Маргарита Ардо - Берегитесь дедушки

– Забавно. А если начальство попросит свернуть на другую улицу?

Игорь подмигнул:

– А на этот случай у нас всегда есть план Б – еще пару мини-вэнов с товаром.

– И как они узнают?

– Мобильная связь.

– Потрясающе. Просто шпионский боевик.

– А вы, Наташа, чем занимаетесь?

– Преподаю английский. Частным образом. И деткам, и взрослым. А так я тут родилась и выросла. Немножко вам завидую, всегда хотелось попробовать жить в другом городе.

– Отчего же не уехали?

– Не сложилось. Родители не хотели, потом бабушка болела. Теперь не оставлять же деда одного?

– А дедушка у вас боевой. Сколько ему?

– Девяносто.

Игорь присвистнул:

– Живчик. Мне хотя б дожить до таких лет.

– В шестьдесят начал заниматься йогой, – проговорила Наташа буднично, словно рассказывала это сотню раз. – Каждое утро зарядка по полтора часа, обтирания, обливания. Качается до сих пор.

– Серьезный подход.

– Но возраст все равно берет свое. Иногда делает ужасно смешные вещи. А уж если ему что-то втемяшится в голову, – она указала на тележку, так и оставшуюся стоять в широком проходе между кухней и коридором, – к примеру, тачка. За лето дедушка сделал их три. Предполагалось, для того, чтобы не таскать с базара тяжести. Однако ваяет он их на совесть, и потому его колесные творения больше подходят для транспортировки артиллерийских снарядов по пересеченной местности, но никак не для походов на ближайший рынок. Судя по запчастям в мастерской, к весне ждем четвертую. Вероятно, это будет танк.

– Да он перфекционист.

– Совершенство должно быть достигнуто. Ну, как голова? – поинтересовалась Наташа, когда Игорь отложил в сторону полотенце со льдом.

– Больше не штормит, – заметил он.

– Я волновалась, что будет сотрясение.

– Нет, вроде. Ваш дедушка бил с точным прицелом, – усмехнулся Калганов и нехотя встал. Здесь ему было уютно и по-домашнему хорошо, словно не попал он в эту кухню при совершенно дурацких обстоятельствах, а пришел в гости к подруге, которую знал еще с детского сада, с которой вместе смотрели «Электроника» и ели эскимо. Игорю даже было жаль, что милая собеседница не в его вкусе, иначе вышло бы совсем сказочно. А Игорь в сказки не верил, и насчет чудес был большим скептиком. Он наелся, согрелся. Пора и честь знать. – Благодарю за превосходное угощение, однако я все же поучаствую в раскопках своего автомобиля.

– Дедушка все равно не отдаст вам лопату, – хмыкнула Наташа.

– Надеюсь, у вас есть вторая?

Дверь распахнулась, и в дом влетел дед:

– Все, товарищи. Принимайте работу!

Пока Игорь одевался, Наташа любопытства ради тоже накинула пуховик и надела сапожки. Подумала, что ватное пальто надо бы сжечь. Они отправились за дедом. Тот шагал почти вприпрыжку, показывая, что «порох в пороховницах» был, есть и будет, поднеси спичку – устроит фейерверк. Распахнув калитку, дед с видом «знай наших» указал на очищенный от снега старый Опель соседа:

– Вот!

Серебристый Форд Игоря, стоящий на дороге, похоже, не только припорошила метель, на него и дедушка щедро снежку подкинул, раскапывая, как бульдозер, припаркованный рядом Опель.

Наташа не могла заснуть. Лежала и смотрела в потолок.

Машину Игоря все-таки откопали общими усилиями, и он уехал. Поблагодарил вежливо, особенно за пирожки, еще раз извинился и укатил. Может, надо было предложить ему остаться?

Наташа усмехнулась: и куда его положить – к ней в постель или на старую тахту тети Ани, чтобы жизнь медом не казалась? Нет уж. Наташа никогда не делала первых шагов в отношениях с мужчинами и не собирается. Все равно это пустое, и ни к чему привести не может, ведь Игорь не проявил к ней ни малейшего интереса. Разве что улыбался как-то по-доброму и очень хорошо. Словно друг, тысячу лет назад уехавший из города и внезапно заглянувший на часок. Словно у них было общее детство, и лет тридцать назад они вместе ели пломбир и закапывали глупые секретики за школой. Кстати, прощаясь, Игорь улыбался так, будто этот закопанный ими секретик, до сих пор никто не раскопал.

Наташа вспомнила его высокий лоб, голубые глаза, мечтательно вздохнула и тут же рассердилась на себя: Игорь видел ее практически обнаженной, и этого хватило лишь на то, чтобы признать ее не-бабушкой. Неужели все так плохо? Но ведь раньше ножки-то у нее были очень даже ничего, а сейчас… Наташа откинула одеяло и подняла вверх обе ноги. Задралась майка, и складки на животе сложились в гигантский смайлик, говорящий: «Вот он я, Целлюлит. Не ждала?» Наташа тут же стыдливо отдернула вниз хлопчатобумажную ткань, чтобы этого безобразия не было видно, и загрустила. А вот Игорь явно посещает спортзал…

Дедушка притих в своей комнате. Заснул.

Ветер, видимо, тоже зарылся в сугроб подремать. На улице стало тихо-тихо, а на душе у Наташи – сумрачно. Но скоро послышался поскрипывающий звук от шин по наледи, по стенам поползли желтые пятна от фар… Наташа вскочила с кровати и зайцем метнулась к окну. Сердце стукнуло радостно: вернулся? Не доехал до гостиницы? Или бронь сняли?

Увы. Мимо проехал неопознанный УАЗик.

Разочарованная Наташа насупилась, чувствуя, что ей хочется или убить кого-нибудь, или съесть сладкого. Достала из фарфоровой вазочки шарик в золотистой фольге. Но шоколад не порадовал, напротив, показался приторным и вызвал угрызения совести. Наташа представила, как от лишней конфеты на ночь злорадно растягивается улыбка целлюлитного смайла на животе, и скривилась. С горя открыла крышку ноутбука.

Олька, одноклассница, как обычно, засиделась в сети.

С жалостливым выражением лица, словно кто-то ее мог видеть, Наташа напечатала:

– Привет! А я совсем некрасивая?:(((

– С ума сошла?! Ты чего вдруг? – мгновенно отреагировала Олька.

– Так… – ответила Наташа и почувствовала, как чешутся глаза.

– Мдя, в 45 баба ягодка опять, а у тебя запоздалый кризис среднего возраста?:)

– Нет, меня сегодня бабушкой назвал один… – и, не глядя, что там пишет Олька, Наташа расплакалась.

Картинки и сообщения на экране затуманились. С упоением жалея себя, Наташа размазывала по щекам слезы. И уже совершенно было не важно, почему Игорь ее так назвал и зачем, ведь раньше такого не происходило! Раньше посторонние мужчины с ней хотя бы заигрывали, а этот… Гад просто, красивый, холеный гад. И встречается, наверное, только с моделями лет девятнадцати. У него, между прочим, одна рубашка стоит больше, чем ее выходное платье и туфли. Да она и не покупала новых платьев уже лет пять, наверное. Все только джинсы, брюки, что-нибудь удобное, практичное. Бегать по ученикам в любую погоду.

И зачем она понесла ему этот дурацкий чай?