Рати Ошун - Мой красавчик

А рядом. Вокруг. Все такие цветущие и благоухающие. Ими любуются, восхищаются, а нераскрывшийся цветок никто не замечает. Он тихо умирает в одиночестве.

– Аня, возьми себя в руки! – сажусь на постели и хлопаю себя по щеке.

Вот так. Раскисла из-за каких-то снобов. А то, что Адамиди оказался козлом, так это логично. Избалованные богачи, чего ты ожидала? Рыцарского благородства?

Сна ни в одном глазу. Прислушиваюсь. Вокруг тишина, видимо, праздник уже закончился. Можно прогуляться и насладиться теплой южной ночью, звездным небом вокруг корабля и никаких снобов.

Но сначала таблетка от головы, иначе никакого дела до красоты не будет.

Достаю из сумки небольшую аптечку. Начитавшись форумов о путешествиях, взяла с собой целый ворох лекарств. Так, где же они? Наши фирменные прокладки в непромокаемом пакете – сунула в задний карман шорт, чтобы не мешались. Активированный уголь. Это от давления. Это от аллергии. Такое чувство, что в отпуск поехала старая бабуля, а не девушка в полном расцвете сил и еще даже не за тридцать.

– Нашла!

И только выходя на палубу обнаружила, что идиотская прокладка так и осталась торчать из заднего кармана шортиков. Не возвращаться же. Запрятала поглубже. А прикольно, такой плоский чехольчик, что и не видно. Все-таки умеет наша фарм-компания угодить клиентам.

– Вау! – сорвалось с губ.

Я за одну секунду простила этому круизу всё: странных мужчин, насмешки и похмелье. Все за один только вид. Сверху – звезды. Внизу – звезды. Они окружают меня. Я не стала утруждать себя одеждой, просто натянула валяющийся рядом с кроватью верх от купальника. И не пожалела об этом.

Теперь ветер нежно ласкает плечи и оголенный живот. Скользит по ногам. Определенно, ветер этой ночью намного лучше мужчины.

Закрываю глаза и развожу руки в стороны, отдаваясь ощущению полета. Почти как в Титанике.

Внезапно в тишине слышу голоса. Вздрагиваю и оборачиваюсь. Никого. Наверное, кто-то вышел через другую дверь, которая ведет в заднюю часть яхты, где располагаются диванчики для отдыха и джакузи.

Хочу уйти, но отчетливо слышу фразу:

– Тащи его, глядишь, не выплывет! – низкий мужской голос с неприятной хрипотцой.

Холодок по спине. Вечер перестает быть томным. Аккуратно, на носочках подхожу к задней палубе. Выглядываю из-за угла и вижу страшное.

Двое в черном. На лицах маски. Держат в руках кого-то в белом. Черт, не кого-то! Это Адамиди и он без сознания.

Сердце разгоняется, я зажимаю себе рот ладонью, когда двое с размаху швыряют его за борт. Он же утонет, черт возьми!

– Все, сделано! – довольно хмыкает хриплоголосый. – Валим.

Оба быстро уходят с палубы.

Нет времени принимать решения. Нет времени думать. Нет времени вспоминать обиды. Это жизнь. Она дороже всего. Хватаю висящий на гвоздике спасательный жилет и прыгаю в воду следом за Теодором. Хорошо, что тело помнит, как это лететь вниз с большой высоты. Сразу вытягиваюсь, отбрасываю жилет в сторону – он пока не нужен – и вхожу в воду мягко, позволяя ей обнять тело со всех сторон.

Боже, только бы он был жив! Пожалуйста!

Только бы найти, только бы вытащить!

Больше ни о чем не думаю, отплывая чуть дальше. Глотаю воздух и ныряю. Чудом замечаю белое пятно, уходящее в темноту.

Нырнуть, нырнуть как можно глубже! Черт возьми, почему я не ныряльщик?

Но я сделаю это. Сделаю все, что смогу.

Я вытащу тебя отсюда, Теодор Адамиди, что бы ты обо мне ни думал.

Ухожу под воду все глубже и каким-то чудом хватаю его за руку. Тяну наверх. Туда, где звезды. Туда, где есть свет, кислород и жизнь!

Мне везет. Нет, правда. Кажется, жизнь, которая меня с семнадцати лет только мотала из стадии «задница» до «полная задница» внезапно вспомнила, что горшочек с удачей Ани Скворцовой где-то завалялся и открыла его.

А как еще объяснить то, что мне удалось догрести до небольшого, затерянного в море островка и выволочь на берег тяжеленного мужчину? Мои сорок пять против его совершенно точно восьмидесяти. В воде и на спасательном жилете я как-то справлялась, а вот на мели стало совсем тяжело.

Пришлось бросить его прямо у кромки прибоя на мягком песке.

Только сейчас, подползая к нему, вижу – голова разбита. Правая сторона лба вся в крови. Теодор все еще без сознания, а я, кажется, начинаю понимать, что произошло.

Мы живы. Мы выбрались.

Я готова, как отчаявшийся найти землю моряк, целовать песок и смеяться. Но ограничиваюсь улыбкой и вглядываюсь. Адамиди еле дышит, кожа чуть синюшняя.

– Черт!

Резко вспоминаю всё, что нужно делать при утоплении. К счастью, на занятиях нам вдалбливали инструктаж по первой помощи так, что фиг забудешь. Как я на воде не заметила, что все плохо? Дыхание хоть и есть, но едва-едва. Черт, вода в легких!

Какая же я дура! Спасла, чтобы угробить!

Переворачиваю на живот и делаю мерзкую, но необходимую вещь. Два пальца в рот малознакомому мужчине. Нажимаю на язык. Еще никогда в жизни я так не мечтала о том, чтобы кто-то продемонстрировал мне содержимое своего желудка.

– Я, черт возьми, жив, – хрипит внезапно пришедший в сознание босс.

– Осторожно! – едва успеваю его поймать и передвинуть чуть в сторону от некрасивой лужи на песке. Пофиг. Главное, живой.

Адамиди перекатывается на другой бок и пытается поднятся.

– Лежи! – рявкаю и тоже ползком добираюсь до него. Сил нет. Я потратила последние на то, чтобы доплыть сюда. – Хотя бы несколько минут, лежи спокойно.

Перехожу на ты скорее от усталости, чем осознанно. Уверена, когда приду в себя, снова начну выкать и шарахаться от него, как от чумы.

Подползаю и укладываюсь напротив, глаза в глаза. Сейчас передо мной не блистательный Теодор Адамиди, а простой человек, которому очень больно.

– Я что, опять живой? – устало выдыхает он и морщится, ощупывая голову.

– Опять?

– Когда я, наконец, сдохну, – закрывает глаза.

У меня окончательно заканчивается адекватность, и я шлепаю его по щеке. Сильно и с наслаждением. Отлично. Заодно отомщу за испорченный вечер.

– Не спать!

– Не сплю я, не сплю.

– Тебя что, не первый раз пытаются убить?

У меня в голове не укладывается, как можно таким будничным тоном говорить о том, что на твою жизнь покушались. Если бы я не прыгнула…Теодор Адамиди ушел бы ко дну и никто бы его не нашел.

– В сознательном возрасте раз десятый точно, в детстве не помню. Считать не умел.

– Почему?

Мысли путаются от усталости, стресса и новой информации. Это безумие. Получается, его всю жизнь пытаются убить? Теперь понятно, почему он всегда такой напряженный и странный. Будешь тут.

– Долгая история. Но спасибо за помощь. Я пару раз приходил в сознание в море. Ты отчаянно гребла, – на красивых губах покрытых солью вымученная улыбка.