглянулись.

– Тонко подмечено, – признала Юля. – А что, если бомжи внутри тусят? Не побоишься дверь толкнуть?

Егор, разумеется, бесстрашно поднялся на крыльцо и подергал дверь, готовясь пробраться внутрь и все подробно исследовать. Но дверь не поддавалась.

– Крепко заперто. Нет там никого.

Юля заглянула в еще одно окно, заколоченное только наполовину. Низкие лучи вечернего солнца высветили пустое помещение. Прищурилась: старые журналы на полу, еще какой-то мусор и у самого окна – продавленное кресло-качалка. Обивка в лохмотьях. И все, ни людей, ни признаков их присутствия. Только кресло-качалка почему-то кажется знакомым…